Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

1.2.2. Ленин на службе у японского Генштаба

Обстреляв русскую Тихоокеанскую эскадру и открыв боевые действия на море и на суше, японский Генштаб стал искать возможности атаковать и ослабить российского противника изнутри. Он подхватил идеи польско-русских националистов из австрийской эмиграции: создать второй фронт на западе Российской империи, взбунтовав русско-польское население, спровоцировать мятежи против русского самодержавия на севере (Финляндия) и юге (Кавказ) европейской части России, мешать мобилизации в глубине страны посредством крестьянских бунтов и перерезать линии снабжения русской армии с помощью диверсий и саботажа. Цель этих устремлений заключалась в том, чтобы вызвать во всей империи вооруженное восстание, которое приведет к ослаблению российской военной мощи и свержению Романовых.

Сбором и финансированием[75] оппозиционных сил Российской империи, их вооружением для планируемого массового восстания ведал офицер японской разведки, бывший военный атташе в Петербурге (1902–1904) полковник Мотодзиро Акаси[76]. За годы петербургской службы он установил контакты с революционерами-подпольщиками, а после разрыва дипломатических отношений между двумя странами вместе с персоналом японского посольства уехал через Берлин в Стокгольм, где связался с вождями всероссийских революционных партий в эмиграции. Так как заинтересованные в сотрудничестве с японским Генштабом лидеры польского национального сопротивления Роман Дмовский (Польская национальная лига) и Юзеф Пилсудский (Польская социалистическая партия, ППС), явившись в Токио с предложением своих услуг, встретили довольно сдержанное отношение в Министерстве иностранных дел и Генеральном штабе, Акаси сосредоточил усилия в первую очередь на финском социал-демократе Конраде (Конни) Циллиакусе[77] (Партия активного сопротивления) и грузине Г. Г. Деканозове (Деканози, Деканозишвили), одном из руководителей партии грузинских социалистов-федералистов. С их привлечения началось планомерное использование открытых врагов российского государства – националистических деятелей с его окраин и всероссийских революционеров, преимущественно из партии эсеров, в меньшей степени из социал-демократов, – находившихся как в российском подполье, так и в странах эмиграции[78]. Когда Токио благодаря победе над Российской империей в 1905 г. вошел в круг великих держав, его военная разведка в систематической работе с внутренними врагами русского самодержавия опережала разведку центральных держав на целое десятилетие[79].

Сохранившиеся и опубликованные отчеты Акаси раскрывают лишь часть деятельности Ленина и его товарищей под японским руководством и не содержат сведений о потраченных на них (и поступивших конкретно Ленину) средствах. Тем не менее они добавляют существенные аспекты к знаниям о характере и объеме его революционных устремлений в этот первый период войны и революции. Акаси внес Ленина как «русского, одного из руководителей Социал-демократической партии»[80] в список замешанных в коллаборационизме лиц и партий и охарактеризовал его группу в российской «Социал-демократической партии, с.-д.» следующим образом: «Радикальное крыло этой партии, группа Ленина, торжественно объявляет о поддержке революционного движения против российского правительства, где только можно, хотя в объединенное оппозиционное движение не вступила. Многие представители этой фракции действительно вооружились, раздобыв револьверы. В ходе беспорядков 22 января 1905 г. (“Кровавое воскресенье” в Петербурге) Гапона прославила главным образом косвенная помощь этой партии»[81].

В утраченных частях документации Акаси содержалась дальнейшая информация о его сотрудничестве с Лениным. Из нее следовало, что Акаси лично встречался с Лениным в Женеве в июле 1904 г.[82] Это произошло в то время, когда Ленин, погрязший во внутрипартийных склоках и очутившийся в безнадежной политической изоляции[83], переживал депрессию, выказывал симптомы различных заболеваний и остро нуждался в деньгах. Акаси тоже находился в особо восприимчивом настроении: возлагая надежды на российские массовые партии (и переоценивая численность коллаборационистских партий раз в десять!), он приехал в Женеву, чтобы самолично склонить к совместной работе вождя русской социал-демократии Г. В. Плеханова. Плеханов попытки японца категорически пресек. Вместе с ним большинство русских социал-демократов со всей решительностью отказались сотрудничать с врагом России. Компенсацию за постигшую его неудачу Акаси нашел в лице радикального предводителя маленькой большевистской группировки эсдеков – Ленина. Как сообщал полковник в свое токийское ведомство, в ожесточенном борце-одиночке, которого «другие социалисты… считают негодяем, который не гнушается никакими средствами ради достижения своей цели», он увидел подходящего человека, чтобы революционизировать Россию. Вот его отзыв о лидере большевиков: «В действительности он честен и отнюдь не эгоистичен. За свои принципы он отдаст все. Ленин – тот человек, который может совершить революцию»[84].

