— Дункан! Майн Готт, только посмотрите на него! Сколько лет прошло? Пятнадцать? Но я узнал тебя в ту же секунду, как увидел, — он смачно расцеловал Мака в обе щеки и со смехом хлопнул по спине, едва не послав в нокдаун. Маклауд молча вытерпел эти проявления радости. — И ни единого седого волоса! Немедленно раскрой мне свой секрет! А потом представь своему другу.

— Я с удовольствием представлю вас, но никаких секретов сегодня, — весело ответил Маклауд. — Митер, это Адам Пирсон.

— Ха! — сказал смертный, пожимая Митосу руку. — Неплохая хватка. Старый друг, Мак?

— Новый друг и… старый друг. Ну, показывай.

Сияя улыбкой, Митер пригласил их следовать за собой. С десяток учеников, разбившись на пары, фехтовали на дорожке, еще шесть или семь только что вышли из душа и складывали экипировку. Пол сверкал новизной, оборудование было, без сомнения, дорогим, в воздухе пахло краской. Зал был просторным и светлым, несмотря на обильно развешанное по стенам оружие.

— Только посмотри на это, Дункан! Моя радость и гордость. Можешь восторгаться. У меня уже больше тридцати постоянных учеников, занятия расписаны на год вперед.

— Я завидую тебе, Митер, мой спортзал…

— У тебя есть спортзал?

— Ну, он едва окупается, но он мой. Работа для души, а не для денег, — ответил шотландец. Они шли через зал, между пробковыми дорожками.

— Замечательное место, Митер. Просто мечта.

— Да, да, это то, чего я всегда хотел. Мы должны отпраздновать, Мак. Я настаиваю на ужине.

— Друг мой, — рассмеялся Маклауд, — ты ни капельки не изменился.

— И в лучшем ресторане Парижа. Отказа я не приму, — Митер раскинул руки. — Веселье до упаду.

— Веселье до упаду, — Маклауд имитировал защиту, рипост и укол в грудь. Митер ответил выполненным как по книге ударом.

— Ага! Ты все еще носишь с собой тот японский музейный экспонат? Не важно, я одолжу тебе рапиру. Снимай обувь и пойдем со мной.

Взяв маски и нагрудники, они встали на свободную дорожку и приняли боевые стойки. Митос тем временем медленно прогуливался вдоль стен, с блеском в глазах наблюдая за происходящим. Митер несколько раз взмахнул рапирой:

— Скажи, ты уже забыл, как отдавать гранд-салют?

— Военный или гражданский?

Митер не ответил. Он положил маску на пол, повернулся и поднял рапиру. Маклауд в точности повторил движение, встав к нему лицом. В унисон они перевели оружие в третью позицию, подняли левые руки и слегка согнули колени.

— A vous l'honneur! — громко сказал Маклауд.

— Par obeissance! — ответил Митер. — Faites!

В ту же секунду Митер атаковал, метя немного в сторону. Маклауд улыбнулся и наклонил голову. Между тем ученики стали собираться вокруг, чтобы поглазеть на поединок.

Противники отдали салют налево, подняли оружие точно под углом в сорок пять градусов, чтобы наконечники рапир оказались на уровне их глаз. Салют направо. Встали в стойку. Митер снова атаковал выпадом с переводом из четвертого сектора в шестой. Последовавшие фразы поединка были выверены как па в балете: защита, выпад, перевод, уколы с парированием шестой, четвертой и третьей защитой, вершиной боя, были выполненные одновременно, короткие обманные выпады, после чего оба мужчины вернулись в стойку.

Один из младших учеников восторженно зааплодировал, на него тут же зашикали. Теперь атаковал Маклауд. Они повторили выпады и салюты, возврат в стойку, семь точных, полных изящества движений и перевод в четвертый сектор. Поединок длился и длился, как танец, как ламбада, фразы повторялись, снова двойной аппель, салюты направо, налево и наконец они застыли, опустив оружие вниз — зеркальные отражения друг друга… Головы гордо подняты, наконечники рапир в паре дюймов от пробкового покрытия дорожки. Казалось, они даже не дышали, превратившись в живые статуи двух дуэлянтов.

Ученики начали аплодировать. Митер широко улыбнулся, схватил Мака за руку и потряс.

