Но по дороге Кира вспомнила, что надо заехать в аптеку, и они заехали в аптеку за мазью и обезболивающим.

Действуя по правилам, Виктор зашел в аптеку, все осмотрел, вернулся к машине, открыл дверь – Кира начала выбираться из машины, потом, цепляясь за перила подниматься по ступеням, потом, отстояла очередь – купила обезболивающее, а мази не оказалось, потом, медленно, спускалась по ступеням, еще медленнее, усаживалась в машину… В общем, только в третьей аптеке она купила мазь, и на этом потеряли еще полтора часа.

Действие обезболивающего кончилось, в ноге снова били кувалдой по суставу, и Кире срочно надо было выпить таблетку, но воды в машине не было – вернее, вода была, но Виктор не разрешил ее пить – по «телохранительским» правилам: «воду, оставленную без присмотра телохранителя, пить – нельзя!» Попросить водителя сбегать за водой – «Водителю покидать машину с «объектом охранения» внутри – нельзя!» Самому Виктору сходить за водой – «Телохранителю покидать машину с «объектом охранения» внутри – категорически запрещается!»

Чуть ли не матом ругая про себя «телохранительские» правила, Кира сама в сопровождении Виктора потащилась в магазин за бутылкой воды, решив к воде прикупить еще и съестного – со вчерашнего вечера в желудке у нее ни крошки не было – только таблетки, а как известно, на голодный желудок их лучше не пить. Благо народу в магазине было мало, и Кира нахватала разных соков, несколько бутылок воды, «печенюшек», «пироженок», круассанчиков и булочек, пару йогуртов в бутылке и даже кружок колбасы для Лариона, не подумав о том, как она все это потащит к машине со своей больной ногой – ведь по «телохранительским» правилам – «руки у телохранителя всегда должны быть свободными!»

На кассе она все оплатила (своими денежками, между прочем), сложила в два пакета и потащила к машине – потащила медленно, очень медленно, чтобы хоть как-то отомстить «правильному» телохранителю.

А Виктор с каменным лицом шел сзади «объекта охранения», внимательно оглядываясь по сторонам.

Сначала Олег и Виктор отказались от предложенного «перекуса», но ехать по пробкам было больше часа и мужчины согласились – ведь в правилах не было сказано, что нельзя за обе щеки уплетать купленные «объектом» припасы: булочки, соки, круассаны и даже кружок колбасы, купленной специально для Лариона.

Домой в Бутово они приехали около восьми – на пять часов позже намеченного срока – это уже было ЧП для педантичного Виктора.

У чугунных кружевных ворот дома Бурмистрова стояло несколько черных машин, мужчины в темных костюмах о чем-то спорили с охраной.

– Что там? – поинтересовалась Кира у Виктора.

– Кто-то приехал, а их не пускают.

– Это, наверно, ребята из «Панциря», – и узнав одного из спорящих, полезла из машины.

– Сначала я, – ровным тоном напомнил телохранитель, открывая дверь машины и загораживая собой «объект охранения» от людей.

Но Кира его не послушала – она уже наполовину вылезла из машины, что же ей теперь залезать обратно, подождать минутку, пока «бдительный страж» осмотрит окрестности и опять вылезать?! У нее болит нога, болят колени, руки, спина, голова, она устала и хочет спать…

Но Виктор ее не пожалел: положил руку на плечо и пригвоздил к сиденью. И держал так до тех пор, пока не оценил обстановку.

«– Отомстил, – подумала Кира и на телохранителя не обиделась – работа у него такая: отвечать за жизнь глупого непослушного «объекта охранения»».

Когда ее отпустили, Кира выбралась из машины, забрала с заднего сиденья пакет с остатками продуктов, сунула в пакет папку с документами и потащилась к дому. Дохромала до калитки и приказала охране открыть ворота и пропустить «гостей».

– Краснов Евгений! – позвала Кира и помахала рукой знакомому.

– Кира Дмитриевна, здравствуйте, – улыбаясь во все тридцать два зуба, подошел молодой плечистый парень, но увидев предупреждающий жест телохранителя, остановился.

Кира обернулась и поинтересовалась:

– Виктор, а вы меня до какого места охраняете: до дома, до участка или по времени?

