– Позвольте, здесь какое-то недоразумение, – воскликнул я. – Может, меня с другим пациентом спутали?

Из-за спины врача выглянула тетя Соня:

– Не спутали, не спутали. Видела его, черта лысого. Выбежал на улицу прямо в больничной пижаме. С ним пацан был, страшилище какое-то. Они-то шапку и стибрили…

– Какой пацан, тетя Соня? Какая шапка?

– Глянь, отпирается! – всплеснула руками вахтерша. – Знаете, доктор, я внучку своему шапку справляла, ну, красноармейку, как раз звездочку дошивала. А тут эти двое из ворот выскочили как угорелые, хвать у меня из рук шапку и тикать. Что теперь Кольке своему скажу? А ну, шапку верни, окаянный! – топнула ногой тетя Соня.

– Все, хватит! – вконец разозлился я. – Не понимаю, что происходит. Может, после наркоза у меня сомнамбулическое состояние возникло. Пусть врачи разбираются. – И, натянув на себя одеяло, я демонстративно отвернулся к стене.

Закрыв глаза, попытался привести в порядок мысли. Как могло случиться, что из палаты я не отлучался, а меня два часа искали. Не отлучался, это точно. Чудеса, да и только! А тот, в буденовке… откуда он взялся? Хотя я веселящим газом был обдолбан, мало ли что могло привидеться!

А привиделось вот что. Будто я оказался в актовом зале Центрального дома журналистов, что на Никитском бульваре. И будто собрание обсуждает важный вопрос: откуда у человека рога? Какая только чепуха не причудится во сне. Да еще после наркоза!

В тишине раздался задумчивый голос Цыбы:

– А ведь я того пацана в буденовке видел…

В 1980 г. в Институте геологии Академии наук Азербайджана коллектив, возглавляемый доктором физико-математических наук Икрамом Керимовым, сделал фундаментальное открытие. Керимову удалось выявить закономерности аномальных изменений в районах сейсмического напряжения. На основе этого открытия разработана методика дистанционного воздействия на очаги землетрясений… с целью перетока сейсмической энергии в заданный район. Таким образом, открылась возможность предупреждать землетрясения в городах и поселениях, «отводить» их в отдаленные, пустынные районы.

В 12.08 милицейский «жигуленок» резко затормозил у главного входа ЦДЖ. Когда старшина Левочкин и странное существо вышли из машины, толпа у входа расступилась. Но стоило тем скрыться за дверью, как страждущие войти внутрь сомкнули ряды. Над головами замелькали красные корочки, удостоверяющие право их владельцев на беспрепятственный вход в Дом журналистов.

Слух о прибытии гуманоида разнесся по всем помещениям здания, и небольшая аудитория на втором этаже в несколько минут набилась до отказа. Кыша провели в президиум, где за длинным столом уже сидели инициаторы симпозиума и представители науки. Левочкин остался стоять у двери. Заложив руки за спину, он с интересом наблюдал за происходящим. В голове навязчиво звучал наказ Соколова – «чучело» сдать ученым.

Журналист Зеленков призвал аудиторию к тишине.

– Уважаемые гости! В последние годы у нас и в зарубежной прессе сообщали о снежном человеке. Но только сегодня представилась уникальная возможность поближе познакомиться… э-э… с нашим дальним родственником. Наш гость владеет человеческой речью. – Удивленные возгласы в зале. – Мы, конечно, далеки от мысли, что сегодня удастся осветить все вопросы, но совсем скоро, надеюсь, будет вписана новая страница в науку о происхождении человека…

«О чем я буду говорить?» – лихорадочно думал Сосновский. Наумов неприязненно смотрел на угловатую фигуру гуманоида. Антрополог знал: что бы он ни сказал, все будет звучать недостойно. Слуцкий шепотом о чем-то расспрашивал Кыша и нервно писал на клочке бумаги. С завидным спокойствием держался Горелов. Все это чушь собачья, думал врач, скрестив руки на груди.

– А теперь предоставим слово ученым, – заключил вступительную речь Зеленков. – Товарищ Слуцкий, начнем, пожалуй, с вас.

