— Они появятся со временем, — Маклауд начал обрызгивать свои крошечные деревья водой из пульверизатора, одолженного у знакомой. Потом обернулся и с улыбкой посмотрел на своего бывшего ученика.

— Так же, как вернется твоя уверенность в себе. В смертной жизни ты всегда стремился быть первым. Ты будешь им снова.

— Но мне нужно учиться, — Дуглас схватил его за руку.

— Дуги, ты найдешь других учителей…

— Мне нужен только ты!

Когда Маклауд попытался отстраниться, Дуглас вдруг судорожно вцепился в него. Одна из хрупких маленьких сосен закачалась и рухнула на пол вместе с горшком, который разбился вдребезги. Деревце осталось лежать в груде земли и осколков, сломанное пополам.

В Маклауде начал подниматься гнев, что отразилось у него на лице и в голосе.

— Отпусти, Кит, — он резко сбросил с себя руки молодого бессмертного.

Но разве на долю секунды ему не почудилась, что тот был готов напасть?..

Дункан сегодняшний не был в этом уверен. Возможно, он истолковал слова и действия Дугласа неправильно. Кто знает. Но, стоя сейчас на палубе своей баржи, жмурясь от холодного утреннего бриза, дующего в лицо, он чувствовал, как по его спине ползут мурашки.

Он звонил Митосу несколько раз в течение последующих двух дней, но каждый раз натыкался на автоответчик.

— Я рад, что ты пришел.

Митос стоял в дверях. В распахнутых полах его длинного пальто были видны старые потертые джинсы и растянутая черная водолазка. Походные ботинки были заляпаны грязью, а тяжелое, настороженное выражение лица делало его почти чужим в глазах Маклауда. Вскинув голову, он смотрел на что-то, находящееся за плечом шотландца. Там, в большом зале, рабочие устанавливали зеркала, несколько человек что-то обсуждали, склонившись над архитектурными планами. Среди них были Митер и Дуглас. Зал загромождали ящики — промышленные картонные, с известными лейблами, и деревянные, с именами знаменитых мастеров, написанными на них простым маркером. Последние содержали рапиры, сабли и шпаги, аккуратно завернутые в промасленную ткань. Торчащие в нескольких местах из потолка пучки проводов ждали электриков — в зале все еще не было освещения.

— Он похож на тебя, — заметил Митос, буравя Дугласа взглядом. — С этой короткой прической он похож на тебя.

— Он строит Митеру новый зал, больше и лучше, чем прежний. И все за свой счет, — Маклауд сделал неловкий жест. — Я хочу, чтобы он жил, Митос.

— Спасибо, что отдали за него свой голос. Черт. Кажется, он направляется сюда.

Дуглас шел к ним неторопливой походкой. Его костюм из итальянского шелка, галстук, ботинки, платиновые часы — все стоило, должно быть, раз в сто дороже поношенной одежды Митоса. Дуглас оглядел его и улыбнулся с явным превосходством. Потом его лицо помрачнело.

— Ради моего учителя, — сказал он и протянул руку.

Митос и не подумал ответить на рукопожатие.

— Veni, vidi[13], — усмехнулся он, — в любом случае, это публичное место, правда?

— Адам, — предостерег Маклауд.

— Ладно, ладно, я обещал. Друзья?

— Друзья, — кивнул Дуглас. — Теперь, если вы меня извините…

— Что-то все слишком хорошо, — пробормотал Митос. Они с Маклаудом посмотрели вслед молодому бессмертному, который вернулся к ожидающим его подрядчикам и продолжил дискуссию как ни в чем не бывало. Однако время от времени он бросал в их сторону быстрые взгляды.

— Ты пообещал, — напомнил Маклауд.

— Да, да, да… Он убивает своих учителей, Мак. Я читал его хроники. Он узнает все их секреты и уловки, а когда они пытаются его отослать — убивает.

— Я не верю в это!

— Поверь. Лучше бы я его тогда прикончил, лучше бы ты сказал ему, кто я… И когда ты все-таки решишь это сделать, о великий, но чересчур доверчивый шотландский герой, просто предупреди меня заранее.

— Я не собираюсь говорить ему, кто ты! — воскликнул Дункан.

