Стоило только снова оказаться с мамой вдвоём, как наступает ватная тишина и каждая закрывается в себе.

Видно, что она заинтригована Игорем, но до последнего остерегается.

Боится его упорства и цепкости. Только зря.

Она попросту путает это с жёсткостью и непреклонностью Сергея. Тот даже и не знает, что такое компромис и уступчивость. В то время, как Березин прекрасно умеет слушать меня. Может на словах не позволить, гавкнуть, топнуть, но всегда найдёт прекрасную замену моим желаниям, если не согласен, но хочет угодить.

Я это не всегда сразу замечаю, но когда глаза раскрываются, задыхаюсь от любви и тяги к нему.

— Алис, он… — смелеет первой мама, но не успевает договорить, как возвращается Игорь.

— Так, дорогие мои красавицы, я вынужден покинуть вас и уехать на работу, но это не значит, что вам нужно сидеть и ничего не делать! К моему приходу вы должны как минимум успеть перемыть мне косточки, поплакать от ужаса, потом от счастья, что я достался именно вам, а затем всеми способами убедить в этом Гошу!

Расплываюсь в улыбке, когда его губы после нежного поцелуя шепчут мне на ухо, что меня любят больше всего на свете.

— Только не пейте!! — грозит он нам пальцем перед уходом и закрывает нас на ключ.

Прислушиваюсь к себе, совершенно случайно подумав, что мы с мамой не оставались наедине уже много лет подряд. Настраиваю себя на позитивный лад, но мама меня опережает:

— Он и меня красавицей что ли назвал?

Всматриваюсь в женский румянец и импульсивно хихикаю. Зажимаю рот рукой, боясь ненароком задеть мамино самомнение, но она меня лишь поражает тем, что распрямив плечи и приложив ладони к красным щекам, смешливо восклицает:

— Ну правильно! Яблоко от яблони недалеко падает!

Секунда и по квартире эхом разносится наш громкий жизнерадостный смех. Такой, от которого мурашки по всему телу и сердце прыгает в груди от счастья. Мамин.

— Слушай, а что он любит? Ну, в смысле… ты ему вкусности какие-нибудь печёшь? — неожиданно приходит она в себя.

— Ну-у, иногда… — стыдливо опускаю глаза.

— А давай ему испечём папин любимый пирог с ягодами? — огорошивает меня идеей мама.

— Ягод нет, а Игорь закрыл нас на замок… — опоздало понимаю это я.

— Фрукты есть? — решительно поднимается с дивана воспылавшая любовью тёща.

Настороженно киваю, до сих пор не веря, что сейчас проведу время с мамой. Спокойное и беззаботное… как раньше.

— Тогда пошли! — зовёт она меня за собой, боевито шествуя на кухню. — Твой папа с пальцами откусывал такие пироги! Я немного подзабыла рецепт, но сейчас по ходу готовки вспомним!

— Березин с радостью слопает! — вприпрыжку за ней.

— Если ему что-то останется! — лукаво подмигивает мама. — Кстати, а кто такой Гоша?

— Сейчас! — стрелой мчусь в комнату, хватаю клетку с попугаем и торжественно несу его знакомиться. — Вот!

— О-ой! Вылитый наш Гоша! — восторженно прижимает руки к груди мама и наклоняется к нему поближе. — Привет, малыш!

— Хей-хей-хей, красотка! У тебя самые сочные булочки, что я видел! — вещает голосом Березина этот повторюшка и я обливаюсь жгучей краской.

— Алиса! — охает женщина, прикусывая губу от смеха.

— Они сами, мама!

— Шалунишка! — стучит она пальцем по клетке, заставляя Гошу прыгать на ветке.

— Танцуй, пока молодой! — поёт он ей в ответ и мы снова беспечно смеёмся, используя любую возможность запомнить этот момент с улыбкой.

ИГОРЬ.

— Ты тупая, Стелла, или как? — даже не нужно видеть её, уже за милю чувствую этот тошнотворный запах парфюма, которым она душит не себя, а остальных.

— А без оскорблений нельзя, Игорь? — эхом отдаётся в ушах стук её каблуков.

— Можно. Нет тебя — нет оскорблений. — прохожу мимо назойливой мухи в свой кабинет, не позабыв послать секретарше уничтожающий взгляд.

Громко и внятно же приказал, к моим владениям никаких женщин не подпускать! Никаких исключений! Алиса должна быть спокойна и её доверие для меня действительно свято!

