Казалось, что минула вечность, хотя, скорее всего, прошло не больше половины минуты. Сжатые в напряжении губы, наконец, процедили, бросая в меня слова, словно снаряды:

— По какому праву… — он почему-то осекся, еще раз всматриваясь в меня. Вообще-то, этот вопрос должна была задать я, когда он бесцеремонно зашел в комнату. А вдруг я тут платье надеваю или еще что…

В момент я осознала, что на этот раз угроза, исходящая от жениха, самая что ни есть реальная. Это не предупреждение, не наставление и не демонстрация силы. Передо мной стоял разъяренный зверь, готовый броситься в атаку. Ратмир, между тем, пошевелил губами, силясь подобрать слова, и тихо выругался. Взгляд его вдруг стал более сосредоточенным, он осмотрел меня с головы до ног с некоторым презрением и вымолвил:

— Говоришь, я жесток? Так, что даже пленники у меня кричат в подвале?

Упс… Неужели это действительно я так сказала? Я потерла лоб рукой, вспоминая все изреченные мной наставления для посыльного. Картина складывалась неблагоприятная. Жених же начал медленно, не иначе как лесной удав, двигаться ко мне. А я, соответственно, отступать.

— Э-э-э… — только и смогла выдавить я. — Вообще-то здесь есть кое-какие звуки.

Если бы не это хищное движение, я бы смогла поспорить с дикарем о правах. Однако сознание, искаженное жизнью в глуши, вряд ли разглядит мои справедливые посылы. И тверди, не тверди, а все как о стенку горох отскакивает.

Упершись спиной в подоконник, я тихонько ойкнула, судорожно соображая, что же делать дальше. В голове мелькали варианты, как остановить ярость, охватившую и без того страдающего головой жениха. Не проявлять ответную агрессию, совершить отвлекающий маневр… Я провела рукой по стоящей рядом прикроватной тумбочке и, нащупав небольшую стеклянную вазу, резко бросила… Нет, не в жениха, поскольку это могло усилить его умственный приступ. А в сторону, чтобы создать шум и привлечь внимание. Ваза звонко разбилась и разлетелась на мелкие осколки. На мгновение мне показалось, что Ратмир остановился и даже хотел повернуться на звук, но потом словно передумал. Улыбнулся с особой кровожадностью и снова двинулся ко мне.

— Я тебе покажу, насколько я бываю жесток… Алёна… — он процедил мое имя так, словно оно принадлежало его заклятому врагу. А я что, что я такого-то сделала? Неужели его настолько уязвили мои слова о жестокости?

— Спокойно! — примиряюще выставила я руку вперед. — Давай все обсудим!

— Давай, — с напускным спокойствием согласился он. — Однако мне надо тебе что-то показать…

— Я, надеюсь, что показать не то… — чуть не ляпнула "что у вас в штанах", да простят меня угодники за пошлые мысли. Однако лицо противника была настолько серьезным и сосредоточенным, что мое внимание немедленно переключилось на возможные варианты спасения.

В голову нахлынула кусачая паника. От приближающегося сильного противника моя душа улетела в пятки и чуть не покинула мое вжавшееся в окно тело. Дальше спокойно думать я не могла, эмоции привели мои мышцы в движение, прогоняя прочь. Я и погнала, как дикая лань, сиганув на кровать в попытке пересечь её и отвоевать кусок свободного пространства. Тут, видимо, и у хищника сработал инстинкт гнаться за жертвой, потому что жених тоже прыгнул, без труда настигнув меня на моем девичьем ложе. Собственно, я даже спрыгнуть с кровати не успела.

Сильно стиснув мои плечи, Ратмир повалил меня вниз. Уткнувшись лицом в одеяло, я некоторое время пыталась барахтаться, а потом замычала. Ратмир ослабил хватку, но ровно настолько, чтобы перехватить мои руки и сдавить их за спиной, одновременно прижимая меня к кровати. И что же он собирался делать? Ответ у меня был. Один. Конечно же — портить невесту! Спустить свою ярость в разные бесчинства и бесстыдные занятия. Я сопела и продолжала барахтаться. Не такого первого раза я ожидала и не так! И вообще, не с тем! (Хотя, приходилось признать, что в моей голове регулярно мелькала мысль о возможном домогательстве жениха, и прокручивались разные эпизоды этого домогательства с животрепещущими подробностями). Вот в таком положении, прижатая рукой и мощным телом, я даже ощутила азарт нашей борьбы. Тесный физический контакт словно вбросил новые ощущения и энергию в мое тело. На удивление, мне не было противно. Я перестала понимать, девица ли я, вступившая на тонкий лед жестоких брачных игр, или ребенок, копошащийся с таким же противником в траве.

