– Значит, все в один общий котел, перемешать и поделить поровну? – уточнила она, сверху вниз глядя в лицо крупного холеного супруга – почему она стала называть его про себя татаро-монгольским ханом? – из-за тонких усов и аккуратной бородки или из-за черных волос и черных глаз, спрятанных под нахмуренными бровями. Нет, не вспомнить, но сравнение с ханом было достаточно точным. – А можно, в мою половину после развода будет входить мое добрачное имущество и чуточку твоего? Мне не хочется, чтобы ты вмешивался в дела моей конюшни – я со своей компаньоншей едва справляюсь, а если вас будет двое… А я не буду вмешиваться в твои банковские дела. Обещаю!

– Согласен, – уголками губ, улыбнулся банкир, его умиляла ее способность столь образно и просто определять и разрешать неразрешимые проблемы – другая на ее месте мертвой хваткой вцепилась бы в акции его банка, поделила бы их и вошла в совет директоров, а Кира… – Ты, обговори все это с Иннокентием Аркадьевичем, и мы подпишем дополнительное соглашение – для твоего спокойствия.

Они сами не заметили, как перешли на «ты».

– Тогда и я согласна.

И Кира подписала все документы.

Вздохнув с облегчением, Иннокентий Аркадьевич убрал свои экземпляры договоров в кожаную папочку и отошел в сторону.

– Спасибо вам, что приехали и исполнили мою просьбу, – поблагодарил Вячеслав Львович Бурмистров нотариуса и представителя ЗАГСа. – Водитель отвезет вас домой…А мы с Борисом Яковлевичем, займемся нашими делами, Лаврентию приходится туго, сдерживая натиск служителей закона.

Услышав про служителей закона, высокая полноватая женщина заспешила к выходу, а нотариус задержался в дверях кабинета.

– Разрешите напомнить вам, Вячеслав Львович, что вы всегда можете на меня рассчитывать – вы и ваша супруга. – Кивок головы в сторону новоявленной супруги был подчеркнуто почтительным. – Смею надеяться, что все ваши проблемы в скорости разрешаться для вас положительно.

Бурмистров склонил голову в знак благодарности.

– Будем надеяться, Иннокентий Аркадьевич. До свидания. Сердечные извинения вашей супруги за причиненное беспокойство.

Когда нотариус вышел, Бурмистров поднялся с кресла и усадил в него свою законную супругу.

– Теперь это твое место, Кира. Лаврентий введет тебя в курс дела и будет твоей правой рукой, а левой рукой будет Борис Яковлевич. Через него будем поддерживать связь…

– Что раньше времени себя хоронить? – Кире были чужды упаднические настроения. – Должны же следователи разобраться, что к чему?!

– А если не разберутся?

– Тогда разберется кто-нибудь другой – главное, не терять веры в справедливость.

– Ты идеалистка. – Банкир снисходительно поцеловал жену в волосы и обратился к адвокату: – А как думаешь, ты, Борис Яковлевич, есть на свете справедливость?

Ушлый адвокат – мужчина среднего роста и среднего возраста с хорошими манерами и интеллигентным лицом смотрел прямо в глаза своему клиенту и думал о том, что справедливости нет на белом свете, а уж у представителей правопорядка ее и в помине не найдешь! Взять хотя бы его: он умный, добрый, заботливый, а жена стерва – денег ей всегда мало, за ребенком не следит – спихнула его на няньку, занимается только собой и ничто не вытащит ее из ванны, если она, отмокая, делает маски для лица и волос, а уж если болтает с подругами по телефону, тогда лучше к ней не подходи! Разве о такой безрадостной жизни он мечтал в молодости? Где она, ваша справедливость?!

Но вслух он об этом не сказал – мало ли кто, что думает! – а постарался завоевать расположение восходящей на трон королевы – король то пал! Да здравствует королева!

– Кира Дмитриевна права – нельзя терять веру в справедливость. Правда, для ее торжества потребуется много денег, но мы с Лаврентием сделаем все, что в наших силах, чтобы ложные обвинения с тебя были сняты и как можно скорее.

– Ваши слова да Богу в уши! Ладно, через пять минут зови следователя…

Адвокат неспешно покинул кабинет, и на короткое время «молодые» остались одни. Нужные слова не находились и в комнате повисла неловкая пауза.