– До участка…

Шагнув за калитку, Кира снова посмотрела на телохранителя.

– … если на участке никого нет.

– Понятно, – смирилась «новая хозяйка», – тогда пойдемте в дом.

Хромая, Кира плелась по дорожке, буквально волоча пакет с продуктами по траве. С разрешения Виктора, Краснов взял у Киры пакет с продуктами, а потом подхватив ее на руки быстро понес к дому.

«– Красота! – подумала Кира, держась за шею улыбающегося Краснова. – Меня, как народную артистку, буквально носят на руках!»

Поблагодарив Евгения, Кира познакомила его с Николаем и попросила их разобраться с охраной дома и участка, а когда мужчины вышли из дома, стала осторожно подниматься на второй этаж, таща за собой пакет с продуктами – вдруг ей ночью захочется перекусить, а по «телохранительским» правилам нельзя есть продукты, выпавшие из поля зрения телохранителя или оставленные без присмотра – лучше уж она дотащит их в кабинет и оставит под охраной Лариона – съестное он точно не выпустит из поля своего зрения…

Неслышно Виктор вошел в гостиную, сел в кресло, вытянул ноги и закрыл глаза… но сел так, чтобы были видны холл, дверь и лестница – профессионал, он и во сне остается профи.

В отличии от Станислава свою работу Виктор любил и считал интересной. В том «проколе», что недавно случилось с его «объектом охранения», он частично винил себя: по писаным и неписаным законам телохранители должны находиться с «объектом охранения» двадцать четыре часа в сутки (по сменно, конечно), только тогда можно говорить о личной безопасности «объекта охранения», но эти правила по настоянию клиента были нарушены (вряд ли кто-то захочет, чтобы в туалет его сопровождал посторонний человек и находился с ним в одной комнате во время сна) – телохранители охраняли «объект» только после выезда с участка, на участке и в доме «объект охранения» был полностью предоставлен сам себе. И вот что из этого вышло! Второго такого досадного промаха Виктор допустить не мог – поэтому ночи он проводил в доме в гостиной, вдвоем с Ларионом охраняя покой хозяйки.

А Кира доковыляв до кабинета, открыла дверь, «сняла» с поста Лариона, сказав волшебное слово «гуляй» и, войдя в кабинет и поставив пакет на письменный стол, повалилась на огромный кожаный диван, пристроив больную ногу на подлокотник. Повалилась и закрыла глаза…

Проснулась Кира от громкого собачьего лая и мужских голосов в коридоре. В комнате было сумрачно – вечер плавно перетекал в ночь.

С трудом поднявшись с дивана, Кира открыла дверь и зашикала на Лариона, Николая и Евгения.

– Тихо вы, наверно, все спят давно!

– Некому спать то – вы одна и спите в доме.

– В каком смысле одна? В доме что никого нет, кроме меня?

– Ну да, – Николай не мог взять в толк чем так удивлена «новая хозяйка». – Вячеслав Львович так распорядился.

– Понятно, – протянула Кира и подумала: – «Чтобы ему развлекаться с девицами не мешали».

– Кира Дмитриевна, вы в машине сумку оставили, – Евгений Краснов недовольно протянул лакированную сумочку, – там телефон разрывается. Я говорю Николаю, что надо отнести, а он против…

– Конечно против, человек спит, да и Вячеславу Львовичу не понравиться, что его жене ночью посторонние мужчины названивают.

– Пал Палыч не посторонний. Он даже очень близкий…

– Ну, вы еще подеритесь! Детский сад, штаны на лямках!

Оба молодых человека опустили глаза, но каждый остался при своем мнении.

– Ну, раз сил у вас хватает на споры, берите, ка из спальни шкуры и тащите их куда подальше.

Кира забрала сумочку и сразу проверила печатку Бурмистрова – она и, правда, растеряха и забываха – печатка была на месте, спрятана в бархатный мешочек, мешочек в косметичку. И Кира тут же дала себе слово выучить еще и оба записанных на печатке кода.

Николай и Евгений прошли в спальню Вячеслава Львовича, сгребли все шкуры и отнесли на чердак в кладовку. В спальне стало легче дышать, но ложиться на огромную кровать Кира не решилась.