Прочно пригвоздив меня к кровати и до боли вывернув запястья, в следующий момент жених задрал мне подол. Вот оно! — мелькнуло в голове. Значит, все-таки порчи не избежать. Что ж, все мои дамские романы однозначно советовали героиням, попавшим в схожие ситуации, расслабиться и упасть в блаженство. Легко сказать! Я нервно дернулась и снова попыталась извернуться.

— Нет! Я не готова! — отчаянно прокричала-просипела я в надежде воззвать к разуму тирана.

— Не готова к чему? — спокойно и почти равнодушно произнес мучитель и в следующий момент сдернул панталоны до колен, оголив известные всем части ниже спины.

— Пусти! — собрав волю в кулак, твердо заявила я, вспомнив совет, что вопли и паника могут раззадорить психа. — Поиграли, и хватит.

— Тут ты права. Действительно, хватит играть. Алёна, я, кажется, в самом начале тебя предупредил, что все серьезно. Даже не пытайся нарушить мои планы, — прорычал он с угрозой в голосе. Никому не нравится, когда нарушают планы. Он забыл, что и мне тоже. — Ты повела себя слишком… дерзко. Неосмотрительно. В том обозе были весьма ценные вещи. Поэтому… я решил, что ты должна быть наказана.

Слово-то какое. Я несколько раз прокрутила его в голове. Если Ратмир решится меня наказать столь спорным способом, то что же ждать дальше?..

- Подожди!.. — бессильно выкрикнула я в попытке остановить надвигающиеся любовные действия и завертелась как червяк. Впрочем, безрезультатно.

Тут в воздухе что-то просвистело и мою пятую точку обжег… удар каким-то тонким предметом. Что-о-о? Я ойкнула и не сразу поняла, не смогла поверить, что пресловутое наказание это… наказание прутиком?! Неужели? Признаться… довольно болезненное!

— Ай! — вскрикнула я, когда нежной кожи тонкий прут коснулся второй раз. Я оторопела от изумления, что взрослый мужчина решил разобраться со мной как с нашкодившим ребенком! Заднее место (запрещаемое святыми матушками к упоминанию) обжигающе горело, а вторым после изумления чувством стала обида, детская, безутешная, заполняющая до краев, от несправедливости. Слезы моментально увлажнили глаза, и я не смогла их сдержать…

Прутик ударил в третий раз и в четвертый, а комок, подкатившийся к горлу, мешал говорить. Да что он себе позволяет, этот дикий человек! Меня никогда и никто в жизни не наказывал физически! Даже в детстве.

— Прекрати! — давясь слезами, сказала я, но он не реагировал.

— Чтоб тебя звери разорвали! — крикнула от бессилия. — На части! Ой! Мелкие кусочки! Медленно-о-о!..

Я не знала, радоваться мне или огорчаться, что Ратмир выбрал именно такой способ… взаимодействия, а не любовные объятия. Смешанные чувства заполнили мою грудь. Согласно книжным романам, в момент порчи невеста погружается в океан неземного блаженства. В случае же с прутиком ничего приятного не наблюдалось вовсе, больно и унизительно! Зато девичья честь осталась сохранна. Было ясно одно — плохо и то, и другое. Я окончательно уверилась, что мое место не здесь, а в цивилизованном обществе, где нет варваров с дикими озерами и прутьями под рукой! Собрав усилия, я извернулась и что есть мочи впилась зубами в руку жениха. Мужчина ойкнул и попытался выдернуть руку, но так просто отделаться от моих зубов не удалось! Пусть знает, что не только я одна понесу увечья в этом бою!

— Что же такого ценного было в этом кортеже! — с шипением и вскриком спросила я, как только мой рот освободился, а мучитель затряс поврежденной конечностью.

— Лекарства, Алёна, так нужные в деревне. Там были лекарства, которые требовались немедленно! А еще бумаги… Ты понимаешь, он почти умирает…