Вэйн глядел ей вслед, удивленно потирая покрасневшую щеку. Чувства мисс Сакбот выразились в ругательстве, которое могло бы шокировать Крейтона – он был воспитан так, что не предполагал, что дамы могут знать, а тем более использовать данное слово.

– Вот и все, мисс Сакбот, мистер Вэйн, спасибо вам, – Брей жестом приказал освободить помещение. – Очень интересно, – сказал он коллеге, нарушив тишину, последовавшую после выхода троицы. – Нужно позвонить Гонтлетту прежде, чем она успеет рассказать ему, что он должен нам говорить.

Ответом на вопросы Брея было сердитое заявление, что он должен заниматься своими делами, а не расспрашивать его, что он, Валентайн Гонтлетт, делал в день смерти Несса. Но после того, как Брей намекнул, что миссис Энжевен практически дала показания, он признался, что во время смерти Несса он говорил с ней в баре клуба. Брей озадаченно повесил трубку.

– Он подтвердил ее слова, и вот наша ситуация: первые показания Томми говорили о виновности миссис Энжевен. То, что он впоследствии стал отказываться от своих слов, только подтверждает их; очевидно, что он стал все отрицать, только когда увидел, что они затрагивают миссис Энжевен. Но, с другой стороны, в пользу миссис Энжевен дают показания два свидетеля. Во-первых, Салли, которая говорит, что миссис Энжевен прибыла на аэродром только после катастрофы, а во-вторых, Гонтлетт – он признает, что говорил с ней во время убийства Несса.

– Конечно, на самом деле они не являются надежными свидетелями, – заметил Крейтон. – Ровно наоборот.

– Определенно. Мы знаем, что они замешаны в делишки с наркотиками и, следовательно, находятся в сговоре с миссис Энжевен. Но пока что мы не можем этого доказать. И пока мы не сможем этого сделать, и пока не найдем хоть какой-то приличный мотив для действий миссис Энжевен, у нас нет ни малейшего шанса добиться осуждения.

– Да, нам нужно дать ей продолжить игру, – признал Крейтон. – Думаете, она и есть «Шеф»?

– Она не настолько хладнокровна, – покачал головой Брей. – Хотя не знаю. Она могла и играть. И если это так, то это была чертовски хорошая игра.

– Помимо игры было что-то еще, – усомнился Крейтон. – Не знаю, что именно. Мургатройд, в чем дело? – раздраженно спросил он, когда к ним заглянул констебль.

– Вы свободны? Можно поговорить с инспектором Бреем?

– Да, в чем дело? – удивился Брей.

– Вас спрашивает сержант Финч из Ярда, сэр. Привести его?

– Да, пожалуйста.

Брей обернулся к Крейтону:

– Знаете, у Финча могут быть новости об этом Вандайке. Надеюсь, что он идентифицировал его как Валентайна Гонтлетта. Это значительно помогло бы нам.

Сержант Финч вошел в комнату. Выглядел он как всегда тяжеловесно и размеренно: его внешность обманывала многих, они не понимали, что за моржовыми усами и румяными щеками скрывается тонкий знаток психологии.

– Финч, есть успехи?

– И да, и нет, сэр.

Финч медленно раскрыл конверт и положил на стол фотографию. Двое полицейских склонились над ней. На ней был изображен Валентайн Гонтлетт, он улыбался и сжимал в руках приз, а вокруг него стояла группа членов бастонского аэроклуба.

– И портье, и уборщица уверены, что джентльмен с кубком не является Вандайком, сэр. Но, к моему удивлению, они оба узнали Вандайка в этом юноше на переднем плане.

Палец сержанта указал на молодого человека в огромном шарфе и рубашке с открытым воротом.

Брей взглянул на Крейтона и увидел, что у того перехватило дух.

– Ах! Вандайк! – выдохнул Крейтон. – Да это же тот юноша, Томми Вэйн!

На следующий день Брей и Крейтон снова встретились. Прошедшие сутки они потратили на то, чтобы исследовать прошлое Томми Вэйна, ныне опознанного, как Вандайк.

