— Да! — Выдохнула я. — Я не могу просто отсиживаться в стороне, покорно ожидая, пока Дан в очередной раз примчит ко мне рыцарем в сверкающих доспехах и спасет ее. Хватит! Однажды я уже была им спасена, шесть лет назад. И ничего хорошего из этого не вышло.

— Ты мне нравишься, дорогая. — Снова рассмеялась Моника, разговаривая со мной, как с закадычной подругой. Я удивилась, насколько изменчива натура этой француженки, насколько она непредсказуема, и в тоже время… я чувствовала, что в Монике есть не просто двойное, а тройное дно. С ней нужно быть осторожной, не доверяя до конца.

И снова внутри меня что-то противно заныло, когда я представила, как спрошу Монику о Дане, а она убедительно соврет. По голосу слышно — она умеет врать… А перед моими глазами в воображении снова встали сплетенные тела мужа и его «коллеги»…

— Ну что, по рукам? — Упрямо спросила я. Моника вздохнула.

— Что ж с тобой делать? Договорились. Ты в каком отеле будешь? Я за тобой заеду ровно в…

— Хорошо.

— И учти… — Моника сделала долгую паузу, и ее голос снова зазвучал серьезно. — У Дана крышу снесет, когда он узнает, что ты натворила. Предупреждаю, я врать и покрывать тебя перед ним не буду. Твое решение? Расхлебывай последствия сама.

— Да, я понимаю. — Я проговорила последние слова с фальшивой уверенностью, которую не испытывала.

— Неа, ты не понимаешь! Готова поспорить на свое фамильное кольцо с сапфирами, что ты Дана в гневе и не видела. Обычно он такой милый пусечка, хоть к ране прикладывай. Состояние белый и пушистый» длится довольно долго, пока точка кипения не достигнет максимума. Потом вулкан извергается, и всем места мало становится. Говорю на своем опыте, но учти, что я ему считай никто была, просто подруга. А ты — жена. И если учесть, какой опасности ты сейчас себя подвергаешь… Ой, не завидую я тебе, Диана, когда все раскроется!

— Ладно, не пугай. — Оборвала я Монику. — Все равно не передумаю.

— Тогда до встречи. Если Дан тебя свяжет и посадит в темницу, как Рапунцель, то обещаю навещать тебя, приносить вкусняшки и модные журналы, чтобы скрасить твое заточение! — Эта странная девушка снова смеялась надо мной! Но от ее невинных шуток почему-то не было обидно. Я улыбнулась и повесила трубку. Теперь осталось самое сложное — вернуться в салон и засунуть смартфон обратно в барсетку Даниила.

К своей чести скажу, что и с этой задачей я справилась блестяще. Наверное, у меня есть талант, как у Моники, я была бы отличным спецагентом! Но не успела я мысленно загордиться, похвалив себя за находчивость и ловкость, как в салон вошел Дан и удивленно воскликнул:

— А зачем тебе моя барсетка? — Черт. Задумавшись о своих талантах и юудущей карьере спецагента, я забыла положить барсетку на место и крутила ее в руках. А сейчас, когда он застал меня врасплох, все мысли улетели из головы. Я почувствовала себя непроходимо тупой. Это ж надо так спалиться.

— А… у… э… — Нечленораздельно выдавила из себя я. Дан нахмурился. Между нами возникла неловкая пауза.

— Она тут это… Упала! — Нашлась я. — На пол. И я подобрала ее. Держи. — С этими словами я сунула злосчастную барсетку прямо ему в руки.

— Ну, спасибо. — Неуверенно ответил Дан и положил барсетку на место. Потом подозрительно глянул на меня. Я не отвела глаза. — А я пришел сказать, что мы сейчас взлетаем.

— Отлично! — Я озарила салон фальшивой улыбкой на тысячу ватт, надеясь, что у меня не застучат зубы от страха, что он сейчас влезет в барсетку и обнаружит, что я трогала его телефон. Но пронесло… вскоре мы услышали шум двигателя самолета и летели уже высоко над землей, направляясь в Питер.

— Я люблю тебя, Дан. — Вдруг вырвалось у меня. Он промолчал, хотя услышал меня. Я легким жестом положила ему на запястье ладонь. И Дан не отдернул руку. Странно, но этот полет, наполненный волнениями и спорами, все-таки сумел немного нас сблизить.