Так нет же… торчками стоят на пути, лишь бы оставить меня с голой жопой на улице. Без любимой и с мыслями о полёте с крыши.

— Нужно поговорить! — увивается вьюном за мной бывшая.

— Нет. — почти успеваю захлопнуть дверь перед докучливым носом, но в последний момент в проём влезает женская нога и упёртая баба противно кудахчет мне в лицо:

— А я сказала нужно! Я с посланием от отца!

Вонзаюсь в бестолочь гневным взглядом и выставляю перед ней руку, чтобы она не затеяла ворваться внутрь кабинета:

— Я через посредников не веду переговоры, так и передай.

— Папа зол на тебя! — восклицает Стелла, прибегая к устрашению. — Я не хотела говорить, что мы расстались, но он начал задавать вопросы…

— Мне плевать. — не шевелю ни одним мускулом, но внутри сгущаются тучи.

Рудов же бизнесмен. Неужто из-за прихоти дочурки пойдёт против меня?

— Не верю! — корчит она гримасу смеха. — Я бы сильно паниковала, если б мне пришлось искать столько денег за короткий срок!

Сука! Он ей ещё и сумму озвучил! Гниды! Не дождутся от меня нытья и уговоров, сдохну, но вида не подам! Я уже не тот малец, который бездумно кидался в ноги за помощью. Я столько лет стряпал себе имя и авторитет не для того, чтобы твари из прошлого вытерли об меня ноги. Долг измеряется в деньгах. Это и заплачу. Но в остальном раздавлю! Ни одна баба ещё не вертела мной, родная мать даже близко не подпущена, а тут завзятая шлюха решила, что её папулечка сможет меня подкосить?

Видал я вас в лесу в балетной пачке!

— Вон пошла! — отталкиваю эту собаку сутулую в приёмную и делаю шаг к ней, повелительно нависая сверху. — Передай отцу, что я непременно к нему загляну и вопрос о деньгах будет снят. А до этого, чтобы я твою драную задницу поблизости не видел!

— Ай-яй-яй, Игорь Олегович, вас папа разве не научил, что девочек обзывать нельзя? — поднимаю голову к раздавшемуся голосу и каменею от ярости.

— Травицкий! — ядовито выплёвываю я. — Ну, куда ж без тебя, недоумок? Этот день запрограммирован на дегенератов, ты как чувствовал, что надо прийти, да?

— Я всегда появляюсь там, где ты лезешь к беззащитным девушкам и запугиваешь их тем, что наделён некой силой. — спокойно движется к нам Родион.

— Замечательно, значит хватай эту дочь полка и валите на хер отсюда! — машу рукой на Стеллу, которая с глухим раздражением представляет, как разбивает об мою голову камень и только сейчас замечаю, что моя секретарша бесследно исчезла.

Вот зараза! Жаловаться пошла. А я только привык к этой бабулечке!!

Что за тридцать три несчастья на мою голову, а?

— Стелла, одно ваше слово и я научу этого грубияна манерам! — с широченной фальшивой улыбкой поворачивается к Рудовой Травицкий.

В голове задней мыслью проплывает вопрос, как близко знакомы эти уроды, но первостепенно для меня сейчас только одно — выбить этому петуху зубы.

— Давай, махни ручонкой, посмотрим сколько каши в детстве съел! — колко фыркаю я, чувствуя лютую злобу и шанс отыграться за Алису.

— В отличие от тебя, Березин, я отдаю себе отчёт за каждый удар! — леденеет взгляд парня. — Это твои ручонки бесконтрольно болтаются и бьют прохожих!

Пытаюсь дышать ровно, но зверею настолько, что сводит грудь.

В мозгу беспрерывно щёлкает команда «уничтожить», но на задворках ещё функционирует резерв здравого смысла. Гад провоцирует, делая ставку на мою вспыльчивость.

Не ведись, Березин.

Уберёшь сукина сына потом, по-тихому, вдали от свидетелей.

Возьми себя в руки! Вон Стелла уже крутит на ус каждое слово! Достаточно того, что она знает про деньги. Ублюдок знает про отца! Если сложить информацию воедино, то она пулей выстрелит мне в лоб.

Пора развести их по разным углам, не дать повод сойтись против меня.

С трудом разжимаю кулак, что готов нанести увечья Травицкому. Усилием воли гоню из башки все посторонние образы и думаю только о хорошем.