– Ну-с… приступим, – деловито произнесла Афина и с головой погрузилась в ритуал наведения красоты.

Все эти мелкие, но чертовски приятные заботы здорово отвлекли её от тяжёлых мыслей о произошедшем вчера, и о том, как оно отразилось на ней.

Вскоре наложение макияжа и уход за волосами (которые в этот раз Афина оставила распущенными) были успешно завершены. Она посмотрела в зеркальце и, вместе с удовлетворением от проделанной работы, почувствовала некоторое облегчение.

А ещё возникло чёткое убеждение, что никто, кроме неё самой, не смог бы нафантазировать всех этих чудесных манипуляций. Всё это принадлежит только ей, и никому больше!

Убрав кейс обратно в сумку, Афина достала новый комплект белого нижнего белья и надела его. После этого она подошла к стиральной машинке и открыла дверцу. На неё пахнуло теплом и мимолётным ароматом то ли лаванды, то ли чего-то похожего.

Вообще-то, не в её духе носить два дня подряд одно и то же, особенно с учётом того, что предстоит общаться с тем же человеком, что и вчера. Но тут уже ничего не попишешь.

Утешает лишь бархатный аромат чистоты, которым веет от свежеобработанной паром и разглаженной одежды. Этот запах наводит на мысль, что теперь из её наряда полностью выстираны все мрачные ощущения и негатив, которые обрушились на неё ранее.

Афина надела новые чулки телесного цвета, рубашку и чёрную юбку, не забыв также свои очки в прямоугольной оправе. Стекло у них обычное, так как со зрением у неё всё в порядке, зато они прекрасно дополняют её деловой стиль. К тому же, в них ей немного уютнее и спокойнее, особенно в разговоре с Акселем.

Оценив свой внешний вид как удовлетворительный, она подошла к двери и надела чёрные туфли.

И только в этот момент, стоя возле выхода, Афина обратила внимание на один маленький элемент, существование которого успешно игнорировала всё это время. На самом краешке столика, за которым она наносила макияж, лежит неприметный коричневый блокнот с заложенной внутри автоматической ручкой.

«Куда же без тебя?..»

Медленно подойдя к столику, Афина взяла маленького хранителя её записей. Она посмотрела на блокнот так, словно перед ней небольшой, но агрессивный зверёк, способный в любую секунду цапнуть за палец.

Этот, казалось бы, совершенно безобидный предмет возвращает Афину к тому, от чего она так старательно избавлялась, ухаживая за собой.

Но она знает, что ей всё равно придётся вернуться к этому: к загадке, граничащей с безумным мифом, к мыслям, ставящим под сомнение её, Афины, существование, к работе, имеющей все основания обернуться полным крахом всех устоев, которые раньше казались её незыблемыми.

Решительности придаёт лишь одно – иного выбора у неё нет. Даже если сейчас она попытается сбежать, то нормальной жизни ей всё равно не светит. Поэтому Афина примет вызов и докажет, что она более чем реальна и живёт в своём реальном мире. Наверное.

Выйдя из комнаты и прикрыв дверь, она направилась прямо по серому коридору. Каблуки тонко цокнули по гладкому полу, возвещая на всё это унылое здание о том, что Афина покинула своё укрытие.

Как же её достала эта вездесущая серость! Позади – всё серое, впереди – всё серое, вот и сейчас она завернёт за угол, и там…

– Здравствуйте, – коротко произносит Аксель.

– Ой! – вздрагивает Афина, замирая в нескольких метрах от него. – Доброе… утро, Аксель.

С моментально участившимся сердцебиением она обвела быстрым взглядом молодого человека, прислонившегося спиной к стене и скрестившего руки на груди. Всё та же чёрная одежда, светлая кожа и пронзительные бирюзовые глаза, не выдающие ни капли эмоций.

– Вы сегодня рано, – попыталась увести внимание от неловкого приветствия Афина.

А ведь и вправду – она встала на порядок раньше положенного, чтобы привести себя в порядок и заранее прийти в комнату, где они будут сегодня общаться. Ей хотелось побыть там наедине с собой и немного привыкнуть к обстановке до того, как появится невозмутимый возмутитель спокойствия.

– Вчера вы были очень напряжены. Я решил сопроводить вас, – объяснил Аксель, отстраняясь от стены.

