Обилие целей и подаренные стрелы вернули в руки старый добрый лук, а поняв принцип заработка опыта, Карх постарался нанести максимальный вред разным целям, а не пытаться убить одну. Однако после шестого выстрела дерево дало трещину вдоль и переломилось надвое. Самый первый его выменянный предмет сломался окончательно и больше не подлежал ремонту. Спрятав оставшиеся стрелы, гоблин достал копье и принялся помогать отбиваться от наседающих змееголовов.

Пару раз уже применялись расходники, оказавшиеся зажигательными гранатами по сути: зеленоватое бездымное пламя наносило немного урона, но горело долго и неплохо отпугивало монстров, что позволяло перегруппироваться. Блестяще показало себя дворфское изобретение — каждый выстрел выводил из строя минимум одного стенолома и пару-тройку мелких тварей, а долгая перезарядка компенсировалась немыслимой для человека дистанцией поражения.

Спустя две трети часа то один, то другой игрок из первой роты или маг на шатающихся ногах стали покидать стену. Это происходило из-за того, что за время короткой передышки люди успели восстановить двадцать-двадцать пять единиц выносливости, а так как параметры на низких уровнях у всех почти одинаковые, то поголовное большинство игроков вступили в бой с ополовиненным (а то и больше) зелёным баром. Потеряв ещё сорок единиц, они подошли к критической отметке, когда, забывшись и сделав три-четыре выстрела подряд, лучник буквально падал от усталости (а это грозило неминуемой смертью). Маги тратили на заклинания существенно меньше выносливости, но и максимальный запас у них был ниже.

Карх уже сам хотел отойти в тыл, так как после каждого удара ему приходилось ждать по несколько секунд. Второй удар он берёг на всякий случай, третий был для него непозволительной роскошью. Однако у людей оказался ещё один резерв, о котором не знало ни командование, ни рядовые защитники.

Игроки «вооружённые» различными музыкальными инструментами и равномерно распределившиеся по всему фронту вступили в бой.

— Кровь на струны! — Громкий мужской голос разлетелся над людьми одновременно с первыми нотами быстрой и бодрой мелодии. Один за другим в неё вплетались новые и новые инструменты дальше и дальше разнося её от первоначального места.

Уставшие люди физически почувствовали облегчение, больше всего это напоминало лёгкий прохладный ветерок среди жаркого душного полдня, а может это и был обычный порыв ветра.

Рядом с полосками жизненных показателей появился зелёный значок с символом похожим на скрипичный ключ. «Ритм войны. Барда». Сосредоточившие внимание на новом бафе прочитали что он даёт и поделились с теми, кто не смог или не успел. Конкретно этот ритм войны от некой Барды (изначально указывается именительный падеж.) повышал на одну единицу атаку, увеличивал скорость восстановления ОЗ и ОМ в два с половиной раза и, главное, он снижал накопленную усталость на две целых и три десятых единицы в минуту.

Недостатками бафов подобного типа была необходимость постоянной поддержки мелодии, и умение играть на музыкальном инструменте. Преимуществами — разнообразие (тип и силу усилений закладывал сам композитор) и охват. Все, кто слышал музыку — получали баф.

У людей, стоявших на пороге истощения, открылось второе дыхание. Крики благодарности бардам в целом и Барде конкретно звучали отовсюду. И это не случайно: снижение усталости — основная причина существования бардов как класса, вот только открывают «Ритм войны» после десятого уровня, и две единицы считается очень хорошим результатом (больше одного уже приемлемый результат). Знающие игроки не могли не восхититься талантом и мастерством девушки. Вот только за всё надо платить.

Уже спустя десять минут часть исполнителей истекая кровью начали падать замертво. Мелодия, слишком тяжёлая для их уровня требовала не только манну, но и жизни. И судя по напряжённым лицам и сжатым губам, процесс этот был не безболезненный. Погибшие вставали в храмах и снова бежали к западной стене чтобы подхватить затихающий мотив.

