Уже дома поздно вечером мы лежим вместе в постели. Наверное, впервые за все время просто лежим, обнявшись, для страсти нет ни сил, ни желания. Каждый в своих мыслях.

Наконец, решаюсь задать волнующий меня вопрос:

— Почему ты так боишься за Егора? Это тяжело пережить, но все же.

— Потому что я его уже вытаскивал с того света, больше не хочу, — горько говорит Костя. Я вопросительно смотрю на него, он продолжает, — помнишь, я тебе говорил, что Егор однолюб. Это чистая правда. Он очень любил свою жену. Она умерла десять лет назад.

— Что с ней случилось?

— Рак. Она долго болела. Он очень тяжело переживал ее смерть. Сначала беспробудно пил. Первое время, когда начал, я думал, даже хорошо. Надеялся, его отпустит. Но нет. Он упивался в усмерть, но легче ему не становилось. Егор несколько раз пытался покончить с собой. И однажды, когда я не уследил за ним, у него это почти получилось. Он нашел где-то упаковку сильных таблеток и запил их бутылкой водки. Его тогда еле спасли. Если бы я пришел на полчаса позже, его бы уже не было. Он меня даже ненавидел сначала за то, что я его спас, — вот это да. Такого я не знала. Это многое объясняет.

— И как ты его вернул к жизни? — спрашиваю я.

— Я не вернул. Он сам в какой-то момент ухватился за идею помогать больным раком. Познакомился в больнице с одной больной девочкой и решил ей помочь. Так все началось. Мы начали развивать бизнес, а Егор еще и благотворительность. Все силы бросали туда. Ты ведь знаешь, что Егор владеет фондом, помогающим больным раком?

— Если честно, что-то слышала, но значения не придала.

— Да. Сейчас еще мы достраиваем большой медицинский центр. Туда вложено много сил. Егор последние десять лет жил этим проектом, но Алену — его жену, он так и не смог забыть. Везде и всегда с ним были ее фото. Женщины в его жизни не занимали особого места. Он никем не увлекался. Все больше жил, как отшельник, достроил дачу, и все свободное время пропадал там. Я думал, это не изменится никогда. Первое время я пытался его расшевелить, познакомить с кем-то, потом перестал. Все равно бесполезно, — я слушаю, пребывая немного в шоке. А Костя продолжает:

— Вероника первая женщина за десять лет, на которую он обратил внимание, которую он снова полюбил. Понимаешь? Она вернула его к жизни, воскресила того Егора, которого я не видел уже много лет. Если она не выберется, он погибнет тоже. Второй раз он этого не переживет.

— Поэтому ты просил Борисыча присматривать за ним?

— Да. Борисыч знает его давно. Еще при болезни Алены. И потом много помогал нам, а мы ему.

— Давай надеяться на лучшее. Вероника должна жить. Ей тоже много досталось в этой жизни. Она заслуживает счастье.

— Да. Егор тоже его заслуживает. Он для меня всегда был примером. Они были идеальной парой с Аленой. Когда-то я мечтал о такой же семье, — Костя вдруг смотрит на меня, — раньше я не понимал, как можно так любить. Как может чужой человек стать настолько дорогим, — делает паузу, — а сейчас понимаю.

Дыхание у меня сбивается. О чем это он. Костя продолжает держать меня взглядом. Приподнимается, нависая надо мной, делает паузу и произносит, как будто собравшись с духом:

— Я не говорил тебе, потому что думал, ты не поверишь. А сегодня, глядя на Веронику, подумал, что могу не успеть сказать. Ведь всякое может случиться. Я люблю тебя. Поняла?

Я киваю.

— Не веришь? Это не просто три слова. Не пустой звук. Я такого не говорил никому, потому что не чувствовал такого раньше, не понимал, сам в себе сомневался. А сегодня, когда представил, что могу тебя потерять, почувствовал такое, что все сразу встало на свои места! Слышишь?

Я опять киваю.

— Ладно. Не говори ничего. Не надо. Бойся дальше. Только это уже ничего не изменит. Я тебя никуда не отпущу. Ты моя, поняла? Навсегда!

А мне кажется, я сплю. Не может в реальности Костя говорить такие слова и так смотреть на меня. Он наклоняется, нежно целует меня, а я не могу вздохнуть. Как сказать ему, что я тоже не хочу больше бояться? Где найти силы, чтобы рассказать о своих чувствах? И как может такое быть, что эта страшная трагедия открыла нам обоим глаза и заставила поверить друг другу.

