В памяти всплыли леденящие кровь истории о развлечениях и шуточках господ, где охота на двуногую дичь стояла в самом начале списка. Оставалось молиться, что его кривая харя не заинтересует эту жуткую деваху, благородиям всегда нравились чистенькие и смазливые.

Скупщики живого товара отлично платили за хорошеньких девок и пацанов, которые пропадали в их лапах как камень в пруду. Плесь и нету, а в чёрном борделе снова нехватка шлюх. Ещё хорошо платили за здоровых младенчиков, на улицах баяли, что из них варили молодильную бурду для богачей. За кривомордых и вонючих мужиков никто не платил. Кому такие нужны? Так ведь?

Молодой бродяга поёжился. Прав был покойник-папаша: благородия — это твари похлеще монстров! Настоящая нелюдь!

Но, несмотря на свой страх, два литровых штофа огненной под хорошую закусь от пуза, представлялись для двадцатилетнего жителя трущоб слишком манящей целью. Подумать только, целая серебруха на халяву! И чего он не влупил две?! Тогда б и на баб хватило! Но мысль потребовать дополнительную плату как мелькнула, так и пропала. Не-ет, лучше с «деловыми» права качать, чем с этой. Отступив на шаг, он снова мазнул взглядом по объекту своих размышлений. Та не изменив расслабленной позы, с растущим интересом поглядывала в ответ словно…

«Яйца Тёмного!» — замысловато матерясь про себя, бродяга очень медленно, — не дай Триединый выронить! — поставил клетку на землю.

— Шмыг, эта, шхестный торговец! Шмыг не кидала! — неумело скрывая страх, сглотнул кривоносый. — Всё тип-топ, всё по щесному, — оставив клетку и опасливо пятясь, приговаривал честный торговец краденным. — Всё шито-крыто, — дойдя до угла какого-то сарая, оборванец шмыгнул за постройку и был таков.

«Пугливый какой-то. Если он честный, то чего бояться? Без повода, за одни взгляды, с ним возиться никто бы не стал. Я ведь, хех, добрая волшебница, а не злая, даже за ангела вчера ночью приняли, хе-хе», — я крутнул меж пальцев метательную иглу.

* * *

— Ну что пушистый? Не повезло тебе? — извлечённый из клетки зверёк доверчиво сидел у меня на коленях, с удовольствием принимая поглаживания. Действительно ручной.

Несмотря на не располагающую к подобному профессию, было немного жалко его убивать. Даже та моя часть, что привыкла с одинаковым безразличием отправлять на перерождение мужчин, женщин, детей и стариков не хотела умертвлять «милого пушистика». Похоже, классовая уязвимость девочек-волшебниц ко всему кавайному не обошла и меня. Позор.

Не то чтобы пересилить жалость было очень трудно, но «сила милоты» заставила ненадолго задуматься о целесообразности создания куклы-кролика. К сожалению, другие эксперименты ещё более болезненны. Печально вздохнув, постарался сделать всё быстро, нанеся животному небольшую ранку клинком, одновременно ударив стальной спицей в ухо.

«Мда, ачивка «Убийца милых зверушек» получена. Достижение «Абсолютное зло» всё ближе», — не особо весело, без внутреннего задора, мысленно пошутил я. Мне и правда, было немного жаль похищенного у хозяев ушастого.

Апатично сидящий кролик-марионетка, не слишком походил на живого питомца и я, недолго думая, отдал приказ на пробуждение его «разума», ну или что там его заменяло у животных, одновременно послав подчиняющий импульс. Будто проснувшийся зверёк начал прядать ушами, вертеть мордочкой и принюхиваться, но убежать не пытался. Внутри появилось ощущение того, что новый член коллекции полностью подчинён и выполнит любой приказ. Судя по всему, управлять животными проще, чем разумными.

«А что? Ничем не хуже живого!» — подумал я, забавляясь со зверушкой, которая, наверное, и не поняла, что её закололи и превратили в нежить. Зверька было всё ещё немного жаль, но идея его убить и поднять уже перестала казаться такой изуверской.

Зато теперь пушистик принадлежит мне. Только мне!

* * *

Сидя спиной к солнцу я разглядывал плывущие по небу облака, пальцы отвлечённо крутили меж собой метательную иглу. Поначалу выходило немного неуклюже, но по мере стряхивания пыли с заржавевшего навыка, стальная спица мелькала всё быстрей, будто обретая подобие жизни. Питомец с указанием далеко не убегать, был отпущен по своим делам и ускакал исследовать округу. И не скажешь что нежить.

