– Прочитайте это! Сегодня утром на моего сына было совершено нападение! Это дело моих врагов! – с гневом в голосе говорил Хамелькарт.

Бодмелькарт внимательно прочитал свиток и посмотрел на суффета.

– Тут сказано, что нападение было совершено с целью ограбления. Да и по линии моего ведомства не было никакой информации, что против вашей семьи готовятся какие-либо провокации, – спокойно сказал Бодмелькарт.

– Это на сына трактирщика или бакалейщика может быть нападение с целью ограбления, а на сына военного суффета просто так не нападают! Это большая политика уже! – не унимался Хамелькарт.

Бодмелькарт просто развел руками: он понимал, что сейчас с Хамелькартом бесполезно спорить по этому поводу.

– Прошу прощения, господин суффет, мне необходимо разобраться с этим делом! А что касается наших с вами дел, то передайте Председателю и всему Совету, что через пару дней я выйду во главе флота на Кагибр, – подвел итог беседы Хамелькарт и вышел в приемную.

В приемной были дежурный офицер и Ханни. Они как по команде встали, когда Хамелькарт и Бодмелькарт вошли в приемную.

– Отец… – не успел договорить фразу Ханни, как Хамелькарт его прервал.

– Молчи! И сядь! – повелел он сыну. – Чтобы без охраны гвардейцев он на улице больше не появлялся! Круглосуточно чтоб был под охраной! Это мой приказ! – повелительным и раздраженным тоном Хамелькарт отдал приказ дежурному офицеру.

– За что? – единственно, что смог промолвить Ханни.

– Это для твоего блага! И не спорь со мной! – Хамелькарт был в гневе, и в эти минуты с ним действительно было бесполезно спорить.

– А попросить тебя хоть о чем-то можно? – вырвалось у Ханни.

– О чем ты хочешь попросить? – немного успокоившись, спросил Хамелькарт.

– Я о благодарности блюстителям, которые меня спасли, – замолвил слово за своих спасителей Ханни.

– У тебя что, денег нет? Ты золотым не отблагодарил их? – с удивлением спросил суффет.

– Им не деньги нужны, а благодарственное письмо. Я его написал, но прошу тебя, чтобы ты походатайствовал, чтобы они получили повышение по службе, – высказал свою просьбу Ханни.

– Что за бред? С каких это пор в Карт Хадажде благодарности стали дороже денег? – с негодованием произнес суффет.

– Да, действительно есть такой закон. Его недавно приняли по инициативе Гано, – вмешался в разговор Бодмелькарт.

Хамелькарт с удивлением посмотрел на суффета, а тот в ответ утвердительно покачал головой.

– Хорошо! Не беспокойся! Получат они повышение! – твердо сказал Хамелькарт, обращаясь к сыну.

После этого Хамелькарт проводил Бодмелькарта до пристани и еще раз подтвердил, что через пару дней выступит в военный поход.

Остаток дня Хамелькарт посвятил подготовке к новому военному походу на Кагибр. Вечером, как и обещал сыну, он посетил городского Главу Карт Хадажда, походатайствовал за спасителей сына. Городской Глава был очень польщен личным визитом суффета по морским и военным делам. Кланялся перед Хамелькартом и постоянно повторял, чтоб суффет не беспокоился, что завтра же они получат значительное повышение по службе.

Спать лег Хамелькарт рано: он хотел рано утром поехать на день в свою крепость в предместье Карт Хадажда, проверить, как там идут хозяйственные дела. А главное – хотел хоть немного, но пообщаться с дочерями и младшим сыном.

Раннее утро в Карт Хадажде. На улицах еще пустынно. Солнце хоть и было уже достаточно высоко, но дневной зной еще не наступил. С моря дул приятный, прохладный ветерок.

Бодмелькарт собирался на службу. Его большой каменный дом с солидной кирпичной оградой и большими кованными железными воротами находился через дорогу от не менее величественного здания внешнеполитического ведомства, которое суффет Бодмелькарт возглавлял. Сам суффет по этому поводу шутил, что ему не нужна никакая охрана, так как в его доме не успевают закрыть за ним дверь, а он уже на службе. И в этой шутке весьма высока доля правды! У ворот дома суффета круглосуточно находился пост гвардейцев Священного отряда, в чьи обязанности кроме сугубо военных входили и обязанности по охране высших государственных сановников Республики. Точно такой же отряд гвардейцев через дорогу нес охрану у дверей одного из самых важных государственных учреждений. Напомним, что кроме международных дел суффет Бодмелькарт занимался и тайными делами и ему также были подчинены, как мы бы на Земле сказали, все спецслужбы.

