Он развернулся и направился к выходу из столовой. Уже в дверях обернулся, снова многообещающе оскалился:

— И потом, Алёна. После всего, что случилось вчера… как честный мужчина, я просто обязан на тебе жениться, — расхохотался он как безумец.

Я выждала несколько минут и поднялась к себе. Колени неприятно дрожали, да что там — меня всю трясло от этого разговора. Как ловко он окрутил меня, как легко обратил все мои доводы вспять. И ведь я действительно страстно желала узнать тайны этого леса как можно скорей… О чем он говорил? Сегодня что-то готовится… И если я сейчас внезапно исчезну, то не узнаю ровным счетом ничего. Все обратимо, Алёна, все обратимо — успокаивала я себя. И свадьба — лишь формальность, исписанные бумаги, которые можно опровергнуть в любом суде. А повод всегда найдется. Узнай, пойми, что тут творится, иди до конца, — звучал голос ученого внутри меня. Но это уже не имело смысла. Потому что решение я приняла в тот момент, когда тиран заговорил про семью. Если я могла бы сделать счастливыми своих близких, то я, безусловно, сделаю это… Как ни тяжело достанется мне это решение.

Я снова окинула взглядом три платья. На душе было неспокойно, тревога от неизвестности скрутила внутренности. Быть может, если бы я выходила замуж по любви и сама хотела этого, я бы предпочла самый праздничный, самый пышный и богато украшенный наряд. А сейчас… сейчас мне хотелось выглядеть как можно незаметнее, как можно проще. Поэтому я взяла платье простого кроя, с юбкой, стекающей шелковой тканью в пол, строго облегающее фигуру, с неглубоким вырезом и длинными рукавами, вдоль которых струились жемчужные разливы. Просто и со вкусом. От панталон пришлось отказаться — они слишком выделялись на фоне нежной ткани. Так что снизу осталась лишь тончайшая шелковая сорочка на тонких бретелях. Белоснежные туфли стояли рядом с платьями — тут выбора не было, но они вполне подошли мне по размеру.

Я распустила и тщательно расчесала волосы, теперь они падали на плечи легкими волнами. Решила, что этого достаточно, тем более, у меня не было помощников крутить воланы на голове. Подвела чернилью глаза, а вот бледную кожу маскировать не стала — незачем. Взглянула в зеркало — оттуда на меня смотрело не иначе, как привидение. Длинное белое одеяние, молочная бледность лица, отдающая легкой синевой, яркие черные глаза со светлым зрачком. Встреть я себе в коридоре ночью, и обморок точно обеспечен. Но, мне плевать. Это же свадьба, и свадебный канон в виде платья соблюден. Буду довольна, если жених испугается. Все равно никакого праздничного настроения у меня не было.

Мысленно вознесла моление ко всем Всевышним, хотя религиозностью никогда не отличалась. Но сейчас, это было единственное, что я могла сделать, чтобы успокоиться. Разве что еще пару раз по привычке откусила зеленое яблоко. Глубоко вдохнула. Выдохнула, как перед спуском в преисподнюю. И пошла вниз.

Гостиная была погружена в полумрак, несмотря на солнечный весенний день. На окна были спущены тяжелые, свисающие складками шторы. И даже тот карниз, которым мы когда-то доставали Ку-ку со шкафа, крепился на своем месте, поддерживая массивную гардину. Зажженные огнем лампы бросали играющие блики по сторонам, создавая атмосферу мрачной торжественности. Как раз подходящей привидению.

А вот и Вампир, то есть Ратмир, одетый в черный фрак и белую рубашку, уже ожидал меня, напряженно стоя внизу. При моем появлении он подскочил к лестнице, вцепился руками в мои холодные пальцы и потянул на себя.

— Я знал, что ты выберешь именно это платье, — пропел паршивец. — Оно тебе очень идет. И оно стоит целое состояние…

— Ага, а еще оно особенно хорошо подчеркивает мою бледность, — с нервным смешком хрюкнула я. — Да и Вы не иначе играете роль Вампира. Уж не решили ли напиться моей крови? — спросила я весело, а по лицу Ратмира на миг пробежала тень, и он отшатнулся. — Неужели? — сделала шаг назад я, понимая, что попала в точку. Высшие, дайте сил…

— Разве только капельку… — улыбнулся мерзавец, мигом взяв себя в руки и не отпуская моих. — Пойдем… Давно пора уладить все формальности.

