Наконец-то настал день, когда я вернусь домой! Как же я рада! Я так соскучилась по нашей квартире, учёбе и работе. С ума сойти можно! Две недели пролежать в больнице! Для человека, который практически никогда не лежал в больнице, коим я и являюсь (если не считать рокового случая в детстве, когда утонул папа), это настоящий кошмар! Правда я редко была одна, со мной всегда был кто-то. И, конечно, он. Мой красивый парень. Марк прошёл со мной от начала до конца все эти дни, и когда мне было тяжело, и потом, когда организм мой начал выздоравливать. Моя голова, которая в первые дни после травмы болела просто невыносимо, теперь почти не болит. Первые дни меня тошнило (последствия сотрясения). Позже это прошло, Слава Богу!

И вот теперь я буду дома. Снова смогу учиться нормально. Смогу опять работать. Хотя Марк против, чтобы я работала. Наверное, он бы хотел, чтобы я была дома и лежала в кровати. Но я уже не могу лежать! Я хочу двигаться! Как можно больше!

После обхода врача, я собираю вещи в сумку, тепло одеваюсь. Погода сейчас почти зимняя. Несмотря на то, что на дворе ещё октябрь. На улице вечерами лежит снег. Он тает днём, когда становится теплее, но вечерами падает опять.

Мне теперь нужно держать тело в тепле, чтобы не заболеть снова. Дмитрий Владимирович, мой врач, говорит, что риск заболеть снова есть всегда. Тело моё ещё не окрепло, поэтому мне нужно беречь себя. Я обещала ему, что обязательно буду соблюдать все его предписания.

— У вас сильный организм, Вероника, но даже за сильным организмом нужно следить. И, кстати, если будут мучить головные боли, не молчите, обращайтесь. С головой шутить нельзя.

Я киваю и прощаюсь с ним. Дмитрий Владимирович хороший врач. Мне повезло, что именно он лечил меня. Я всегда буду ему благодарна. В дни, когда мне было совсем худо, он был внимательным и проявлял заботу. Вряд ли все врачи ведут себя так по отношению к пациентам. Он, скорее, исключение из правил.

Я говорю об этом Марку, а он только фыркает.

— Ты лежала в платной палате, ещё бы он не был внимательным, — ворчит. Ему не нравится, что я хорошо отзываюсь о докторе, который меня лечил?

— Не ворчи, — улыбаюсь. — Ты что, меня к врачу ревнуешь?

— Нет, — слышу короткий ответ.

Улыбаюсь мысленно.

— Вообще-то, Дмитрий Владимирович, довольно симпатичный, — протягиваю я, уже предвкушая его реакцию. Забавно же?

— Ника! — Возмущается Марк. — Ты чего? — Брови его взлетают вверх, а я хохочу. Он явно опешил.

— Ладно, Марк, я шучу, — говорю. Он дуется ещё какое-то время, но потом сменяет гнев на милость. И между нами снова мир.

Единственное, что меня огорчает, это то, что мама так и не объявилась. Но должно ли это меня огорчать теперь, когда я точно знаю, что матери плевать на меня? Если бы это было не так, она хотя бы ответила на звонок или сообщение, которое я ей послала. Да, я сделала это. Решилась ей написать, что заболела и лежу в больнице. Но она, видимо, так и не прочитала смс. Почему я чувствую такую боль, когда думаю о ней? Я хотела бы, чтобы она пришла в больницу. Мы бы поговорили, и быть может, смогли решить наши проблемы. Да, она выгнала меня из дома. Но чтобы я там не говорила окружающим меня людям, в глубине души я скучаю по ней. Она ведь моя мама, в конце концов! И мне жаль, что она меня не любит. «У меня больше нет дочери». Смахиваю слезу.

— Ника, ты готова? — Спрашивает Марк. Он сидит в кресле и наблюдает за мной. — О чём так задумалась?

Пожимаю плечами. Лишь бы он не увидел, что я плачу.

— Так, ни о чём.

Блин, голос просто предатель! Он дрожит и не даёт скрыть мои эмоции.

Марк встаёт с кресла, подходит ко мне. Берёт за подбородок. Изучает внимательно моё лицо.

— Ты плачешь, Ника, — говорит он. — Почему? Жаль покидать эту палату? Не можешь забыть, что тут было? — Оборачивается и смотрит на кровать. Опять его шуточки! Точно знаю, что он имеет в виду.

— Можем повторить напоследок, — он игриво поднимает брови. Я пытаюсь улыбнуться, но не могу. Да что со мной? Я ведь сегодня возвращаюсь домой, зачем думать о грустном?