Гвардейцы раскрыли ворота перед выходящим из дома суффетом, но не успел Бодмелькарт покинуть свой дом, как услышал резкий звук рожка. По улице мимо дома суффета на большой скорости в окружении дюжины гвардейцев Священного отряда в начищенных, блестящих доспехах и развевающихся на ветру фиолетовых плащах промчалась крытая, запряженная тройкой вороных коней коляска с развевающимся белым вымпелом со стилизованным слоном.

Бодмелькарт на мгновение остановился на улице и посмотрел вслед удаляющемуся кортежу Хамелькарта.

– Попутного ветра в вашей дороге, господин суффет, – вполголоса произнес Бодмелькарт.

Затем он не спеша перешел через дорогу и вошел в здание своего ведомства и только после этого ускорил шаг и быстрой походкой направился в свой кабинет.

Следует отметить, что суффет Бодмелькарт был очень аккуратный и педантичный человек. И его последующие действия были связаны скорее с привычкой аккуратно и точно доводить все дела до конца, нежели с тем, что у него были какие-либо подозрения или сомнения.

Войдя в свой кабинет, Бодмелькарт закрыл за собой дверь на толстый засов. Затем прошел вглубь кабинета и дернул пару раз за кожаный ремешок, который был как бы спрятан между двумя большими и массивными книжными шкафами из карфийского кедра. После этого он подошел к окну и посмотрел на улицу.

Через пару минут раздался звон колокольчика. Суффет снова подошел к тем шкафам, где был шнурок, и, просунув руку за стенку одного из шкафов, нажал на потайную кнопку. Со скрипом один из шкафов выдвинулся немного вперед и открыл узкий вход в совсем крохотную комнатку. Бодмелькарт зажег свечу и прошел в эту комнатку.

Тусклый свет свечи полностью осветил это крохотное помещение. Суффет поставил свечу в небольшую нишу в одном из углов. В этом помещении был стул, стоящий лицом к стене. Напротив стула была небольшая полка с маленькой подушкой на ней, а из стены как раз напротив стула и над этой полкой торчали три медные трубы, с правой стороны от труб висел еще один кожаный шнурок.

Бодмелькарт сел на стул, поставил подбородок на подушу на полке так, что две медные трубы оказались как раз около его ушей, а третья – перед самым ртом. Затем он дернул за шнурок. Через мгновение раздался звон колокольчика.

– Бодмелькарт на связи! – четко и громко сказал суффет в эту трубу.

– Слушаю, господин суффет! – раздался чей-то голос из труб.

– Вчера было совершено нападение на сына суффета Хамелькарта. Мне необходима полная, исчерпывающая информация по этому делу. Было это просто бытовое нападение, как сказано в отчете блюстителей? Или это была умышленно спланированная акция? В таком случае кто за ней стоит и какие цели преследует? – Бодмелькарт говорил громко и медленно, четко проговаривая каждое слово.

– Понял, господин суффет! Сию минуту займусь этим делом! – раздался четкий ответ из труб.

Этой связью очень гордился Бодмелькарт. С ее помощью он мог оперативно отдавать поручения своему лучшему тайному агенту, не встречаясь с ним. А главное то, что благодаря такой тайной связи никто в Республике не знал, кто именно был этим агентом. Строители, которые прокладывали эту связь, сразу после окончания работ бесследно исчезли. И об этой связи во всей Республике знали только единицы.

Хамелькарт сидел в коляске и смотрел в окно. Мимо его взора пробегали хлебные поля, оливковые рощи, затем стали чаще встречаться поля и луга с пасущимися на них различными домашними животными. Когда кортеж проносился мимо деревенек, то суффет видел удивленные лица зазевавшихся редких прохожих, которые с неподдельным интересом провожали взглядом кортеж одного из самых влиятельных и могущественных людей не только в Республики Карфа, но и во всем мире.