Хотя прямых доказательств пока нет, считается, что Ленин принял предложение Акаси[85]. Ведь вскоре он сумел на средства, появление которых встревожило Заграничную агентуру русской охранки и возмутило его меньшевистских партнеров, устроить в Женеве партийную конференцию и создать новое, дорогостоящее печатное предприятие, вопреки уставу, не раскрыв источники его финансирования товарищам меньшевикам. Пропагандистская газета Ленина, пророчившая поражение России и подстрекавшая к вооруженному восстанию во имя свержения самодержавия, выходила с 22 декабря 1904 г. (4 января 1905 г.) под названием «Вперед», а в мае 1905 г. была переименована в «Пролетарий»[86]. В ее редакцию, возглавляемую русско-польским большевиком В. В. Воровским (партийный псевдоним: П. Орловский), входили русские товарищи М. С. Ольминский (партийный псевдоним М. С. Александрова) и А. В. Луначарский; «Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич, заведовавший всей хозяйственной частью, непрерывно сиял, строил разные грандиозные планы, возился с типографией»[87]. Этих ближайших соратников Ленина во времена его сотрудничества с японским Генштабом не смущало, что он, во вред подвергшейся нападению родине, выполняет диверсионные задания, которые влекут за собой смерть ее солдат и мирных жителей. Тем самым они прошли проверку на пригодность к участию в дальнейших ленинских отношениях с германским Генеральным штабом: Воровский с апреля 1917 г. в заграничном представительстве ЦК РСДРП в Стокгольме вместе с К. Б. Радеком стал связным Ленина с германскими ставкой Высшего командования и Министерством иностранных дел; Ольминский в годы мировой войны по рекомендации Ленина издавал в Саратове финансируемую немцами пораженческую «Нашу газету». Владимир Бонч-Бруевич, правая рука Ленина среди верных сподвижников русской национальности, в 1905–1907 гг. входил в теснейший ленинский круг, с территории русской Финляндии руководивший работой в обеих столицах и промышленных районах Российской империи. При бегстве Ленина из России на рубеже 1907–1908 гг. Бонч-Бруевич остался его связным в Петербурге: здесь он поддерживал регулярные контакты со своим братом Михаилом – офицером Генштаба, сотрудником русской контрразведки сначала в Киеве, затем в столице, – которого лично познакомил с Лениным и который постоянно осведомлял его о происходящем в российском Генеральном штабе и снабжал конфиденциальными материалами. Даже во время Первой мировой войны генерал Бонч-Бруевич предоставил брату секретные военные документы, опубликованные Лениным в Швейцарии в своем «Сборнике социал-демократа»[88]. В. Д. Бонч-Бруевич в Петербурге благодаря научной деятельности в Академии наук стал признанным специалистом по русскому сектантству. Ленина тут главным образом интересовала экономически влиятельная группа староверов – он не раз предпринимал попытки заполучить в распоряжение своей партии их капиталы и наследства, но его товарищу Бонч-Бруевичу данная специальность также открыла двери к другим социальным и политическим группировкам: в 1912 г. он в качестве эксперта по хлыстовским сектам встал на защиту Распутина, когда тому грозил общественный остракизм. Он сам познакомился с Распутиным и в получившем широкую известность письме издателю «Современника»[89] выступил против распространявшегося мнения, будто Распутин – хлыстовец. Бонч-Бруевич подробно опроверг слухи о неправославной, безнравственной религиозной практике «старца» и реабилитировал его как «абсолютно убежденного» и высоконравственного православного христианина. В начале 1917 г. глубокое знание староверчества дало ему ключ к сближению со староверами среди казаков, чьих действий в роли сил быстрого реагирования на стороне царя большевистские повстанцы и подпольщики особенно опасались. В том числе и благодаря этому часть полков кубанских казаков, направленных командующим войсками Петроградского военного округа С. С. Хабаловым наводить порядок в столице, в стратегически важных пунктах города отказалась стрелять по демонстрантам, помогая тем самым победе Февральской революции[90]. Наконец, после захвата власти Лениным В. Д. Бонч-Бруевич, как его личный секретарь и управляющий делами Совета народных комиссаров, рука об руку с братом был одним из главных участников военного сотрудничества с германским Высшим командованием.

вернуться

75

По сравнительно недавним подсчетам российских специалистов, японский Генштаб истратил на это как минимум 1 млн иен (т. е. по курсу 1911 г. – свыше 5 млрд иен или 40 млн долларов); см.: Павлов Д. Б. Японские деньги для первой русской революции. М., 1991. С. 182.

вернуться

76

Переписка Акаси по этим вопросам с японским Генеральным штабом считается (как и соответствующие секретные материалы) уничтоженной с конца Второй мировой войны. Сохранилась одна сделанная в 1930-е гг. копия сводного отчета Акаси о работе за 1906 г., который был представлен в трех экземплярах. Этот отчет под названием «Ракка рюсуи» опубликован в отрывках в переводе на английский язык и составляет основу для исследований: Akasi M. Rakka ryusui. Colonel Akashi’s Report on His Secret Cooperation with the Russian Revolutionary Parties during the Russo-Japanese War: Selected chapters trans. by I. Chiharu and ed. by O. K. Falt, A. Kujala. Helsinki, 1988 (далее – Rr).