— Нет уж, — говорю и всё-таки улыбаюсь. — Поехали уже домой.

Он кивает. Забирает мою сумку. Мы выходим. Оказавшись на улице, я вздрагиваю. Погода и правда стоит холодная. Но я вдыхаю прохладный свежий воздух, и мне становится легче. Я не буду больше думать о матери. Она обо мне не думает.

Сажусь в машину, и мы едем. Марк включает мою любимую группу. Я откидываюсь на спинку сиденья и смотрю в окно.

Дорога недолгая и скоро мы уже заходим домой. Как же хорошо снова оказаться в этой маленькой уютной квартире! Я раздеваюсь и обхожу комнаты, кухню, заглядываю в ванну.

— Всё так чисто, — замечаю я Марку. Он раскладывает мои вещи по полкам. Как это мило! — Ты прибрался?

Он улыбается.

— Я знаю, что ты любишь чистоту, вот и решил сделать тебе приятное. Чтобы ты не брюзжала, как я всё здесь запустил во время нашего временного проживания в больнице.

— Это очень мило, спасибо тебе, — говорю, садясь на кровать. Марк закрывает шкаф, подходит ко мне. Садится передо мной на корточки, разводя мои колени. Кладёт ладони на мои бёдра.

— Только не привыкай! Я сегодня же разбросаю футболку и джинсы по полу, — улыбается мне своей очаровательной улыбкой. Я тихонько ударяю его по плечу.

— Даже не вздумай, — возникаю. Тоже улыбаюсь ему. Провожу ладонью по его щеке. Она немного колется. Он не брился два дня. Я знаю.

— Побриться?

Пожимаю плечами.

— Может позже.

Я притягиваю его к себе за плечи, прижимаюсь лбом к его лбу.

Сидим так несколько минут.

— Ты скажешь, почему плакала? — Вдруг спрашивает он. Блин, всё-то ему нужно знать!

— Нет.

— Скажи.

— Нет.

— Ника! — Он отстраняется немного и обхватывает моё лицо ладонями. Я начинаю таять от его прикосновения.

— Я умею убеждать, — упрямо говорит он. — Если ты мне не скажешь, то не рассчитывай на сладкое.

Вот хитрый жук!

— Это шантаж? — Поднимаю брови.

Кивает.

— Я же люблю шантажировать, забыла?

— Это нечестно!

Я вырываюсь из его рук и толкаю в грудь. Он смеётся. Чуть не падает, но удерживает равновесие.

— А сладенького-то хочется? Да, малыш?

— Нет!

Он точно знает, что я его хочу. Но я тоже упрямая, неужели он забыл? Я вскакиваю с кровати и отбегаю от него.

— Врёшь, — говорит и встаёт с пола. Идёт ко мне, но отступаю ещё и ещё, пока не упираюсь спиной в дверь.

— Больше бежать тебе некуда, — злорадно говорит он, ещё и ухмыляется. — Ты попалась, девочка моя.

Он совсем близко ко мне, берёт меня за плечи и разворачивает лицом к двери. Я зажата между ним и дверью. Совсем как в тот вечер, когда мы первый раз занимались любовью.

Марк наклоняется ко мне и целует шею. По спине бегут мурашки, а колени мои дрожат. Его руки шарят по моему телу, останавливаясь на ширинке джинсов. Он медленно расстёгивает замочек и касается пальцами моей кожи. Я вздрагиваю. Он чувствует это. Знаю, он доволен тем эффектом, что производят на меня его прикосновения. Пальцы Марка движутся дальше, к моим трусикам. Моё тело уже горит.

— Хочешь меня, Вероника? — Шепчет он, а сам уже возбужден не меньше моего.

— Скажи, — его палец уже внутри меня, движется медленно, распаляет желание. Марк дразнит, он просто пытает меня! С моих губ срывается стон.

— Да!

Он разворачивает меня к себе, хватает на руки и несёт к кровати. Я стаскиваю его одежду, бросаю прямо на пол. Через минуту мы уже оба обнажены. Наши тела касаются друг друга, а губы сливаются в поцелуе. Он продолжает дразнить меня языком, имитируя то, что должно произойти с нашими телами. Я постанываю, произнося его имя, прижимаю его бёдра к себе. Я просто уже не могу терпеть! Я так хочу почувствовать его внутри, что готова умолять его об этом. А он всё продолжает свою игру. Целует мою грудь, чуть покусывает сосок. Чувствую его горячий язык и вскрикиваю. Он настоящий злодей!