Его слова камнем упали в омут тихой беседы. И тут же привлекли внимание бизнесменов, которые, дружно повернув головы, с любопытством уставились на Маклауда. Митос едва заметно улыбнулся. А Дуглас сказал:

— Убирайтесь.

На него с изумлением взглянули несколько пар глаз.

— Но… — начал Митер, подняв руку.

— Разговор окончен, — обрезал Дуглас, — уходите, все вы!

Они начали что-то лепетать.

— Вон!

В одну минуту зал опустел — ушли все, кроме троих бессмертных. Последний рабочий осторожно прикрыл за собой дверь.

Дуглас приблизился быстрым шагом. Вскрыв по дороге ящик и вынув одну из сабель, он взвесил ее в руке, проверяя баланс. В это же самое время Митос вытащил свой меч.

— А теперь скажи, — процедил сквозь зубы Дуглас, — сколько должен прожить бессмертный, чтобы начать скрывать свое имя от других?

— Я это предсказывал… — заметил Митос со вздохом.

— Дуги, не делай этого! — перебил Маклауд.

— Не вмешивайся!

— Ты мне обещал…

Дуглас атаковал в четвертый сектор, Митос парировал, захватив клинок и отведя его с линии атаки.

— Обещания ничего не значат, — возразил Дуглас. — Предвидел это!

Он снова сделал выпад, и Митос снова отбил, резко сменив угол и сжав рукоятку обеими руками для увеличения силы удара.

— Все мы предсказуемы, — сказал он, делая два шага назад, — как и наши хроники.

— Хроники? — переспросил Дуглас. — Что это за бред? Мак, ты не можешь вмешиваться.

Он опять атаковал. На этот раз сабля встретилась с катаной.

Как судья в поединке на шлегерах, Маклауд оттолкнул его клинок в сторону с резким взвизгом стали. И Митос мгновенно отступил, убирая меч. Дуглас бросился вперед, намереваясь покончить с ним одним ударом, но Мак силой оттеснил его обратно.

— Проклятье! — взревел Дуглас. — Пусти, я доберусь до него!

— Назад, назад, я сказал! Бой закончен, Дуги.

Дуглас развернулся, нанося короткие обманные удары в стороны, и его сабля в очередной раз оказалась отбита катаной.

— Дуги, все кончено!

— Ты не можешь вмешиваться, — прошипел Дуглас и попытался обойти Маклауда, но тот схватил его за запястье. Он с проклятьем выдернул руку.

— Ты всегда… не делай этого! Только не снова…

Клинки скрестились и с тихим скрежетом скользнули один вдоль другого. Дуглас отвел руку и нанес укол, метя Маклауду в шею.

С колотящимся сердцем Дункан инстинктивно парировал полукруговой защитой, его меч описал дугу, отводя смертоносное острие от горла. Действуя сильной частью своего клинка, он прижал саблю Дугласа книзу.

— Дуги, не делай этого. Ты не хочешь драться со мной.

В глазах бессмертного появился безумный блеск.

— В конце, — сказал он, — хороший учитель умирает за своего ученика.

— Это неправильно! Мы не соперники…

Ярость и жажда крови. Дуглас размахнулся и едва не снес Маклауду голову. Тот сумел спастись только благодаря passata sotto[14] — вовремя нырнув под клинок. Он выпрямился, продолжая защищаться.

— Ты не смеешь мне сопротивляться, — закричал Дуглас.

Повторная атака, ремиз, реприз.

— Я не хочу тебя убивать, — выдохнул Дункан.

Дуглас бросился вперед, на мгновение они оказались corps a corps и начали бороться, каждый пытался силой вынудить соперника опустить меч.

— Дуги, остановись!

— Черт возьми! Я хочу твою голову!

Дуглас атаковал, раскрывшись на внутренних линиях. Мак сделал выпад с переводом в четвертый сектор…

— Туше[15], — прошептал Дуглас и начал медленно сползать по клинку. Его глаза были широко распахнуты, как у младенца.

Маклауд выдернул меч и нанес последний, решающий удар по шее.

Мир взорвался огнем квикенинга.

Буря начала стихать, и он упал на колени, низко опустив голову. Все тело саднило как от удара молнией… он все еще чувствовал, как энергия бродит в нем, пробирает до костей, струится с кровью. Это единственная боль, которая сразу не отпускает бессмертных: боль от квикенинга.