С матерью отношения наладились, если это можно так назвать. С подачи Алисы. Мне нелегко это далось, даже после новости, что у Стеллы по всем фронтам крупные проблемы и к этому всему причастна моя мстительная мать. Собственную фаворитку удавила. Подняв до высот, сама же и опустила ниже дна. Это не афишировалось, маменька никому об этом не говорила, но информация достоверна.
В один миг, чуть меня не лишившись, у неё открылись глаза. Я единственный, кому она нужна. И только Алиса ключ к моему сохранению. Бандиты её так не пугали, как мой алкоголизм. Ирония.
Если бы не жена, я бы не проникся. Трудно улыбаться той, что вызывала всегда разочарование. Сёма стал проверкой наших отношений. Я до последнего бился, чтобы не подпускать её к моему ребёнку, но мышонок была твердокаменной, и сама подвела свекровь к кроватке новорождённого.
Смирившись, кое-как угомонил в себе протест и дал матери испытательный срок. Любая оплошность, даже элементарная, закончится запретом на Сёму.
Прошло три года.
Что могу сказать? Из неё херовая мать, но идеальнейшая бабушка.
Все мои детские мечты воплощаются через сына и я благодарен хотя бы за это.
— На этом всё, остальное решим завтра. — оглашает конец рабочего дня генеральный и я быстрее всех сматываюсь домой.
— Эй, Березин, ты помнишь, что на выходные Глеб приедет и мы собрались на рыбалку? — догоняет голос Гены.
— Помню, отвали! — отмахиваюсь я и спешу со всех ног к своему мышонку.
— Раздевайся! — кричу я, влетая домой. — Время пошло!
— Уже голая! — смеётся из спальни Алиса.
— Позу приняла? — на бегу стягиваю с себя брюки.
— Давно уж, спину скоро защемит! — издевается любимая, пока я прыгаю на пороге, запутавшись в штанине.
— Твою ж мать! — спотыкаюсь прямо перед кроватью, когда вижу этот прекрасный вид оттопыренной задницы. — Это нечестно! Я так и покалечиться могу!
— Сам попросил! — заливисто смеётся мышонок, когда я с разбега на неё накидываюсь и она от тяжести вжимается лицом в подушку.
— А ты всё делаешь, что я прошу? — добираюсь ладонями до её груди и, задыхаясь от страсти, слегка сдавливаю округлые полушария.
— Конечно! — стонет от удовольствия жена.
— И знаешь, что я сейчас попрошу? — игриво прикусываю ей шею и трусь носом об бархатную кожу спины.
— Да… — хрипло дышит любимая, наслаждаясь моими поцелуями. — «Скажи, что любишь меня.» — изображает мой голос.
Резко останавливаюсь и отрываю губы от её кожи:
— И часто я это говорю?
— Постоянно… — переворачивается на спину Алиса. — Ты не замечаешь?
— Звучит так, будто у меня куча комплексов… — насмешливо произношу я, двумя пальцами скручивая женский сосок.
— До сих пор думаешь, что заставляешь меня любить? — выгибается дугой красавица. — Что я с тобой по твоему хотению?
— Не хочу так думать. — наклоняю лицо к её губам и прижимаюсь своими, чтобы не дать ей развить эту тему.
— Но всё равно думаешь? — обвивает мою шею руками и проводит ноготками за ухом.
— Я тебе шансов тогда не дал. Присвоил себе и даже Сёму сам сделал… — грустно улыбаюсь я, рассматривая её нахмуренный взгляд.
— Это чудовищные преступления, Березин! — выдыхает мне смешинку в лицо мышонок. — И знаешь что? Я приготовила тебе личную месть!
— Какую? — загораюсь от любопытства.
— Я тебя полюбила в ответ, окольцевала и ребёнка уже сделала… — с придыханием шепчет жена и оставляет поцелуй у меня на кончике носа.
— Не, Сёма — это моя заслуга! — важно напоминаю я о своей проказе.
— А кто говорит про Сёму? — возникает лукавая улыбка.
Сначала не догоняю, а потом как въеду:
— Погоди, ты это…
— Это… — согласно моргает Алиса.
— Всерьёз??
— Всерьёз! — перекладывает мою ладонь к себе на живот и на её щеках выступает румянец.
С замиранием сердца очерчиваю вокруг её пупка круг и заворожённо выдыхаю:
— Это значит, что…
— БЕРЕЗИН ЛУЧШЕ ВСЕХ! — вдруг воздаётся из гостиной громкая хвала и…
Добавить больше нечего.
Конец