– Я выяснил, что он прибыл в Бастон около двух лет назад, – сказал Крейтон, он работал с местными. – О его прежней жизни ничего не известно. По словам его домовладелицы, иногда он получает письма из Америки. В Бастоне он ничем не занят и ездит в город три раза в неделю. Домовладелица предполагает, что это связано с бизнесом, но наверняка она не знает.

– Это не может быть поход в офис на Банчерч-стрит, – ответил Брей, занимавшийся расследованием в Лондоне, – потому что, как правило, он не приходил туда чаще, чем раз в неделю. Значит, это должно быть какое-то регулярное лондонское мероприятие, связанное с наркоторговлей. Стоит посадить кого-нибудь ему на хвост во время следующей поездки. Фактически, я собираюсь сделать это сам.

– Ну, это все, что я смог выяснить, если не считать заявления мисс Сакбот. Вчера я говорил вам об этом. Леди Крамблс узнала в Вэйне человека, которого называли Спайдером, когда она встречала его в Голливуде.

– Да, – заметил Брей. – Добравшись до Лондона, я послал по фототелеграфу снимок головы и плеч Вэйна в лос-анджелесскую полицию и уже получил ответ. Эти ребята быстро работают! Вот, что они прислали:

– Тогда он занимался «черными наркотиками», то есть гашишем и опиумом, – пояснил Брей. – Кокаин относится к белым наркотикам, так что, похоже, теперь он находится не в той же самой организации, что действовала в Америке.

– Тем не менее, кажется, что он возглавляет наркобизнес или находится близко к его руководству.

– Не думаю, что он там главный, – заявил Брей. – Боссом может стать человек с безупречной биографией, а не тот, кто был депортирован из Америки.

– Кто-то наподобие племянника члена кабинета министров? – предположил Крейтон.

– Точно! – кивнул Брей. – Конечно, настоящая загадка вот в чем: если теория леди Лауры верна (а я думаю, что это так), то во время смерти Фэниса кто-то летал на клубном аэроплане. Сначала мы подумали, что это была миссис Энжевен, и показания Вэйна подтвердили это. Но теперь мы знаем, что Вэйн является членом банды, и навряд ли он станет обвинять кого-то из своих людей. С другой стороны, в пользу миссис Энжевен говорят свидетельства Гонтлетта и мисс Сакбот, которые, похоже, также состоят в банде.

– Это безнадежная путаница, – заметил Крейтон. – Выходит, что мисс Сакбот и Гонтлетт невиновны, раз уж они идут против Вэйна.

– Невозможно, – покачал головой Брей. – В конце концов, вы не можете отбросить факт, что «Аэротакси Гонтлетта» вовлечено в наркоторговлю, и мисс Сакбот помогает им в этом. Нет, я могу только предположить, что Вэйн предварительно не обсудил свой рассказ с Гонтлеттом и мисс Сакбот, отсюда и противоречия во вчерашних показаниях.

– В любом случае, кажется, что это освобождает миссис Энжевен, и если она не участвует в наркоторговле, то навряд ли она связана с убийством. Что вы думаете о том, что Томми явно проявляет к ней чувства? Полагаю, они наигранны?

– Боюсь, что так, – задумчиво ответил Брей. – Мне кажется, она и сама поняла это. Потому и дала ему пощечину. Бедная женщина! Кто может понять ее чувства? Я не вижу смысла в заигрываниях Томми Вэйна с ней (кажется, они начались еще до убийства), но ясно ведь, что его чувства ненастоящие. Что за дьявольски умный актер скрывается в этом маленьком нахале! Меня полностью убедило то, как он лгал, а впоследствии отрицал свою ложь, и от этого она звучала еще правдоподобней.

Крейтон снова взглянул на телеграмму из Америки.

– И все же, несмотря на эти данные, он не убивал Фэниса? Как и Несса – во время его убийства Вэйн был на занятиях по навигации. Итак, мы возвращаемся к первоначальному вопросу. Кто убил Фэниса?