– Правда? Спасибо вам за заботу, – улыбнулась Афина. – Но не стоило, у меня всё в порядке. Я хорошо отдохнула.

«Точно… будто в отпуске побыла», – уже не так радушно добавила она.

Это был неожиданный и даже очень неожиданный акт заботы от этого во всех отношениях бесчувственного человека. А ещё очень несвоевременный.

– Думаю, вы тоже планировали вначале позавтракать, – рассудил Аксель, поворачиваясь в ту же сторону, куда следовала Афина. – Пойдёмте.

– Пойдёмте, – с плохо прикрытой обречённостью ответила она, последовав за ним.

Похоже, её тщательно спланированная процедура моральной подготовки в сегодняшнюю программу не входит.

Первого пробрало холодом, вцепившимся ледяной хваткой во все внутренности разом.

Кажется, Фея улыбается. Или нет? Что с её лицом? У него мутнеет в глазах? И, похоже, что-то со слухом. Он внезапно осознал, что не слышит никаких посторонних звуков, ни внутри больницы, ни с улицы.

Обведя быстрым взглядом пространство вокруг, юноша почувствовал, как воздух словно сжался и давит на него.

«Что происходит?»

По стене справа стекает прозрачная капля. Приглядевшись, Первый заметил, как по мере движения она постепенно набухает, становясь какой-то жирной и… плотной? Именно так. Тянущийся за ней мокрый след теперь похож на остатки вязкой слизи.

Юноша резко вздохнул, с изумлением наблюдая за тем, как с потолка по стене начинают сползать обильные потоки странной жижи. Они выбиваются из всех щелей, падают крупными склизкими каплями на пол.

И вот, уже всё вокруг покрыто целыми лужами этой противной субстанции.

Услышав, как под ногами захлюпало, Первый опустил взгляд и в испуге отшатнулся. Вязкое вещество расползлось по всему полу и медленно поднимается, уже поглотив подошву тапочек Первого и заползая ему под ступни. Он брезгливо дёрнул ногой, но быстро смирился с тем, что от этой дряни не сбежать.

Внезапно пол у него под ногами начал медленно бугриться.

Отступив на шаг, юноша увидел, как искривляются стены и в некоторых местах проседает потолок. Он словно попал в огромный ледяной дом, медленно тающий под солнечными лучами.

– Зач-ч-чем ты вс-сё ис-спортил? – донёслось до его слуха нечто трескуче-шипящее.

Взглянув на Фею, Первый охнул и втянул голову в плечи.

Её глаза стали полностью чёрными, а над ними, прямо во лбу медсестры открылось ещё два ока, таких же чёрных, только маленьких. Её руки дёрнулись и с громким хрустом изогнулись в локтях под неестественным углом. Пальцы вытянулись и слиплись между собой, превратившись из кисти в клинообразную длинную лапу.

– З-заче-е-ем!!! – истошно прохрипело преображающееся на глазах существо.

Белый халат выпятился по бокам. Ткань с треском порвалась, и из свежих дыр вылезли две пары крючковатых лап. Ноги того, что было Феей, с хрустом изогнулись, и оно рухнуло на живот, расплескав густую жижу.

Существо подняло бешеный ненавидящий взгляд на Первого. Юноша ощутил как у него сжался желудок.

Верхняя часть головы медсестры начала набухать, на лбу появилась ещё одна пара злых чёрных глаз, из уголков рта медленно вылезло два изогнутых острых клыка, кожа по всему телу покрылась мелкой тёмной щетиной.

«Чушь. Бред. Это нереально!», – крупно дрожа и стуча зубами, мысленно кричит самому себе Первый.

Он делает ещё один шаг назад, рискуя поскользнуться на хлюпающей под ногами слизи.

Нужно бежать! Нужно выбраться наружу. Эта тварь не отважится высунуться следом за ним!

Его взгляд цепляется за вид из окна в конце коридора. Первый вздрогнул и невольно раскрыл рот, ошарашенный неожиданным зрелищем.

Вместо солнечного городского пейзажа он увидел серую гнетущую картину, на которой все ближайшие высотки плавно оседают и сгибаются, словно гнилые бананы. Затем на окно наползла слизь, от чего освещение в коридоре стало ещё более тусклым, лишь укрепляя болезненное чувство, что бежать некуда!