— Великолепно! Мак, почему ты не учишь? У меня есть паренек, подающий большие надежды, ему нужен новый тренер…

— Нет, спасибо, Митер, я не преподаю в Париже.

— И это, мой друг, преступление против природы. А как насчет твоего молодого приятеля? Он фехтует?

Митер достал свободную рапиру и бросил Митосу, который поймал ее и неуклюже встал, явно не зная, что делать дальше.

— Ах, нет. Или же он просто стесняется?

Митос поднял оружие. Он успел сделать несколько шагов вперед, прежде чем Митер и Мак хором закричали:

— Нет!! Нет!!

Митос отпрыгнул назад.

— Что я сделал?!

— Никогда, никогда, никогда не наступай на дорожку в этих ботинках! — Маклауд оттеснил его подальше, продолжая громко возмущаться. — Это тебе не футбольное поле!

— Знаете, опасные, острые предметы не для меня, — Митос осторожно положил рапиру на пол, будто она могла взорваться, если упадет, — мне вполне хватило регби в школе…

Митер уже потерял к нему интерес.

— Что ж, шпага не для всех. Дункан, скажи мне, с кем ты тренируешься? Тебе, безусловно, удается поддерживать себя в форме. Расскажи, чем сейчас занимаешься, сколько прекрасных женщин ты покорил, я хочу знать все!!

К несчастью для него, в этот момент их окружила толпа галдящих учеников, которые все как один мечтали научиться Гранд салюту.

Под этот шум Маклауд и удалился, таща Митоса за собой и бормоча по дороге:

— Когда в последний раз ты был в фехтовальном зале? Нет, ты вообще когда-нибудь был хоть в одном?

Митос покачал головой.

— Мак, наблюдатель, занимающийся фехтованием, выглядит весьма подозрительно в глазах коллег. И некоторые из этих коллег относятся к вопросам безопасности смертельно серьезно. С ударением на слове «смертельно».

— Значит, ты тренируешься тайно.

— Ты знаешь, я не первый бессмертный, внедрившийся в организацию. В ее истории было множество подобных примеров, спроси хоть Доусона. Так что Служба безопасности чертовски хорошо научилась распознавать, кто есть кто.

Маклауд остановился.

— Значит, ты не тренируешься.

— Я этого не сказал.

— Ты не тренируешься! Ты хоть знаешь, как легко потерять форму, Митос?!

— Бла, бла, бла, — сказал тот насмешливо. — Оставь это для своих учеников, Мак.

— …

— И я тренируюсь. Как еще назвать то, что мы делали в прошлом году?

— В прошлом году? Мы ничего не делали.

— Нет, в Секувере, разве ты не помнишь? Там еще была эта женщина, как ее… Мы тренировались у тебя в зале.

— Кристин, — ответил Маклауд холодно, — пять минут спарринга? Забудь об этом.

— Хорошо, забыто. Не нужно обо мне беспокоиться, Мак. Ты чересчур благороден, — Митос скорчил гримасу. — Я ведь потенциальный противник, забыл?

— Мы не соперники! — горячо возразил Маклауд. Но мысль его встревожила.

— Правда?

К тому времени, как они вышли от Митера, солнце уже вовсю светило, и мостовая почти высохла. На пути попался фургон с американским мороженным, медленно катящийся по оставшимся лужам. Митос присел на бортик фонтана, расположенного ниже по улице. В каждой руке он держал по вафельному рожку. Маклауд взял свой и начал медленно, без улыбки есть.

— Так как часто ты тренируешься?

— Что? — спросил Митос. — Ох, Мак, оставь уже это. Почти каждую неделю, тайно, конечно.

— Правда? Что ж, неплохо…

— На батуте…

— Никогда не знаешь, врешь ты или нет!

— В любом случае, это как умение кататься на велосипеде, — продолжал Митос, — разучиться уже невозможно. Ешь свое мороженное, пока оно не растаяло, Мак. И учись получать удовольствие от жизни.

Маклауд схватил его за руку.

— Митос, мы не соперники.

Но Митос просто стоял и моргал, его верхняя губа была испачкана мороженым.

Мак почувствовал, что краснеет и выпустил его руку. Митос вздохнул.

— Это как ездить верхом. Я до сих пор помню все, чему научился в те дни.