Даниил…

Мы приземлились в аэропорту Питера. На холодном питерском ветру мы стояли, как чужие. Молчали, избегая даже смотреть друг на друга. Я упрямо сжал губы. Жестокие слова Дианы до сих пор звучали у меня в голове: «это мой ребенок, а не твой! Мой!» и мне хотелось бы заткнуть уши, чтобы не слышать их, но было уже поздно.

Диана тоже молчала и смотрела в сторону. На ее лице читалось выражение упорства, смешанного с виной. Я достал телефон и вызвал машину. Такси приехало довольно быстро, и я залез в смс, где прочитал адрес, по которому должен был подъехать к Монике.

И снова набрал ей — третий раз с того момента, как мы приземлились. Она снова не взяла трубку. Плохо. Мне чудилась подстава, но я гнал от себя дурные мысли. Отступать было уже некуда. Я мрачно кивнул Диане.

— Такси приехало. Поезжай в отель и жди меня. — Дишка неожиданно моргнула. Словно, что-то задумала. Но я не успел заподозрить неладное, потому что она встала на цыпочки и поцеловала меня в щеке. Дьявол, в щеку! Меня, мужа!

— А ты куда сейчас? Или, вернее к кому?

— Какая разница? — Мои слова прозвучали грубее, чем нужно. Но меня уже достали подозрения Дианы в изменах! А еще я не мог выложить жене, что моя долбаная напарница не отвечает по номеру, который знаем только я и она!

И что я буду делать, если с Моникой что-то случилось? Как я найду и спасу Катрину? Сотни вопросов роились в голове, словно разъяренные пчелы, которые я гнал от себя.

— С тобой можно? — Вот это прозвучало просто смешно. Я одарил жену самым строгим взглядом, какой смог выудить из своей темной части натуры.

— Диана! Ну мы же с тобой договаривались! — Вместо того чтобы, притихнув, сесть в салон такси, Диана только нахмурилась. Словно не расслышала меня. И попыталась поспорить:

— Но…

— Садись в машину, я сказал! — Уже не сдерживаясь, рявкнул я, понимая, что еще немного, и эта безумная женщина доведет меня до ручки. Кажется, до нее дошло. На скулах Дианы вспыхнули алые пятна, но она промолчала, и села в машину, стиснув зубы. Такси тронулось, а второе, которое я заказывал уже для себя, подъехало. Я снова позвонил Монике, и, о чудо, она взяла трубку!

— Привет, Дани. Прости, я не хотела говорить при твоей жене… — Ее голос мягко стекал по трубке и я сглотнул, чувствуя себя не в своей тарелке.

— А причем тут моя жена? Откуда ты знаешь, что она тоже здесь, в Питере, со мной?

— Пусть это пока останется моим секретом. — В ее голосе послышался сдерживаемый смех. — Такси уже прибыло?

— Да, а разве оно от тебя? — В тон ей ответил я.

— Конечно. Я не хуже Гюрзы умею раскидывать свою паутину. — Меня передернуло, но я промолчал. — Поезжай, Дани, в свою квартиру на Северной.

Я улыбнулся, вспомнив, как шесть лет назад, в нашем с ней общем прошлом, Моника и Рэд изредка исчезали с поля зрения Гюрзы. Буквально на пару дней, раз в два три месяца.

В любой гостинице или отеле этих влюбленных голубков бы отследили мигом. Поэтому я пошел на риск и уступил просьбам Моники, сделал ей дубликат ключей моей съемной квартиры в Праге. И они с Рэдом иногда сбегали туда, а я тогда жил в гостинице.

У нас был один сейф в Праге, о котором знали только я, Моника и Рэд. И я помню, как узнал о смерти Рэда… Как пропала без вести Моника. И я вышел «из Паутины». По логике, надо было закрыть сейф, но нет. Я вернулся в Прагу, когда осел в Питере с новыми документами.

И снова вскрыл тот сейф. И оставил в нем дубликат ключей от моей квартиры в Питере, неизвестно на что надеясь. И надежды сбылись — Моника воскресла из мертвых. И приехала раньше меня в эту квартиру? Я боялся думать о том, что это — подстава. И вместо Моники в этой квартире меня вполне могла поджидать Гюрза…

Пока я ехал в такси без шашечки в ту квартиру на Северной, то думал о разном. Например, о том, что сложно поверить в то, что когда-то я боялся летать. За последние сутки я налетался на частных самолётах так много и лихо, словно всю жизнь прожил в семье миллионеров, и папочка на пятнадцатилетие подарил мне не крутую тачку, а навороченный вертолет.