— Вик, всё будет замечательно. Я присмотрю за Даней, а Настя поможет. Отдохните, вам это необходимо, — с теплотой в глазах свекровь смотрит на своего сына. Она берёт меня за руку, сжимает её в своей. Я знаю, что тем самым она хочет меня приободрить, как-то успокоить, но мне нужно время, чтобы привыкнуть к тому факту, что я не увижу сына целых семь дней. — Сколько уже можно переносить свадебное путешествие?

— Да подумаешь, — отмахиваюсь я. — Мне просто неудобно сваливать всё это на тебя.

— Брось, Вик! Мне только в радость понянчиться со своим внуком! А вам и впрямь нужно время побыть вдвоём.

— Ягодка, я же говорил, — Марк ласково шепчет на ухо, забросив руку на моё плечо. — Подумай о том, чтобы остаться на островах на две недели. Ну когда мы ещё сможем отдохнуть вдвоём?

Меня начинает всю трясти от той мысли, что я не увижу сына не семь дней, а уже целых две недели. Как же так? Но я понимаю, что волнения и тревога более, чем надуманные. Я переживаю лишь за то, как Данил перенесёт столь долгую разлуку с родителями. Мы никогда не расставались с ним больше, чем на сутки. А тут такое…

— Ну всё, ма! Мы пошли. В случае чего, сразу же звони мне или Вике.

— Конечно! Хорошо вам отдохнуть! — машет нам свекровь, светясь от искреннего счастья за нас.

В безмолвии мы идём до машины. Я буквально заставляю себя перебирать ногами, а Марк помогает мне, тянет меня за собой. Через два часа мы уже будет на высоте десяти километров, и тогда уже мне нужно будет успокаивать его. Он так и не смог побороть свой страх высоты. Сам напросился. В самолёте я посмеюсь над ним.

— Ну, к тебе или ко мне? — спрашивает Марк на полном серьёзе, когда мы возвращаемся в машину.

— К тебе, — решаю я подыграть ему, чтобы немного забыться.

— Тогда мне нужно будет позвонить любовнице и сказать, чтобы выметалась.

— Нихрена себе! — отвешиваю ему шутливый подзатыльник. — Какие ещё любовницы? Когда она успела там появиться?

— Так это… ветром надуло, — смеётся он и тотчас стирает с лица улыбку, когда я являю ему своё серьёзное выражение лица. — Ну что такое? Я же пошутил насчёт любовницы, — тянется ко мне, целует в губы, кладёт свою голову на мои колени и сковывает меня своими руками. Видать, забеспокоился, что я могла поверить в эту чушь. — Я больше не буду так шутить, извини!

— Родной, — Марк поднимает голову на мой тихий голос. Любуясь его мужской красотой, я поглаживаю его по щеке. — Поехали в аэропорт уже, пока я не передумала.

За три года, что мы вместе, Марк ни разу не дал повода усомниться мне в своих чувствах. Я никогда не подозревала его в неискренности и уж тем более в неверности.

Сейчас он владеет ночным заведением, но все ночи безоговорочно проводит со мной, да и дни тоже. Мы неразлучны с того самого дня, когда он вернулся после продолжительной разлуки.

С тех пор ничто не в силах разлучить нас.

Правда, был всё же один неприятный момент. Я думала, что он перечеркнёт всё и поставит жирную точку в наших отношениях. Хоть я и призналась в том, что Данил его сын, но о том, что его родила Ника, была не в силах рассказать. Он ведь был так счастлив узнать, что стал отцом.

Я созналась только спустя полгода нашей совместной жизни. Это был самый тяжкий разговор в моей жизни. И как же он был зол на меня. Я думала он снова сбежит, бросит нас с сыном, ведь его вновь раздавила обрушившаяся правда.

Наорав на меня, он заперся в соседней комнате и не выходил оттуда практически двое суток. Марк вылакал всё спиртное в доме, а потом проспался и пошёл на мировую. Сказал, что его мозг не воспринимает эту новость. Для него Данил — наш ребёнок.

Но он и так наш. Я усыновила Данилу, после того как Ника отказалась от него и снова вернулась к моей матери. Сколько сил и нервов у меня ушло на то, чтобы уговорить её оставить ребёнка. Она была убеждена в том, что нежеланный ребёнок перечеркнёт всю её дальнейшую жизнь.

