– Да! И если мы учтем наши ошибки в Киитском кризисе, да и если все-таки и Страну Пирамид еще удастся втянуть в кризис на Суре, то может получиться гораздо интересней, чем мы планировали на Киите! – поддержал Председателя Бодмелькарт, самодовольно при этом поглаживая свою черную бороду.

– Именно, мой любезный друг! Какое же удовольствие с вами, дорогой мой, иметь дело! – с улыбкой на лице закончил Гано Голда.

Сгустились тучи над Ворсом, шел сильный дождь. Гроза то там, то тут мелькала, и раскаты грома сотрясали город.

Молодой император стоял у окна и смотрел на карфийский дипломатический корабль, пришвартованный в ворском порту.

В покои императора вошел Луций Корнелий Младший. Это был высокий, стройный молодой человек, происходил он из знатного аристократического рода Корнелиев. Его отец – Луций Корнелий Старший – был другом и правой рукой покойного императора Юлиана Требия, отца нынешнего императора.

Детство Фурин и Луций провели вместе, они были ровесниками и очень сдружились за это время и были очень близки. Фурин полностью доверял другу и обязательно советовался с ним при принятии важных решений.

– Надеюсь, ты уже придумал как откажешь карфийцам. – Столь вольное обращение к императору Луций позволял себе только тогда, когда они были вдвоем. Так как они были друзьями с самого детства, то и наедине общались как обычные друзья, почти на равных, без всякого дворцового этикета.

– Нет. Напротив, я считаю правильным принять предложение Гано, – неожиданно для Луция ответил император.

– Тебе что, своих волос не жалко? – с удивлением и сарказмом спросил Луций.

– Не понял тебя, что ты имеешь введу? – озадаченно спросил Фурин.

– У нас будет молодой лысый император – Фурин Лысый! – продолжал язвить Луций.

– Если будешь продолжать нести чушь, то я прикажу тебя выпороть. Лучше объяснись, о чем ты, – сердитым тоном сказал император.

– Да я про твою матушку, ваше величество, – почти смеясь, сказал Луций и театрально склонился перед императором.

– А что она? Я с ней объяснюсь вечером, когда изменить уже будет ничего нельзя! – сухо сказал Фурин.

– Так вот именно она и повыдергивает тебе все волосы по одному, когда узнает, что ты пошел на сговор с карфийцами. Вечером говоришь? Вот значит утром у нас будет лысый и невыспавшийся император, – заливаясь от смеха, продолжал язвить Луций.

– Ты заткнешься или как? – уже с раздражением в голосе сказал Фурин.

– Хорошо, давай серьезно поговорим. Надеюсь, у тебя есть веские основания для такого решения, ведь не эти жалкие, но дорогие карфийские дары тебя подкупили, – уже серьезные тоном сказал Луций.

– Конечно нет. Я руководствовался исключительно холодным расчетом. Мы перехитрим Гано, – довольным тоном ответил император.

– Я одно большое ухо и внимательно вас слушаю, мой император, – шутливо сказал Луций.

– Крепость Матоса находится на берегу, а кораблей, способных штурмовать порт, у нас нет, мы можем штурмовать только с суши и Матос это прекрасно понимает и, следовательно, все внимание он уделит укреплению крепостных стен. И осада может затянуться надолго. Нельзя забывать, что Страна Пирамид может влезть в эту войну. Появление карфийских кораблей будет полной неожиданностью для Матоса! Командовать карфийцами будет сам Хамелькарт Ураган, наверно, лучший на сегодня полководец на Ма, и он-то быстро прорвет слабую оборону порта, крепость падет быстро. Кроме этого, появление карфийцев как наших союзников полностью отобьет любое желание Рама III влезть в войну! И плюс ко всему Гней Виспаний сможет благодаря этому изучить тактику карфийцев и, быть может, техническое устройство их кораблей, – лаконично высказал все свои мысли император.

Луций, разместившийся к этому времени на стуле у стола, стоявшего в центре покоев императора, обдумывал слова Фурина и угощался виноградом из большой вазы, стоявшей на этом столе.

– Если кратко! Мы атакуем Матоса там, где он нас не ждет, купируем проблему со Страной Пирамид и попробуем выведать тактические военные секреты карфийцев, – подвел итог Фурин.

