Каллум был всего лишь влюблённым и отчаявшимся человеком. А ещё, что гораздо хуже, он был умным и решительным. И не боялся рисковать.

— Вот скажи мне, дружище Кохей, — произнёс Юрий, обводя рукой разгром в квартире, — не кажется ли тебе, что мы что-то капитально упускаем?

— Не-а, — отмахнулся тот. — Мы ведь всех уже задержали. Что тут может пойти не так?

— Да всё что угодно! — возмутился Альстер. — Ты не забыл, что уже разок считал, что всё кончено? А потом бдыщ — мы нашли Фила Мюррея. Кто бы его спас, если бы ты руководил операцией?

— Он сам бы себя спас, шеф! Он уже почти прожевал тряпку, которой ему заткнули рот! Он позвал бы на помощь!

— Ага. На складе, где только роботы.

— Там ежедневно бывают сотрудники, которые этих роботов чинят! И вообще, как только Каллум реализовал свой план, прыгнув в портал, мы бы сразу поняли, что что-то тут не так!

— Ты опять оправдываешься, Кохей. Хотя должен был обдумать свою ошибку и понять, что к ней привело. Чтобы больше не повторять.

— А я и обдумал. И твёрдо уверен. Все арестованы. Дело закрыто.

— Давай порассуждаем вместе, — сказал Юрий. — Смотри сюда.

Он показал на большую фотографию в рамке на стене. В углу фото была видна дата: 30 августа 2091 года. На снимке Каллум, вместе с членами своей команды, стоял возле раритетного Ducati 999. Все широко улыбались, положив руки на плечи друг друга. По-настоящему сплочённая команда.

— Вот ты, Кохей, в случае чего, рискнул бы всем, чтобы помочь мне в одном незаконном и смертельно опасном дельце? — спросил Юрий своего помощника.

— Не понял? — неуверенно сказал тот.

— Ну, если бы злодеи украли мою жену, а я планировал отправиться за ней. Ты бы помог мне, понимая, что о твоей помощи станет известно и тебя отправят в ссылку с неизбежностью восхода? В вечную ссылку в самой отдалённой и адской дыре, которую только можно себе представить, а?

— Шеф, а мы что, злодеи?

— Не переводи стрелки, Кохей, — назидательным тоном сказал Альстер. — Думаешь, мне не очевидно, что ты просто боишься соврать и не решаешься сказать правду? Да-да, ты бы не стал мне помогать. И никто из наших не стал бы. И я вас не виню — это нормально. Я сам бы поступил точно так же. А вот они, — Юрий ткнул пальцем в фотографию, — поступили по-другому.

Подружка Генри Омри вот-вот родит. Каллум из-за этого даже не стал брать его на завод Гилген, спровадив от греха подальше на Хаумею и заняв работой, которую могли выполнить тамошние работники. О чём это говорит? О заботе. О том, что Каллум думает о своих сотрудниках, как о членах своей семьи. Что ещё нам о них известно?

— Ну… — нейтрально протянул Кохей. — Они заботятся друг о друге. Они дружат. Они ежедневно трудятся вместе, выполняя смертельно опасную работу. Они вместе владеют мотоциклом.

— И Каллум, не рассуждая, обрёк их на изгнание, попросив участвовать в операции, которая не могла кончиться ничем другим. Очень достоверно, правда?

— Но, шеф… — Ямада возмущённо вытянулся. — Ведь именно это и произошло! Каллум знал, что его сотрудников отправят в ссылку, когда поймают. У нас просто не было других вариантов — только так мы можем остановить возможную утечку данных в СМИ.

— Вопрос был не что Каллум сделал, а почему. Думай, Кохей, думай.

— Ну, свою жену он любил всяко больше, чем их.

— Серьёзно? Он считал сотрудников членами своей семьи. Никто не отправит в ссылку свою семью, чтобы помочь одному человеку. И вот ещё пища для размышлений, Кохей, — Каллум предложил участвовать в операции четырём своим сотрудникам. Это полностью уничтожит их жизни. И прикинь, никто не отказался. Такое вообще возможно?

— Но ведь так всё и было, — неуверенно повторил помощник.