Психолог, вспыхнув, шумно отодвинул стул:

– Ну, что я могу сказать… Я здесь коротко переговорил с Кышем… так он назвал себя. У мальчика нарушена артикуляция, и он заикается. Дефект речи возник из-за поражения молнией… так он сказал. Очевидно, по той же причине возникла ретроградная амнезия, Кыш ничего о себе не помнит. Место жительства, кто его родители – ничего этого сказать не может. Словарный запас русского языка весьма ограничен, но мальчик, если я правильно понял, владеет арамейским языком. – Недоверчивые возгласы, свист и топот в зале. – Он что-то говорил на незнакомом языке, в котором явно звучали восточные обертоны. Думаю, здесь есть над чем поработать лингвистам. Но в любом случае, необходимо провести ряд психологических тестов и назначить консультацию психиатра…

Когда слово предоставили социологу, тот выглядел почти спокойным.

– Товарищи, – начал Сосновский, – я считаю, что проблема выходит за рамки компетенции социолога. На первый план выступает вопрос правового порядка. Действительно, что есть наш гость? Реликтовый гуманоид? Или человек с атавистическими проявлениями? Этот вопрос предоставим решать антропологам. Более существенным, на мой взгляд, является то, что наш гость владеет человеческой речью. Значит, он – личность! А это обязывает считаться с ним как с субъектом, наделенным гражданскими правами. Спрашивали мы его согласие на участие в форуме? Не спрашивали. Согласен он быть объектом исследования? Об этом его тоже не спрашивали. А ведь прежде всего следует ответить на эти вопросы…

«Я свое дело знаю туго! – мысленно утверждался Горелов. – Сними обувь, молодой человек».

Кыш встал со стула и растерянно посмотрел по сторонам.

– Быстро, – скомандовал врач.

Кыш развязал бинты на башмаках.

– Подойди ко мне.

По паркету гулко простучали непомерно большие стопы.

– Опусти это.

Кыш неуверенно отстегнул хлястики комбинезона. Стоило Горелову коснуться волосатой груди гуманоида, как раздался легкий хлопок. Врач отдернул руку.

– Вот видите! – как бы извиняясь, пролепетал Кыш. – Это после молнии так…

– Бывает. – Морщась, врач потер кисть руки. И громко, чтобы все слышали, заявил: – Статическое электричество!

В глубокой тишине Горелов со всех сторон осмотрел гуманоида, постукал пальцем по груди, посчитал пульс. Потом попросил показать язык. Во время осмотра Кыш понуро стоял на худых полусогнутых ногах, придерживая комбинезон на животе.

– Практически здоров! – заключил врач и с чувством исполненного долга пошел на свое место.

Наумов, ранее демонстрировавший безразличие к происходящему, вдруг оживился. Не дожидаясь приглашения, быстро подошел к Кышу и, присев на корточки, стал ощупывать его стопы.

– Поразительно! – воскликнул антрополог. – Наш гость двупалый! – С выражением недоумения на лице он обернулся к аудитории: – В зарубежной прессе сообщалось, что в Африке, в долине реки Замбези, проживает племя, члены которого передвигаются на двух пальцах. Анатомическую аномалию окрестили «синдром клешни». Такие публикации мы всерьез не принимали. Но на ногах Кыша действительно только по два пальца, первый и пятый, расположенные перпендикулярно друг к другу. При этом чрезвычайно гипертрофирована мозолистая ступня, что очень напоминает… гм… копыто.

Сосновский наклонился к Горелову:

– Я же говорил, генетическая аномалия.

– А чего это снежный человек в шапке сидит? – крикнул тщедушный человек в первом ряду. – Пусть снимет.

Кыш испуганно втянул голову в плечи и посмотрел на Зеленкова. Тот ободряюще улыбнулся:

– Не бойся, Кыш, здесь тебя никто не обидит. Сними головной убор.

Кыш медленно стянул с головы буденовку. Публике открылось весьма впечатляющее зрелище: на лбу, чуть ниже волосяного покрова, матово поблескивали два округлых выступа. Внезапно в зале наступила гробовая тишина…

– Опа! – прошептал Левочкин.

Он на цыпочках вышел в фойе, чтобы позвонить в отделение милиции.

– Товарищ капитан, это я, Левочкин.