На поле боя снова начал складываться статус-кво: выносливость медленно, но росла; люди из последних сил, но держались; стеноломы атаковали часто, но безрезультатно. Оказалось, что земляной вал насыпанный за два дня для того, чтобы хоть как-то помочь обороняющимся, прекрасно защищал стену от хаотичных атак монстров, а большего и не требовалось. Вот только все понимали, что в конце этого часа появится новый тип отродий, ещё более опасный чем стеноломы; и все твари ринутся в атаку, а для кого-то она станет последней.

Ожидание опасности бывает страшнее и хуже самой беды. Но не в этот раз: уклоняясь от зубов, когтей и ядовитой кислоты, атакуя в ответ мечом, стрелой или огнём на страх не осталось времени.

***

К их появлению готовились, пытались предугадать, кто появится — какие способности будут у новых отродий…И всё зря. Сквозь звуки спасительной мелодии стал доносится лёгкий гул, как от работающих лопастей небольшого пропеллера. Люди по привычке посмотрели в небо, но было поздно. По крутой дуге на основные ударные силы оборонявшихся падали отвратительные прямоходящие насекомые.

Немного — три-четыре десятка, но противопоставить их первой атаке было нечего. Из далека эти двухметровые отродья напоминали крылатых муравьёв в чёрных плащах чуть ниже пояса. Приземляясь на головы врагов и союзников, костяным шилообразным клинком на правой ладони Хопперы[2] (как позже их назовут игроки), нападали на десятников, саппортов или просто умелых игроков. Первый удар в голову или шею, затем пара колющих атак куда придётся.

Приказ магистра Артуриса, всем магам в бою использовать шлем (так же рекомендовалось ношение кольчуги или кожанок) спас сейчас ни одну жизнь. Пол дюжины убитых, в основном, когда на одного игрока приходилось несколько отродий. Так же четверо из пяти магов Краста пали от налёта, в прямом смысле, новых отродий.

Первые ряды защитников города ещё только разворачивались чтобы обрушить свой гнев на вражеский десант, когда неприятель достал свой главный козырь из рукава, точнее из локтя. Небольшой отросток на левой руке резко удлинялся и мясницким крюком накрепко сцеплял жертву с охотником. Притягивая пойманных игроков к себе, они разрывали плоть, болью ломая сопротивление.

Сильные лапы вытолкнули своих хозяев с грузом на несколько метров вверх и в сторону. Подальше от приходящих в себя людей. Полетели редкие выстрелы. Не в отродий, кто-то пытался убить своих товарищей прежде чем они достигнут земли, надеясь, что воскрешение ещё распространяется на них. Ведь через мгновение, кричащих от боли и ужаса людей, накрыла волна кишащих клыков и когтей.

Только что за несколько секунд окончательной смертью в муках погибло больше тридцати человек. С этого момента на временные потери уже никто не обращал внимания. Слёзы по погибшим прольются потом, если будет кому их оплакивать.

В самом центре стены вал из разлагающихся трупов достиг такой высоты, что напоминал крутую лестницу из гнилого мяса и слизи. Воспользовавшись замешательством отродья усилили натиск, и магистру Артурису пришлось лично возглавил резерв предназначенный исключительно для убийства предводителя этого вторжения. На узком пространстве городской стены стало настолько тесно, что уклониться от зубов или когтей стало просто невозможно. Войнам ближнего боя, завязанным на ловкость пришлось отступить (кому повезло). Железный Бык, облепленный двумя десятками отродий упав на одно колено отбивался одноручной шипастой дубинкой, являясь в некотором роде символом происходящих сейчас событий.

Яркая вспышка, страшный треск и запах озона быстро сменяющийся вонью обугленной плоти. Казалось цепные молнии главного мага десятками истребляют врагов. Ведь седьмой-восьмой уровень ничто против двенадцатого. Однако и у «всесильного» председателя совета есть предел: из восьми случайных целей заклинания (не считая первой выбранной) гарантированно гибли лишь первые две, иногда три. А ведь случайно (нечасто) в эти восемь целей попадали и свои. Остальные два десятка магов с полным баром маны били по одиночным целям, и сил больше никто не жалел. С флангов ударили силы городского гарнизона.