вернуться

77

Ср.: Zilliacus K. Das revolutionдre Russland. Frankfurt a. M., 1905. S. 366 ff. (о «брожении» внутри России и препятствовании мобилизации русских резервистов).

вернуться

78

Об этом сотрудничестве стало известно в июне 1906 г. благодаря публикации оригинальных документов издателем А. С. Сувориным: Изнанка революции: Вооруженное восстание в России на японские средства. СПб., 1906. Современную российскую точку зрения см., напр.: Старков Б. Охотники на шпионов. С. 92–94, 137–139; Павлов Д. Б., Петров С. А. Полковник Акаси и освободительное движение в России (1904–1905) // История СССР. 1990. № 6. С. 50–71.

вернуться

79

О японском примере как образце для разведслужб центральных держав см. в т. ч.: Futrell M. Northern Underground: Episodes of Russian Revolutionary Transport and Communications through Scandinavia and Finland, 1863–1917. London, 1963. P. 66 ff., 205 ff. (и др.); Possony S. T. Lenin. S. 111 ff.

вернуться

80

Rr. P. 30.

вернуться

81

Ibid. P. 24.

вернуться

82

Possony S. T. Lenin. S. 111. Поссони опирался на данные японских исследователей 1920–1930-х гг., которые видели соответствующие документы до их уничтожения: Ibid. S. 559, Anm. 8.

вернуться

83

Конфликты с внутрипартийными противниками (см. «Шаг вперед, два шага назад. Кризис в нашей партии») держали Ленина в напряжении целых три месяца (с февраля по май 1904 г.).

вернуться

84

Цит. по: Possony S. T. Lenin. S. 112 (со ссылкой: Komori T. Akaschi Motojiro. Taipeh, 1928. Vol. I. P. 142).

вернуться

85

В качестве косвенного доказательства приводится внезапно изменившееся финансовое положение Ленина. Кроме того, Плеханов в 1915 г. в Женеве со ссылкой на «признания» В. Д. Бонч-Бруевича подчеркнул, что «уже во время русско-японской войны ленинский центр не брезговал помощью японского правительства» (запись Г. А. Алексинского о разговоре с Плехановым в июле 1915 г. в Женеве, опубликована Сэмюэлом Бароном: International Review of Social History. 1981. Vol. 26. No. 3. P. 347). Леонард Шапиро (Schapiro L. Die Geschichte der Kommunistischen Partei der Sowjetunion. Berlin, 1962. S. 74, 644) еще отмечал, что «нет ясности, откуда взялись средства». Потом Поссони сумел найти в Японии свидетельства о расходах на покупку оружия, финансирование покушений и субсидирование мятежа на броненосце «Потемкин» (Rr. P. 46), а также японские источники, согласно которым и Ленин получил «приличную сумму» (Possony S. T. Lenin. S. 559, Anm. 8, 9, 11). К. Циллиакус, как «секретарь» Акаси распределявший средства (систематически утаивая их происхождение), сказал по этому поводу, что «половина людей, получающих деньги от японцев… не знают, откуда они, а другим… все равно»; его слова были отнесены соответственно к Гапону и Ленину, см.: Ibid. S. 118. Российский военный историк Д. А. Волкогонов изучил весь комплекс финансовых связей Ленина по неизвестным документам из его наследия и основательно развенчал миф о бескорыстном партийном пуританине: Wolkogonow D. Lenin: Utopie und Terror. Dьsseldorf, 1994. S. 54 ff. («Geheime Geldangelegenheiten»).

вернуться

86

«Пролетарий» выходил с 14 (27) мая по 12 (25) ноября 1905 г. в Женеве на русском языке как центральный орган РСДРП.

вернуться

87

Krupskaja N. Erinnerungen an Lenin. S. 137.

вернуться

88

Когда М. Д. Бонч-Бруевич в 1916 г. служил начальником штаба Северного фронта под командованием генерала Рузского, Ленин опубликовал в «Сборнике социал-демократа» секретные документы за подписью обоих военачальников; см.: Katkov G. Russia 1917: The February Revolution. London, 1967. P. 128 f., n. 4.

вернуться

89

Бонч-Бруевич В. Како веруеши? По поводу толков о сектантстве Г. Е. Распутина-Новых // Современник. 1912. № 3. С. 356. Ср.: Katkov G. Russia 1917. P. 205 f.

вернуться

90

Бонч-Бруевич В. Д. На боевых постах Февральской и Октябрьской революций. М., 1930. С. 72–74.

8
{"b":"721832","o":1}