— Нет. Не так. Это только посторонние думают, что каждая ликвидация последствий катастрофы смертельно опасна. Тогда как на деле Каллум никогда не терял членов своей команды. О чём это говорит? О доверии. О том, что члены команды привыкли доверять ему. Он дотошно планирует операции, сводя риск к минимуму. Мы думаем, что они рискуют, но на самом деле они этого не делают.

Каллум слишком умён, чтобы допустить бессмысленный риск. Он точно знает, где подостлать соломки, ещё до того, как они сделают первый шаг в опасную зону. Понимаешь, к чему я клоню?

— Нет, шеф. Не понимаю. — Кохей виновато опустил глаза.

— Ну вот, вот, прямо на этой фотографии. Можешь сказать, чего здесь не хватает? Это же так просто. Смотри — они все тут. Каллум, Моши, Генри, Алана, Райна. Вся команда. А кто остался в лавке?

— Шеф?

— Кто сделал этот снимок?

* * *

Полчаса и множество оскорблений спустя они наконец-то договорились и отправились в путь. Каллум радовался небольшой положительной динамике в отношениях с Донбулом — до того наконец-то дошло, что пленивший его человек не был охранником Корпорации, а просто носил его костюм. На практике это вылилось только в небольшом изменении риторики Донбула: он перестал называть Кэла шпиком и полицаем, перейдя к терминам вроде «ублюдка» и «сучьего выблядка». Это изменение давало надежду, что к концу пути их отношения наладятся. Небольшую надежду, но хоть что-то.

Каллум расстегнул ремень охранника, стягивающий его пленников, после чего вытащил тазер и осторожно разрезал пластиковые хомуты на их руках. Затем отошёл на пару шагов назад, держа пленников на прицеле.

— Я вам не доверяю. Звучит грубо, но что поделаешь. Поэтому не приближайтесь ко мне и не пытайтесь от меня убежать. Не забывайте, что я всем пожертвовал, чтобы спасти жену. Могу пожертвовать и вами.

Фолувакеми потянулась и потёрла запястья. Донбул просто посмотрел на него исподлобья и подошёл к цилиндрам, чтобы найти себе новые брюки и ботинки.

Теперь, когда дневной свет усилился, Каллум разглядел сквозь пар, что озеро на самом деле представляло собой грубый круг диаметром несколько сотен метров. На каменном берегу, около воды, лежал плот, целиком собранный из соединённых вместе жёлтых цилиндров.

— Это вулканическая кальдера, — сказала Фолувакеми тоном экскурсовода. — В этой части каньона их несколько. Без них мы бы тут загнулись в течение недели. Мы получаем от них тепло и воду.

— А воздух? Воздух вы тоже получаете из них?

— Нет. Только сернистый газ, — ответила женщина. — Воздух здесь из-за вот этих вот красавцев. — И она обвела рукой феноменальной высоты стены каньона.

Каллум недоумённо оглядел безжизненные каменистые склоны.

— Мы на семь километров ниже среднего уровня планеты — вот почему у нас здесь ещё есть воздух. Это крошечный карман, возможно, последний на Загрее. Должно быть, когда-то тут была такая же, как на Земле, атмосфера, может быть, миллион лет назад.

Но теперь везде слой воздуха тонкий, как на Марсе. Вот поэтому никто не удосужился его терраформировать. Сюда нужно было переместить целую новую атмосферу. Слишком дорого, особенно когда телескопы обнаружили так много миров с азотной атмосферой поблизости.

— Насколько далеко простирается ваш каньон?

— Километров на триста, по крайней мере, так принято считать. Некоторые люди здесь помнят снимки, сделанные в ходе исследования планеты и показанные по новостям. К сожалению, только меньше двадцати процентов дна пригодно для обитания, и здесь только одна группа геотермальных прудов.

— Где размещён портал? — спросил Каллум и прищурился, глядя в небо. По мере наступления утра оно изменило свет, став из бледно-серого ярко-синим, как сапфир.

— Мы думаем, что это какой-то дрон-дирижабль! — крикнул прислушивающийся к разговору Донбул. — Они его спускают, когда людей сюда запуливают. Ночью спускают, чтоб мы не увидели и не пролезли обратно на Землю. Всё остальное время он висит где-то в небесах, от нас подальше.

— Логично, — согласился Кэл. — Значит, он не прилетит до сегодняшнего вечера?

— Никогда раньше не прилетал, — сказала Фолувакеми. — Но так раньше всякие дятлы добровольно через него сюда не прыгали…