– Так-то оно так. Может, ты и прав, но вот, кстати, Гней Виспаний такое решение может расценить как личное оскорбление! Об этом ты подумал? – уточнил Луций.

– Да! – быстро ответил Фурин.

– И? – также быстро переспросил его Луций.

– После разгрома Матоса устроим ему триумф по его возвращению в Ворс и даруем титул – Триерарх Киитский. А самое главное то, что именно ты поедешь и обо всем этом расскажешь Гнею Виспанию. И там ты приложишь все свое красноречие, которым сейчас тут так блистал, чтобы его успокоить и чтобы у него не было ни капли обиды! – с улыбкой на лице сказал император и, хитро прищурив глаза, посмотрел прямо в глаза Луцию.

– Ох уж эти императоры! Вечно заварят кашу, а расхлебывать ее другим. Хорошо! Я тебя понял! Может, ты и вправду прав! Трудно будет успокоить старика Виспания, но я попробую, по крайне мере волос я не лишусь, как некоторые, – не отводя глаз от взгляда императора, с улыбкой произнес Луций.

– Вот и славно! Да помогут нам Духи! – подвел итог Фурин.

– Ладно, пойду собираться в путь. Только очень тебя прошу, если хочешь перехитрить Гано Голду, то помни, что играешь на его поле и по его правилам! Будь очень осторожен! – с этими словами Луций покинул покои императора.

К вечеру этого же дня, получив положительный ответ императора Фурина Требия, карфийский посол незамедлительно покинул Ворс и отправился в Карт Хадажд.

Император, стоя у того же окна, что и днем, наблюдал, как карфийский корабль покинул гавань Ворса и вышел в открытое море. Теперь ему предстояло самое трудное: объясниться с матерью, вдовствующей императрицей Скрибонией Циниллой.

Это была гордая и властная женщина с блестящими черными волосами и большими и очень выразительными карими глазами. После смерти мужа императора Юлиана Требия носила только траурные тёмно-синие одежды, на ее голове всегда была золотая диадема. Происходила она из древнего пориспского аристократического рода, хотя молва утверждала, что в ее жилах текла и карфийская кровь. Официально она не вмешивалась в управление империей, однако была в курсе всех дел и имела большое влияние на политику в государстве.

– Матушка, вы не спите? – спросил император, заглядывая в покои императрицы.

– Уснешь тут с вами, – холодным тоном ответила она. Император вошел в ее покои. Императрица сидела у окна за небольшим столиком. На столике стоял золотой кувшин, небольшой золотой стаканчик и блюдо с нарезанными обыкновенными овощами. Императрица строго взглянула на прислугу и те, понимая, чего она хочет, тут же покинули ее покои, оставив ее наедине с сыном.

– Вы что натворили, мальчишки? – разгневанным голосом спросила Скрибония.

– Все очень хорошо, матушка, – ответил император и, не дожидаясь ее ответа, стал перечислять все доводы, которые он днем озвучил Луцию.

Императрица, внимательно его слушая, налила в стаканчик из кувшина анисовой водки, выпила ее и закусила свежим огурчиком.

– Может быть, с киитской проблемой так можно справиться. Но ты дальше своего носа ничего не видишь! А на горизонте проблема куда более серьезная маячит! – строгим голосом сказала императрица и еще налила себе водки.

– О чем вы? – удивленно спросил император.

– Сур! – односложно сказала Скрибония, закусывая вторую порцию водки.

– А что с ним? Там спокойно, – уточнил Фурин.

– Пока спокойно! Но чует мое сердце: как закончится кризис на Киите, то на Суре вспыхнет другое, более страшное восстание. А там даже до сих пор нет нашего нового Префекта! – пояснила свою короткую фразу императрица.

– Я как раз хотел с вами, матушка, посоветоваться по этому поводу. Может, туда Префектом назначить Луция Корнелия Младшего? В его верности и решимости сомневаться нельзя, – предложил Фурин.

– Нет! Способности у него, конечно, есть, но опыта маловато, слишком он молод, как и ты, балбес, – отклонила такое предложение Скрибония.