В результате у меня получилось переубедить её. Но мне пришлось пойти на крайние меры по наставлению Вероники. Я пошла на обман, вплоть до того, что мне было велено носить накладку на живот, чтобы ни у кого не возникло подозрений, что это не мой ребёнок. Пока Ника жила в Краснодаре и анонимно обследовалась в частной клинике, я строила из себя беременную. Да так, что у окружающих и мысли не возникло, что Данилу родила не я.

Изредка мы с Вероникой созваниваемся. Полгода назад она вышла замуж за порядочного мужчину и сейчас уже ждёт желанного ребёнка. Наши отношения потихоньку налаживаются. Да и с матерью я помирилась. В прошлый раз новость о том, что та станет бабушкой, повергла её в шок, но известие о том, что она стала прабабушкой, растопило её сердце. В прошлом году мы с Марком ездили знакомить её с нашим сыном. Всё прошло лучше, чем я ожидала. А как иначе? Марк умеет сглаживать углы. Именно благодаря ему мои отношения с родными улучшились.

— Может, бросим машину и прогуляемся по парку перед отъездом? — предлагает Марк. — Как тебе идейка?

— А давай!

Мы паркуемся у входа в живописный парк, выбираемся из машины и сразу же переплетаем наши пальцы, взявшись за руки.

Но если раньше я чувствовала тягостную неловкость, когда мы появлялись в людных местах, держась за руки, как самые настоящие голубки, то сейчас всё в корне поменялось. Мне сорок и я замужем за молодым и привлекательным мужчиной, которому совсем недавно стукнуло всего лишь двадцать семь. Я нисколько этого не стыжусь. Напротив, я горжусь этим. Мне плевать, что кто-то косо смотрит на нас. Чхала я на тех, кто-то не понимает такой любви, а кто-то даже не верит в неё. Но мы доказали обратное. Мы вместе. Наша любовь за прошедшие годы ничуть не ослабла. Она настолько окрепла, что закрепилась в наших сердцах капитально. Кажется, крепче наших чувств ничего на свете нет и быть не может.

— Вик, а может разузнаем о суррогатном материнстве сразу после отпуска? — обнимает он меня за талию, когда мы медленно прогуливаемся по знакомым тропинкам.

Он уже месяц как брюзжит мне на ухо, что хочет ещё одного ребёнка. Дошло даже до абсурда! Марк побрасывает в почтовый ящик буклеты о суррогатном материнстве, хотя уверяет, что это чистая случайность, но меня не провести. Я уверена, что это его рук дело. И отчасти я понимаю его.

Теоретически это возможно. Анализы показали, что в яичнике ещё имеются созревающие яйцеклетки, но это же стоит баснословных денег. Именно поэтому для меня жизнь практически остановилась, когда я узнала, что больше не смогу забеременеть естественным путём. На тот момент суррогатное материнство было для меня неосуществимой мечтой.

— А если не получится? Представь, что будет, если у нас не выйдет? — меня начинает трясти от одной только мысли. — Там ведь не так всё просто. Нужно найти здоровую, а главное добропорядочную женщину.

— Родная, успокойся, — Марк встаёт напротив, накрывает ладонями мои плечи, заглядывает в глаза и как-то сразу спокойней становится. — Не получится — значит будем пробовать до тех пор, пока не получим результат!

— Но это же бешеные деньги!

— Продадим машину! — его глаза с каждой секундой всё больше и больше разгораются азартом. Он верит в это и хочет, чтобы поверила и я. — В конце концов, будем поменьше игрушек покупать Дане, а то совсем его разбаловали.

— Это ты его избаловал! — тычу я в его грудь, сохраняя внешнее спокойствие.

— Ну я же люблю его! Как я могу отказать ему в чём-то? Ну давай, ягодка… Прошу тебя… — нарочно надувает он губы, знает ведь, что это подействует. — Только представь, по нашей квартире будет бегать маленькая девчушка. Красотка — вся в маму. Моему счастью не будет предела!

Я ещё мгновение удерживаю невозмутимый вид, но в итоге не сдерживаюсь, и мои губы расползаются в счастливой улыбке. Марк подхватывает меня за талию и кружит вокруг себя, не обращая внимания на прохожих.