– Поздравляю с законным браком, – невесело пошутил Бурмистров, не зная, как разрядить напряженную обстановку. – Кстати, по обычаю жених должен подарить невесте обручальное кольцо, но поскольку мы перескочили помолвку…

Он снял с безымянного пальца массивную золотую печатку с дорожкой мелких бриллиантов на черном камне и протянул Кире.

– Возьми! Будем считать, что это мой свадебный подарок. Он особо ценен тем, что внутри кольца коды к сейфам в моей спальне и в моем кабинете в офисе банка. В офисе ничего интересного для тебя нет – отдай бумаги Лаврентию – пусть разберет, а вот в спальне…

Кира послушно взяла с большой мужской ладони кольцо и надела его на средний палец – все равно печатка была слишком велика. Она повернула печатку камнем вниз и сжала пальцы в кулак – уж так она точно ее не потеряет.

– Покажи Лаврентию свидетельство о браке, брачный и доверительного управления договора и убери документы в сейф. Он за плазменным экраном – нажмешь кнопки со стрелочками с левой стороны на пульте или сбоку экрана: сейф и появится. Там ты найдешь кучу наличных – это на непредвиденные расходы, но все официальные траты производи с кредиток – они тоже в сейфе. Обговори с Лаврентием ваши дальнейшие планы – он мой друг и мне многим обязан. Надеюсь, он помнит добро. Хотя, если честно, я уже никому не доверяю, но ему точно не выгодно меня топить: вряд ли новые владельцы оставят его директором юридического департамента банка – уж очень внешность у него не подходящая… И не очень, то откровенничай с Борисом Яковлевичем – это так на всякий случай.

– Хорошо. А Николай? Ему я могу доверять?

– Он преданный парень, но ничего не смыслит в бизнесе. Лаврентий – вот кто направит, подскажет, прикроет в нужную минуту.

– Это он тебя прикроет – я же с ним не знакома.

– Еще познакомишься, успеешь влюбиться и голову потерять! Куда мне тогда податься, если развод попросишь…

– Ну и шутки у тебя!

– Мне, Кира, не до шуток! Не забывай, меня обвиняют в убийстве! Кстати, как тебе быть женой убийцы? – сарказм в голосе новоявленного мужа все больше приобретал жестокие нотки. – Не противно?

Стараясь скрыть подступившую к горлу жалость, Кира посмотрела на стоящего напротив мужчину и покрутила пальцем у своего виска.

– Это, твое личное дело: быть убийцей или не быть им – брак у нас по расчету, а значит, каждый волен, делать то, что хочет. Но то, что ты виноват именно в этом преступлении, мне не верится. Если бы ты задушил кого-нибудь, заказал, избил, сбросил с балкона, отравил или, на худой конец, застрелил…

– Какие страсти ты рассказываешь!

– …тогда я бы еще засомневалась в твоей невиновности – жизнь жестока и порой, чтобы сохранить свою жизнь, приходится идти на крайние меры, но самому зарезать человека… Нет, это вряд ли.

– И на том спасибо. Но почему?

Кира обхватила рукой свой сжатый кулак – от напряжения и волнения кончики пальцев совсем заледенели.

– Я никогда не забуду, как ты падал в обморок только от одного вида повязки с капелькой крови и как объяснял эту странную особенность своего организма. Печальная история маленького мальчика вынужденного по приказанию отца зарезать для плова ягненка, которого мальчик сам вынянчил и выкормил из соски, запала мне в душу – не скоро забываешь человеческую жестокость. Так что, пусть окружающие думают и говорят, что хотят – я останусь при своем мнении.

Назовут меня пьяным – воистину так!

Нечестивым смутьяном – воистину так!

Я есть я – и болтайте себе, что хотите!

Я останусь Хайямом – воистину так!

– Ну, спасибо, женушка, утешила! В последние минуты относительно свободной жизни услышать Омара Хайяма.

– Почему в последние? – Кира хитро прищурилась и поделилась внезапно возникшей у нее идеей. – Ведь я попала в кабинет вопреки полицейским запретам… Почему бы тебе не сбежать из дома таким же путем? Спрыгнуть с балкона, пробраться в гараж, спрятаться в мою машину… Ну же, бери деньги, ценности и вперед в бой с драконами!