Молчание в ответ. Слышу только свои противные всхлипы. Наверное, ушёл от такой жалкой женщины. Я бы тоже ушла, будь на его месте. Да будь я на его месте, я бы вообще с собой не связывалась.

Проходит минута, а может быть вечность, но затем до моих волос дотрагиваются. Я подымаю голову и вижу его. Марк всё ещё стоит рядом. Он протягивает мне руку. На лице его грустная улыбка, но в глазах отблеск надежды на понимание.

— Серьёзно? Убиться об стену? — вскинув бровь, произносит. — Не хочу тебя отвлекать от столь буйных мыслей, но это подождёт. Нам нужно идти уже.

Нерешительно вкладываю свою ладонь в его тёплую руку и он рывком поднимает меня на ноги.

— Нам? Куда?

— Надо платье завезти Врединке. Тут совсем недалеко, но у нас уже слишком мало времени, — увеличивает он шаг, а мне приходится бежать за ним.

— Но как же мои вещи?

— Завтра сам заберу, — отрезает, с грозным предостережением глянув на меня через плечо. — Вик, туда ты больше не вернёшься.

Мы добираемся до серебристой машина. Отмечаю, что она отличается от его предыдущей разве что цветом. Марк открывает для меня пассажирскую дверь и помогает забраться на сиденье. Сама бы я не смогла. Слишком многое навалилось и в голове сейчас столько мыслей, что они притягивают меня этой ношей к земле.

— Так ты на меня не сердишься? — находясь в глубочайшей растерянности, спрашиваю пока он не закрыл дверь.

Марк замирает на секунду. Его взгляд так же застывает на мне.

— Не сержусь… Но нам надо будет серьёзно поговорить. Мне нужно о многом тебе рассказать.

И тут я понимаю, что меня ждёт мучительно долгий день, но это необходимо. Нам нужно распутать запутанный клубок из недосказанностей.

Предполагаю, что разговор начнётся незамедлительно и уже морально подготавливаю себя к этому, но Марк всю дорогу разговаривает с сестрой. Ему приходится оправдываться перед ней за опоздание. А через десять минут мы уже минуем живописную берёзовую рощу, и входим в Дом Культуры, где проходит концерт в честь дня рождения ансамбля, в котором танцует сестра Марка.

— Не смотри Врединке в глаза дольше трёх секунд, — шепчет Марк у моего виска, когда мы входим в вестибюль, в котором полно народу.

— А что будет, если посмотрю? — непонимающе спрашиваю, цепляясь за его руку, чтобы не потеряться.

— Может быть всякое, — лыбится он девочке, порхающей нам навстречу. — Вплоть до убийства.



Девчушка с длиннющими волосами должна была быть весьма милой, если бы не сердитый взор и насупленные брови над необычайно красивыми глазами. Злится точь-в-точь как и её братец совсем недавно.

Они очень похожи. И как только раньше я не замечала этого поразительного сходства между ними. Между Димой и Марком…

— Ну почему ты всегда опаздываешь? — бурчит она на Марка, вырывая из его рук свой наряд, который больше её самой.

— Ну, я был занят кое с кем, — обнимает меня за талию, привлекая к себе. — Это, кстати, Вика, а тебя она уже знает.

Мы встречаемся с Настей взглядами и, вспомнив о предостережении Марка, я смотрю хоть куда, но только не на неё.

— Привет, ты же не против, если я с Марком посмотрю твоё выступление? — натягиваю на лицо улыбку.

— Нет, но, вообще-то, я очень волнуюсь, — отвечает она с испугом на лице. — Ни мамы, ни папы сегодня не будет.

Марк сгребает в охапку свою сестру. Он что-то говорит ей на ухо и гладит по роскошным волосам. Глядя на них, у меня появляется острое желание обняться вместе, утешить девочку и приободрить хотя бы парочкой нужных слов.

— Врединка, ты у меня большая умница, — чмокает он её в макушку. — Я же здесь, с тобой. И ты знаешь, что я безумно горжусь тобой. Так что не трусь. Всё будет супер!

— Ладно! Объятия за папу я получила, — расплываясь в милой улыбке, она подходит ко мне и протягивает свои руки. — Остались объятия за маму, — и она льнёт ко мне, туго сжав в меня в кольце своих маленьких ручек.

Марк вдруг громко присвистывает, широко раскрыв глаза в удивлении.

— Вот это да! Что-то новенькое!