Можно пойти помочь Наталу, который стоически превозмогал словоблудие толстого торговца, пытаясь по нашему с Акирой наущению выбить группе дополнительные блага. Можно переместиться в карету и почитать мангу, образовательную книгу или бестиарий. Можно наведаться к Эрис и помешаться под ногами у суетящихся артистов или придумать ещё что-нибудь, но мне было лень.

Бессонная ночь не слишком вымотала физически, но шум с людской суетой вызывали раздражение, хотелось немного посидеть в относительной тишине и одиночестве, не напрягая мозг. Поэтому я без особых мыслей меланхолично разглядывал плывущие в небе скопления пара. Вот облако похожее на Небесного Ската, вот парит копия моего ушастого питомца, здесь группа облачков напоминала букет полевых цветов, а вот это похоже на отрубленную голову с длинной косичкой…

Созерцание облаков неплохо успокаивало, и когда меня отвлекли целенаправленно приближающиеся мягкие шаги, в душе было намного больше умиротворённости. Невесомая, почти неслышимая походка двух пар ног, могла принадлежать только кому-то не чуждому боевых искусств. Учитывая, что из толковых бойцов здесь была только наша компания, несложно догадаться, кто собрался меня побеспокоить. Один из идущих еле заметно прихрамывал, а походка второго, вернее второй, совсем не напоминала массивного Бэйба или высокого Натала. По мою душу явилась наша «семейная пара».

— Лови! — повернувшись к нежданным визитёрам, движением кисти отправляю в Кея метательную иглу.

— Что Куроме-чи, ностальгируешь по старым денькам? — усмехнулся парень, перехватив и отправив острый металл обратно.

— Немного, — признал я, продолжая перебрасываться с парнем одиноким снарядом.

— Хватит вести себя как дети! — попыталась прекратить «безобразие» Акира. — Куроме, караван скоро отбывает, не засиживайся.

— Ха-ха, тоже хочешь поиграть, Акира-чи? — засмеялся брюнет и бросил длинную иглу уже в неё.

— Ещё чего! — девушка не стала возвращать «подарок» назад, а состроив зловредную гримаску, положила его в подсумок.

— Вредина! — Кей Ли обвинительно ткнул в подругу пальцем.

— Фигляр! — не осталась та в долгу.

— И горжусь этим!

— Тем, что ведёшь себя как глупый мальчишка? — фыркнула рыжая, готовясь начать традиционное наставление своего бойфренда на «путь истинный», но тут в её поле зрения попал неудачно выскочивший из-за угла пушистик.

Глаза девушки азартно сощурились, ноздри затрепетали, а согнутые на манер когтистой лапы пальцы предвкушающе дрогнули. Несчастное животное почувствовало опасность и устремилось в прыжок. Но разве мог декоративный любитель морковки тягаться со сверхъестественной реакцией выпестованной с детства убийцы? Чёрная тень с рыжими волосами размазалась в ускорении, и беззащитный комочек меха оказался выхвачен прямо из воздуха. Его участь была предрешена.

— Какая прелесть!!! У-ти моя милашечка! — несчастный кроль опустил уши, даже не пытаясь вырваться. Очевидно, он уже внутренне принял свою незавидную судьбу. — Куроме, Кей, смотрите, какую красотулю я нашла!

— А мне достаются только тумаки! — понурился парень. — Но я ведь лучше! — в глазах вскинувшего голову Кей Ли, мешались боль, тоска и надежда. — Скажите, ведь я лучше… кролика?! — на последнем слове его голос «предательски» дрогнул, а в глазах вспыхнула лихорадочная вера.

— Шут! — рыжая отвернулась от упавшего на колени и изобразившего крушение всех надежд парня. — У-ти моя девочка, моя красавица! Не слушай этого дурня, конечно, это ты самая лучшая! А если мы повяжем на ушко бантик, будешь самая-пресамая!

«Откуда у неё бантик? — я недоумённо посмотрел на Акиру, что споро повязывала на длинное ухо нежно-розовый бант. — Хотя нет, не хочу знать, — ещё раз глянул на счастливо сюсюкающую девушку. — Вдруг это заразно?»