— Лилечка и дурная, и плохо воспитанная, и капризная до невозможности, — вздохнул он, глядя на Петю, — но она хорошая, а в том, какой стала, мне кажется, не виновата. Если бы её мама только была жива…

— Да, я тоже так считаю, — в комнату вошла женщина. Она несла на руках вырывающуюся кошку. — Матильда совсем разбушевалась, — посетовала она, стараясь приласкать питомца.

— Переживает, — снова вздохнул Александр Ефремович. — Лиля обожает кошек и нашу Матильду тоже. И Матильда, похоже, тоже Лилю любит. Раньше я в этом сомневался.

— Почему? — глупо спросил Петя.

— Понимаете, Пётр, Лиля, хоть девушка и взрослая, но ведёт себя, как ребёнок-несмышлёныш. От любви она Матильду за хвост таскает, в коробку прячет, а это не каждому понравится.

— Она по-другому и не умеет.

— Рая права. Лиля она такая. Но какой бы она ни была, происходящее жестоко. Карелины не заслужили подобного. Я давно их знаю. И Сквалюжиных давно знаю. И ещё кое-кого. — Загадочно замолчал.

Кошка всё-таки вырвалась из рук хозяйки и умостилась на диване рядом с Петей. Прижалась.

— Вы посторонний, а ей понравились, — заметила Рая.

Муж поддакнул:

— Чувствует хорошего человека. Она и к Лиле нет, да нет, а прильнёт. В основном прячется, конечно, но бывает и рядом окажется. Позволит на колени посадить. Лиля-то, когда грустная, спокойнее становится. Её общество уже не так пугает. Но лучше бы Лиля поменьше грустила. Она из-за матери грустит, вы, Пётр, наверное, об этом знаете. Вида старается не подавать, но старики всё замечают.

— Это ты себя стариком назвал, Саш? Лучше про Сквалюжиных расскажи и про Шепелева.

— Расскажу. И покажу.

Заинтригованный Петя гладил кошку и следил за тем, как Лилин педагог перебирает старые фотоальбомы. Эта суета выглядела по-родному. По-настоящему. Петя сразу подумал о родителях. Вспомнил, как мама тщательно протирала пыль с кармашков в то время, как отец сортировал фотографии по годам. Подписывали вместе. Имена, год и само событие. Даже самое незначительное, вроде первой весенней прогулки маленького Пети без шапки. Это был первый тёплый день весны. Мама очень следила за тем, как он одевался. Тепло считала едва не панацеей от гриппа и простуды. Петя противился, как и дворовые мальчишки, и украдкой снимал шапку, если мама не смотрела. Но в тот день он мог с честной совестью ходить без шапки.

Улыбнулся.

Отчего-то зимняя стужа за окном лишь больше напомнила о том дне.

«Любовь пробуждает в сердце весну», — романтично говорила мама.

Петя представил лицо Лили.

— Нашёл, — победно сообщил Александр Ефремович и протянул альбом с открытой страницей.

На Петю смотрела девушка, похожая на Лилю. По обе стороны от неё улыбались парни. Они держали студенческие дипломы.

— Слева Карелин, справа Шепелев, а девушка — это…

— Лилина мама.

— Они похожи, правда?

Петя кивнул.

— Карелин с Шепелевым были друзьями, а Катя…

— Была их любовью, — вставил Петя, сразу догадавшись. Иногда он смотрел с мамой русские мелодрамы.

— Не угадал. Катя любила только Федю. А с Шепелевым хотел сродниться её отец.

— Интрига. Выходит, — вновь перебил Петя, — образовался любовный треугольник, и теперь Шепелев мстит Лилиному отцу?

— Какой быстрый, — усмехнулась Рая, — но снова мимо. Я всё-таки поставлю чай. — И покинула комнату.

Александр Ефремович открыл другое фото. Снова Лилина мама, Шепелев, Карелин и ещё какая-то девушка.

— А это, — указал учитель на незнакомку, — лучшая подруга Лилиной мамы, Сквалюжина.

— Сквалюжина? Ого!

— Время не красит.

— Подождите. Получается, Сквалюжина влюбилась в Карелина, но назло вышла замуж за Шепелева, а теперь… теперь…

Глядя на лицо Александра Ефремовича, Пётр понял, что переиграл в детектива. И виновата в этом была не только мама. Мыльные оперы обожала и Ксюха. Петя частенько вынужденно составлял бывшей компанию, а потом выслушивал её причитания.