Он подтолкнул меня вперед, в зал, на дальнем конце которого я увидела стол с сидящим за ним документалистом и двумя стульями впереди, очевидно для нас. Белый с Бородой скромно топтались там же. Ратмир взял меня под руку и повел вперед. По всей видимости, это должно было выглядеть торжественно, потому что его профиль выражал крайнюю степень сосредоточения, а лица всех остальных мужчин благоговейно смотрели в нашу сторону. Но я не удержалась и хихикнула, прикрывая рот. Все, что происходило, напоминало мне детские игры, когда мы с подругами перевоплощались в женихов и невест и также под ручку рассекали прихожую дома. В голове вертелись вопросы. И это называется свадьбой? И этого я так долго боялась? Вот этих нарядов, в которых мы важно пересечем знакомую гостиную? Да это же смешно! Театральное представление для кучки полоумных мужчин.

Мне приходилось не раз присутствовать на пышных свадьбах родственников и подруг. И хоть энтузиазма эти события во мне не вызывали, я ясно усвоила необходимость торжественного произнесения клятв будущими супругами в Верхнем Храме в присутствии сотен гостей. Когда жених, склонив голову после мучительного ожидания, с трепетом приподнимает фату… Когда невеста, озаренная счастливым светом, протягивает руку… Когда влюбленные одевают кольца друг на друга, а зал взрывается аплодисментами, вмиг играет задорную мелодию оркестр, бесчисленные гости обнимают новобрачных, а также друг друга в порыве общей радости, упиваются напитками и веселятся много дней кряду, забыв обо всем… Вот тогда не так уж и просто потом сказать, что все это ошибка и клятвы не верны, смотреть сотням свидетелей в глаза дома, встречая их на улице, в гостях и на работе — объяснять каждому, почему многообещающий брак не сложился и вылился в развод… Вот это весьма неприятный казус! А здесь? Событие в поместье жениха напоминало фарс, и раз нас никто не видел, то состряпать развод, не краснея перед знакомыми — плевое дело.

Медленным шагом, делая безуспешную попытку соблюсти торжественность в этих домашних условиях, мы пересекли гостиную и уселись напротив сморщенного, как перезрелый орех, документалиста. Тот всмотрелся в бумажки сквозь круглые стекла очков, с волнением оправил бархатистый сюртук, настраиваясь на речь. Крякнул по-стариковски, выдохнул и открыл рот, наполовину заполненный золочеными зубами.

— Рад вас видеть, господа брачующиеся, в этот торжественный день открытия новой страницы вашей жизни! Господа брачующиеся, позвольте поздравить вас с вступлением в союз, ознаменованный верностью и любовью! — начал официальную речь документалист мистер Фран. Такое официальное обращение вызвало резкий протест в моей душе, вылившийся в едва сдержанный смех. — Соединение сердец господ брачующихся… — словно услышал мои мысли, мистер Фран резко прервался, потому что с моей стороны донеслись невразумительные хрюканья, никак не отвечающие важности рассказа о соединении сердец. Я еле сдерживала смех, вспоминая семинары по брачующимся птицам, которые, растопырив перья и хвосты, важно вились вокруг друг друга… Нервы не выдержали предшествующего напряжения, я давила глупую улыбку, надувая щеки, и в результате не выдержала, хохот полился изо рта, как вода сквозь решето. Я тут же попыталась заблокировать его рукой. В результате вышло не подобающее моменту хрюканье, вдобавок все уставились на меня. Приложив все усилия, чтобы настроить себя на серьезный лад, я кашлянула в ладонь и извинилась:

— Простите. Отбрачевались уже… вчера. Сердца соединили… И не только сердца… А-ха-ха! — мое собственное пояснение вызвало новый приступ недержания веселья. Несколько раз хихикнув, я понаблюдала за округлением глаз окружающих, а также за проступившей испариной на голове моего вот-вот мужа и его глазами, наливающимися странным выражением. Я взяла себя в руки и пояснила: — Так совы делают, извините. Мы это в Академии изучали. Вот совы, например, брачуются, а как отбрачуются, так яйцо откладывают. А то — и два. — Не знаю, зачем я привела этот биологический пример мужчинам, пытающимся найти признаки разума на моем лице. — Извините, продолжайте.