Неожиданные объятия пробуждают во мне что-то тёплое. В воспоминаниях всплывают наши счастливые моменты с дочерью, когда она могла так же беспричинно подойти ко мне и нежно обнять, беззаботно смотря на меня. Мне не хватает этих чувств. Это так приятно, что я не замечаю как мои глаза начинают вдруг слезиться.

— Ну всё, ты же её сейчас раздавишь, — Марк легонько оттаскивает её от меня. — Давай беги, а то опоздаешь ещё!

— Ой, блин. Я уже и забыла, — заливается она краской. — Марковкин, запиши мой танец на видео!

— Так точно, Вредина, — в шутливой форме отдаёт он честь, а затем, когда сестра скрывается в толпе, ближе подходит ко мне. — Извини меня. Хорошо? Я нарочно это сказал. Таков был мой план на случай, если я увижу тебя с отцом. Я был козлом, да! Но только лишь для того, чтобы он не заподозрил, что мы знакомы. Потому что с ним я постоянно веду себя как козёл. Только так я могу с ним общаться.

— Так ты знал? — ошарашенно выпаливаю, глядя на него снизу вверх и Марк неожиданно кивает, сморщив нос. — Откуда?

— Ника рассказала мне, — скривившись, качает головой. Он протягивает ко мне руку, но я шарахаюсь от неё как от безудержного огня и пячусь назад.

Что за дерьмо вокруг меня происходит?

— Постой, — меня начинает шатать из стороны в сторону, пол под ногами кажется зыбким словно песок. — Ника рассказала тебе о моей связи с твоим отцом? Когда?

— Давненько уже, — делает шаг навстречу и успевает прижать меня к своей груди, а я с запозданием начинаю брыкаться от услышанной новости.

Я словно получила болезненный удар под дых. Меня будто бы контузило.

Потрясение. Этим словом я могу описать своё нынешнее состояние. Меня с головой накрывает волной. Волна лжи, лицемерия и двуличия. Я задыхаюсь. Она с небывалой лёгкостью могла бы смести всё на своём пути, но почему-то именно меня она выбрала в качестве своей жертвы.

Мне больно. Невыносимо больно осознавать, что наша история состоит из одной лишь лжи, а я по своей глупости приняла её за нерушимое счастье.

— Так ты обманывал меня? Лгал мне всё это время? — в полнейшем недоумении смотрю на него. Требуется пару секунд, чтобы, наконец до меня дошло, что рядом со мной стоит гнусный человек. — Пусти меня! Отпусти меня сейчас же!

— Подожди! Вика! — кричит он, когда я вырываюсь из его рук. Я устремляюсь из здания прямиком в рощу, чтобы скрыться от него за белоствольными берёзами. — Постой, ягодка! Я же хочу тебе всё объяснить!

Но во мне не так много сил, как казалось. Марк быстро догоняет меня, хватает за запястье и прижимает своим телом к толстому стволу берёзы.

— Уйди от меня! Скройся нахрен! — с придыханием произношу я, отвернув лицо в сторону. — Видеть тебя не желаю! Ты подлец!

— Да, сука! Да, я подлец! — со всей силы шарахает кулаком по стволу, чуть выше моей головы, рявкая на меня что есть мочи. От его раскатистого голоса дыхание спирает, а ноги сводит судорогой, как только я вижу кровь на его руке. — Я подлец! Потому что всерьёз хотел выместить на тебе свою злость, когда узнал, что ты кувыркаешься с моим отцом! Когда я понял, что именно из-за тебя он вздумал развестись с матерью! Это Ника рассказала мне. И знаешь что? Тогда я был не просто в ярости… Тогда в меня вселился сущий дьявол. Я хотел искусить тебя, забрать твою душу и мучить пока ты не свихнёшься к чёртовой матери, но потом… Потом всё изменилось.

— Захотелось ещё и трахнуть меня, да?

— Нет, то есть да! Но не ради какой-то там мести.



— А ради чего же?

Марк обхватывает моё лицо ладонями. Он дышит очень часто, выдерживая напряжённую паузу.

— Ты заразила меня собой, заразила мою кровь. Я проклинаю того, кто наделил людей эмоциями, чувствами. Я думал, что это что-то прекрасное и этому есть масса определений, пока не понял, что не бывает так, как в кино, — его лицо искажается в страдальческой гримасе, когда он бросает взгляд на свою окровавленную руку. — Это больно, чёрт возьми. Я не узнаю себя. Бегаю сейчас за тобой, как идиот, когда другой я плюнул бы на тебя.