— Что теперь я не знаю, но у меня есть подозрения, — продолжил учитель. — Сквалюжина влюбилась в Шепелева, а не в Карелина, как ты подумал, но его родители оказались против. Не нравилась им Сквалюжина. Однако, это неважно. Не ломай голову. Главное то, что Сквалюжина винила во всём Катю, а Шепелев завидовал Карелину. Он этого не видел, а я видел. В общем… — развёл руками Александр Ефремович, — не мелодрама, а сплошная неразбериха.

— Подождите! Вы сказали, что догадываетесь, почему всё это происходит.

— Догадываюсь, — вздохнул. — Думаю, Шепелев объединился со Сквалюжиной. Любовь у них там или нет, сказать не берусь. А происходящее похоже на месть.

— Но откуда вы всё это знаете?

Александр Ефремович улыбнулся:

— А ты думаешь, Лилю мог учить кто-то, не знакомый с её отцом?

Петя раздумывал.

— Знал я Карелина, мы учились в соседних классах. Друзьями не были. Я так сказать… птица не его полёта, неровня. Скорее знакомыми, иногда пересекались, иногда общались. В институте он всё с Шепелевым был, а если тот болел, тогда со мной.

— Нехорошо как-то.

— Все мы бываем не правы. Не судите его, Пётр. Люди меняются, взрослеют.

— Катю вы тоже знали?

— Знал. Хорошая была девушка.

— А Шепелев, хороший?

— А что Шепелев? Подлый он и поступает неправильно. Но к чему я тебе всё это рассказал… Если войну ведут двое, тогда мне одному не справиться.

— От меня что требуется? — Петя был готов ко всему.

— Самая малость. Снять видео. Будем побеждать их же способом. Спасти от сплетен Карелиных мы не сможем, но остановить эту грязь попытаемся.

Пете такая идея понравилась.

Пока Фёдор Иванович думал, как и куда лучше отправить дочь, вспоминая все свои связи и названия курортов, где можно было бы спрятаться да так, чтобы не пронюхали журналисты и Шепелев, Александр Ефремович набирал этого самого Шепелева, а Петя набирался сил перед выполнением своей роли оператора, наслаждаясь угощением из чая и безумно вкусного печенья.

Раиса Дмитриевна давно перешла рубеж возраста, когда сладкое вредит и портит фигуру. Теперь она наслаждалась каждым днём в полной мере и сейчас активно внедряла в мозг гостя этот свой правильный образ жизни.

Петя отнекивался. Он не переживал из-за лишнего веса. Просто любил сладости, как все мужчины. Как женщины, он их не боготворил.

— Готово. Клюнул, — учитель отложил телефон. — Шепелев не против встречи. Я пообещал отдать ему давнишний долг.

— Какой такой долг? — упёрла в бока руки Рая.

— Не волнуюсь, милая. Не денежный. Я обещал, что однажды он в нос получит. Но ему об этом знать не обязательно.

— Ты приличный человек, а не преступник какой-нибудь. Я против драк.

— Я сам ему дам в нос, если он Лилю не оставит, — встрял в разговор Петя.

— Выход, — согласился учитель. — К тому же я не говорил, что в нос дам я. Я говорил, что однажды он в нос получит.

Жена успокоилась.

— Встречаемся через два часа у «Вишни».

— У торгового центра, — пояснила Раиса Дмитриевна, видя недоумение Пети. — Там лучшая кофейня. После наших, конечно. Но к нашим не пробраться через всё это… — скривила рот, — мракобесие.

— А Шепелев здесь вообще появляться не любит, — добавил Александр Ефремович. — Не хочет случайно столкнуться с Карелиным. Он сам сказал.

— Так он почти признался! — ужаснулся Петя.

— Почти не считается. С тебя телефон. Боевой настрой. И очки от солнца. Есть?

— Дома.

— Дам свои.

— Зачем?

— Для конспирации.

Раиса Дмитриевна усмехнулась:

— Саша фильмов насмотрелся.

— Поедем на моей машине. На подземной парковке разойдёмся. Я пойду первым, ты следом. Сделаем вид, будто не знакомы. Ко мне не подходи, вертись где-нибудь поблизости. Когда мы с Шепелевым встретимся, я дам тебе знак, и ты начнёшь снимать.

— Какой знак?

— Рай, какой знак?

— Схватись за спину, будто прихватило.

Александр Ефремович взглянул на жену с беспокойством.