— Я тебе ВЕРЮ, — говорю я, тяжелый вздох слетает с его губ, а руки замирают. Я смотрю в его глаза. Слова нам больше не нужны. Сейчас мы общаемся душами, которые наконец открыты друг другу. Долго смотрим, щупаем друг друга мыслями, трогаем чувствами. Этот немой диалог значит больше, чем все сказанные слова. Потому что он — настоящий.

Следующие дни даются нам тяжело. Костя разрывается между работой, больницей и кучей других проблем, которые свалилась в отсутствии Егора. Тот все еще пребывает в практически неадекватном состоянии. Костя не оставляет его, каждый день мотаясь в больницу. Пытается хоть как-то растормошить, запихивает в него еду уговорами, а иногда и шантажом, пытается вложить ему в голову, что главная задача — держаться и оставаться сильным. Вероника по-прежнему в коме. Каждый день заставляет нервничать все больше. От каждого звонка замирает сердце.

Хорошие вести приходят на третий день. Она очнулась, она вернулась к нам! Эта новость заставляет окрепнуть надежду на лучшее, хотя Вероника очень слаба. Егор тоже немного ожил. Каждый раз, приходя в больницу, я поражаюсь его терпению. Он маниакально заботится о Нике, не отходя от нее практически ни на минуту. Кажется, он дышит ею. На Нику все еще больно смотреть. Она на себя совсем не похожа. Отекшее лицо, гематомы, гипс.

Я окончательно изменила мнение об этих двух мужчинах. Такой любви и такой дружбы я еще не видела. Поэтому мне тоже хочется сделать для них все, что возможно. Но, пожалуй, единственное, что я могу — поддерживать Костю. Ему тяжело сейчас. Я им просто восхищаюсь. Большинство даже хороших друзей, когда случается такое, максимум на что способны — повздыхать, посочувствовать, но чтобы так, бросить все силы на решение проблем друга, заботится о нем, как о родном, это заслуживает уважения.

Наши отношения после той ночи тоже сильно изменились. Теперь мы учимся доверять друг другу, помогать и поддерживать. Хотя, видимся мы в основном ночью. Даже на страсть не всегда хватает сил и времени, но это совсем не главное, когда есть взаимопонимание и доверие.

По мере того, как Веронике становится лучше, напряжение отпускает. Ее уже перевели в обычную палату, правда, к ней я не захожу, потому что она никого не хочет видеть. Я ее понимаю. Я бы тоже не захотела. Решаюсь увидеться с Никой только через неделю. Знаю, что Костя принес Егору шокирующую новость о том, что ее машину испортили намеренно. Теперь с этим тоже предстоит разбираться. Пока мужчины разговаривают о серьезных вещах в коридоре, развлекаю Нику своей болтовней. Почему-то когда она спрашивает про Костю, не решаюсь сказать ей, что у нас все серьезно. Отшучиваюсь в своей прежней манере. Иногда я даже себе боюсь признаться, мне кажется, что все его слова просто приснились той ночью. Поэтому я боюсь кому-то еще озвучивать свои чувства.

Ника быстро устает. Мы прощаемся и уходим. Знаю, она в надежных руках, сейчас я за нее почти спокойна.

Следующие дни Костю практически не вижу. Он занимается проблемами Егора и подготовкой к тендеру. Он объяснил, почему этот тендер так важен. Большие деньги были потрачены на строительство медицинского центра, и теперь есть дефицит средств для развития бизнеса. Как объяснил Костя, если они не получат тендер, разорение им, конечно, не грозит, но тогда придется пересматривать все инвестиционные планы, искать дополнительные средства, выдергивать их из других проектов. Сложность еще и в том, что обычно подготовкой к тендерам и всем, что с этим связано, занимался Егор, Костя лишь помогал, глубоко не вникая. Поэтому теперь ему еще сложнее.

Сегодня Костя впервые за последние бешеные дни обещал прийти пораньше. Мы решили остаться у него и не тратить время на приготовление ужина, заказав его из ресторана. Я успела съездить домой после работы, переодеться, и сейчас подъезжала к дому Кости. Открыв дверь своими ключами, я зашла и услышала, что он разговаривает с кем-то по телефону. С первых слов меня приморозило к полу: