Тем временем в Лондоне произошел внешне малозначительный инцидент, который, однако, впоследствии был признан самым важным фактором в расследовании дела, связанного с миссис Энжевен, Салли Сакбот, капитаном Рэндаллом, Валентайном Гонтлеттом и Томми Вэйном.

Вот, в чем заключался этот инцидент. Епископ был гостем на ежегодном банкете «Трансатлантического общества». Там он встретился с седовласым американцем, лицо которого было, как у мудрого ребенка, а морщинки вокруг глаз происходили от веселого нрава.

Они разговорились…

– Миссис Энжевен сорок два года, – объявил Брей, вычитав это в бумагах.

– Она не выглядит на этот возраст, – галантно отметил Крейтон.

– Да, но лет через пять она будет выглядеть на шестьдесят, – угрюмо ответил человек из Ярда. – Женщины такого рода стареют со скоростью лавины.

Он продолжил читать:

– Она – дочь окружного декана. Довольно плохо – это никак не использовать в деле против нее. Она дважды выходила замуж: в первый раз от уз брака ее освободила Старуха с косой, а второй – суд по делам о наследствах, разводах и по морским делам.[27] Она была виновной стороной, как сказали бы наши деды. – Брей перелистнул несколько страниц. – Кажется, что она всегда была чем-то занята. Возглавляла женскую команду по хоккею, затем в одиночку перешла через пустыню Гоби и какое-то время интересовалась исследованиями Арктики. В конце концов, она добилась известности как пилот. Не то, чтобы самый лучший, да и с навигацией у нее так себе, но она компенсирует это мужественностью.

– Она достаточно умна? – задумчиво поинтересовался Крейтон. – Нашему убийце ум нужен так же, как и мужество.

– Не обязательно, – возразил Брей. – Мозг предприятия может скрываться за кадром.

– Вы все еще исходите из того, что Гонтлетт – это и есть Шеф, – заметил Крейтон. – Ну, я думаю, что вы, вероятно, правы. У этой женщины есть судимости?

– Ничего существенного. Опасное вождение, конечно, и в результате она чудесным образом избежала обвинительного приговора за непредумышленное убийство. Но для человека с такими взбалмошными наклонностями в этом нет ничего удивительного. Они думают, что обязаны гонять по улицам с сумасшедшей скоростью. А еще есть штраф за нападение: она ударила хоккейной клюшкой по голове человека за то, что тот сделал неблаговидное замечание о женщинах-спортсменах. Возможно, ее поведение было оправданно.

– В любом случае, это показывает ее бурный темперамент, – отметил Крейтон. – Что-нибудь еще?

– Нет. Разве что пробел длиной в пять лет – период, который она прожила в Америке. Никто не знает, что она там делала. Согласно некоторым сведениям, она яростно преследовала неподатливого кавалера, того самого Энжевена, который впоследствии стал ее мужем. Но, как по мне, все это звучит, как злонамеренные сплетни. Скорее всего она тихо-мирно зарабатывала себе на жизнь, занимаясь чем-то неприметным. Итак, как видите, мы не знаем ничего, что могло бы по-настоящему дискредитировать ее.

Крейтон согласился.

– Значит, вопрос в том, сможем ли мы найти на аэродроме кого-либо, кто видел, как она взлетала перед инцидентом? Леди Лаура видела, как она посадила второй клубный аэроплан спустя какое-то время после инцидента, но, конечно, этого недостаточно. Мы должны быть уверены во времени. – Крейтон заглянул в блокнот. – Есть лишь шанс на то, что Томми Вэйн или Салли Сакбот могли заметить ее. Они в это время были в здании клуба: мисс Сакбот – по рабочим делам, а Вэйн – поскольку в тот день у него был урок. Но одному лишь Богу известно, могли ли они увидеть тот аэроплан.

– Как вы знаете, эти двое – худшие из возможных свидетелей, – отметил Брей.

– Естественно, мисс Сакбот вызывает сомнения, она ведь наверняка замешана в контрабанде наркотиков. Но что не так с Томми? – удивился Крейтон.

Брей немного неловко взглянул на коллегу.

– Боюсь, что последние день-другой я занимался сбором клубных сплетен. Записался на летный урок к Уинтерсу, и, похоже, это дало мне возможности. Похоже, что бедняга Томми Вэйн воспылал безответной страстью к миссис Энжевен. Странно, не так ли, но эти юноши часто влюбляются в женщин, которые намного старше их. Как я понял, она не проявляет к нему ни малейшего интереса, но иногда поручает ему какие-то мелочи. Вот вам новая форма старого треугольника. Томми не отступает от миссис Энжевен, а она так же решительно и так же безнадежно добивается Гонтлетта. Сам Гонтлетт – мудрый парень, он замкнут только на себе.

– А вы умеете вытягивать информацию из людей! – вздохнул Крейтон. – Это из-за ваших томных манер. Они забывают, что вы – полицейский. А общаясь со мной, они никогда не забывают этого.

– О, конечно, они ошибаются, когда думают, что я такой же глупец, каким выгляжу, – осторожно ответил Брей. – Но вы видите проблему с Томми. Если глупый мальчишка заподозрит, что его слова смогут втянуть в дело миссис Энжевен, то он просто не скажет их. Несмотря на все мальчишество, он – крепкий орешек. Вам стоит увидеть, как он пьет двойной виски!

– Я видел, – угрюмо ответил инспектор Крейтон. – Нам нужно тактично подойти к нему, вот и все. Вам стоит применить самый подкупающий стиль общения. Посмотрим, сможем ли мы выманить у него какое-либо признание еще до того, как он поймет, что происходит.

Они нашли Томми Вэйна в баре. Тот весело поприветствовал Брея, а Крейтона, скорее, сдержанно. Его бледное лицо со слегка злобной усмешкой выглядывало из темно-рыжей рубашки с ярко-зеленым галстуком. Его фланелевые брюки свисали излишними складками и были настолько поблекшими, что казались белыми.

– Выглядите взволнованно! Сбитые с толку сыщики ищут помощи у смышленого мальчишки! – весело заявил он.

– Вот именно, «сбитые с толку», – с улыбкой ответил Брей. – Не знаю, сможете ли вы нам помочь, но вполне возможно, что вы заметили важную подробность, которая вовсе не показалась вам значительной, а вот нам бы она очень помогла.

– О, да? – ответил Томми. Сконфузившись, он добавил: – Другими словами, вы вовсе не сбиты с толку. У вас есть милая маленькая теория, и вы хотите, чтобы я ее поддержал. Что ж, валяйте. Всегда помогу приятелю, пока в этом нет греха.

– Все дело в аэроплане Фэниса, – осторожно начал Брей. – Мы пытались отследить каждый момент времени, начиная с его взлета и до падения. Но в наших расчетах есть несколько несоответствий. И вот, что пришло мне в голову: поскольку Фэнис использовал учебный аэроплан, возможно, кто-то из свидетелей спутал его с другим учебным самолетом, летавшим примерно в то же время.

– И откуда у полицейских такой литературный стиль? – пробормотал Томми. – Да, ваши догадки правильны. В то же самое время в воздухе был еще один учебный аэроплан. Он взлетел как раз перед тем, как вылетел Фэнис, а приземлился спустя некоторое время после крушения.

– О, мы должны получить отчет о его передвижениях, это поможет разобраться с несоответствиями. А кем был пилот? – небрежно добавил Брей.

– Долли Энжевен, – сразу ответил Томми. Крейтон и Брей переглянулись, и тогда Вэйн заподозрил что-то неладное. – Эй, вы же не подозреваете ее, так ведь?

Брей рассмеялся и уклонился от прямого ответа:

– Если вы сможете предложить нам способ, которым некто, мирно пролетавший мимо, мог вызвать крушение аэроплана, причем на глазах полудюжины свидетелей, и сам он при этом остался незамеченным ими, то, что ж, старина, мы заподозрим ее!

Томми подозрительно взглянул ему в лицо, но удовлетворился. Кивнув Крейтону, он вышел из помещения.

Сыщики обсудили его показания.

– Это лучшее подтверждение, которое мы только могли ожидать, – заключил Брей. – Показания леди Лауры свидетельствуют о том, что миссис Энжевен приземлилась после крушения. А теперь Вэйн говорит о том, что она взлетела до того, как Фэнис оторвался от земли. Полагаю, нашим следующим шагом должен стать разговор с миссис Энжевен.