Я спросил Дороти:

— Откуда ты взяла пистолет? И на сей раз ничего не сочиняй.

Она облизала нижнюю губу, лицо ее немного порозовело. Она откашлялась.

— Внимание, — сказал я, — если опять будут враки, позвоню Мими, чтобы забрала тебя.

— Дай ей сказать, — вмешалась Нора.

Дороти снова прокашлялась.

— Можно… можно расскажу вам, что со мной произошло, когда я была совсем маленькой?

— А к пистолету это имеет отношение?

— Не совсем. Но вы тогда поймете, почему…

— Тогда не надо. Как-нибудь в другой раз. Откуда у тебя пистолет?

— Лучше б вы мне позволили… — Она опустила голову.

— Так откуда у тебя пистолет?

Ее голос был еле слышен:

— От человека из бара.

Я сказал:

— Я знал, что мы наконец-то услышим правду. — Нора нахмурилась и покачала головой в мою сторону. — Ладно, допустим. Из какого бара?

Дороти подняла голову:

— Не знаю. Кажется, на Десятой авеню. Ваш друг, мистер Квинн, должен знать. Он меня туда привел.

— Вы с ним встретились после того, как ушли от нас в тот вечер?

— Да.

— Случайно, я полагаю?

Она с упреком посмотрела на меня:

— Ник, я пытаюсь вам правду рассказать. Я обещала встретиться с ним в месте под названием «Пальма-клуб». Он записал мне адрес. И после того как я попрощалась с вами и с Норой, я с ним там встретилась и мы ходили по разным местам и кончили там, где я достала пистолет. Ужасно хулиганское заведение. Спросите его, если не верите.

— Тебе Квинн оружие достал?

— Нет. Он тогда отрубился. Положил голову на стол и заснул. Я его там и оставила. Мне сказали, что они его доставят домой.

— А пистолет?

— Сейчас-сейчас. — Она начала краснеть. — Он сказал мне, что там собираются вооруженные бандиты. Потому я и попросила свести меня туда.

А когда он заснул, я разговорилась там с одним дядькой, ужасно бандитского вида. Все это было так интересно. И все время я не хотела идти домой. Мне хотелось вернуться сюда, но не знала, пустите ли. — Теперь лицо ее было совсем пунцовым, и слова она от смущения произносила невнятно. — И я подумала, что, может, если я… если вы решите, что я попала в переделку… и, кроме того, я не чувствовала бы себя, по крайней мере, такой дурой. В общем, я попросила этого ужасного бандитского гангстера, или не знаю кого, не продаст ли он мне пистолет или не скажет, где купить. Сначала он решил, что я шучу, и засмеялся, но я сказала ему, что я всерьез, но он продолжал ухмыляться, а потом сказал, что пойдет узнает, а когда вернулся, сказал — да, он может мне достать, и спросил, сколько я заплачу. Денег у меня было немного, и я предложила ему браслет, но он, наверное, подумал, что браслет того не стоит, потому что он сказал — нет, ему деньги нужны, и тогда я дала ему двенадцать долларов — у меня только доллар оставался, на такси, — и он дал мне пистолет, и я пришла сюда и сочинила, будто домой боюсь идти из-за Криса. — Она закончила в таком темпе, что все слова слились, и она вздохнула, словно была рада, что наконец кончила.

— Выходит, Крис к тебе не приставал?

Она прикусила губу.

— Да, то есть… не до такой степени. — Она взяла меня за руки и вплотную приблизила ко мне лицо. — Вы должны мне верить. Если бы это была неправда, я не рассказала бы вам, не выставила бы себя такой дешевкой, такой дурой лживой.

— Разумнее было бы тебе не поверить, — сказал я. — Двенадцать монет — что-то маловато. Впрочем, пока пусть будет так. А ты знала, что в тот день Мими собиралась зайти к Джулии Вулф?

— Нет. Я даже не знала, что она отца разыскивает. Они мне в тот день не сказали, куда идут.

— Они?

— Да. Крис вместе с ней вышел из дома.

— Во сколько?

Она наморщила лоб.

— Должно быть, около трех, в общем, после полтретьего, потому что я помню, что опаздывала: мы договорились с Элли Гамильтон пройтись по магазинам. Я спешила, одевалась.

— Они вернулись вместе?

— Не знаю. Когда я пришла, они были дома.

— Во сколько?

— В седьмом часу. Ник, вы думаете, что они… Ой, я вспомнила, что она сказала, когда одевалась. Не помню, что сказал Крис, но она сказала: «Когда я спрошу, уж мне-то она ответит», и сказала так, словно она — французская королева. Они иногда так разговаривает, вы же знаете. Больше я ничего не слышала. Это что-то значит?

— А когда ты пришла домой, что она тебе сказала про убийство?

— Ой, только как обнаружила ее, и как огорчилась, и про полицию, и все такое.

— Она была потрясена?

Дороти покачала головой.

— Нет, только взволнована. Вы же знаете мамочку. — Мгновение она смотрела на меня, а потом тихо спросила: — Вы думаете, что она как-то в этом замешана?

— А ты как думаешь?

— У меня и в мыслях не было, вернее, я думала про отца. — Немного позже она печально сказала: — Если это он сделал, то только потому, что он не в себе. А она могла бы убить кого угодно, если бы захотела.

— Вовсе не обязательно, что это кто-то из них, — напомнил я. — Полиция вроде задержала по подозрению Морелли. А зачем ей понадобилось найти отца?

— Из-за денег. Мы разорены — Крис спустил все. — Она опустила уголки рта. — В этом, думаю, все мы ему помогали, но он больше всех промотал. Мама боится, что, если у нее не будет денег, он ее бросит.

— Откуда ты знаешь?

— Слышала их разговор.

— Думаешь, и в самом деле бросит?

Она убежденно кивнула головой:

— Если у нее денег не будет.

Я посмотрел на часы и сказал:

— Остальное подождет, пока мы не вернемся. Во всяком случае, сегодня можешь остаться здесь. Устраивайся поуютней, закажи в ресторане обед, пусть принесут. Тебе, пожалуй, лучше не выходить.

Она посмотрела на меня с несчастным видом и ничего не сказала.

Нора потрепала ее по плечу:

— Я не понимаю, Дороти, что он делает, но, если он говорит, что нам надо пойти на этот обед, он, наверное, знает, что говорит. Иначе…

Дороти улыбнулась и поспешно поднялась с пола.

— Я вам верю и глупить больше не буду.

Я позвонил администратору и попросил принести почту. Было два письма Норе, одно мне, несколько запоздалых рождественских открыток, счета за переговоры и телеграмма из Филадельфии:

«НИКУ ЧАРЛЬЗУ

НОРМАНДИЯ — НЬЮ-ЙОРК — НЬЮ-ЙОРК

СВЯЖИТЕСЬ ГЕРБЕРТОМ МАКОЛЕЕМ ОТНОСИТЕЛЬНО УСЛОВИЙ ПРОВЕДЕНИЯ РАССЛЕДОВАНИЯ УБИЙСТВА ВУЛФ ТЧК ПОДРОБНЫЕ РАСПОРЯЖЕНИЯ ПЕРЕДАНЫ МАКОЛЕЮ ТЧК ИСКРЕННЕ ВАШ КЛАЙД МИЛЛЕР ВИНАНТ».

Я вложил телеграмму в конверт вместе с запиской о том, что я только что получил ее, и с посыльным отправил в полицейское управление, в отдел убийств.

В такси Нора спросила:

— Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь?

— Уверен.

— И что это не будет для тебя слишком тяжело?

— Да, я здоров. Как тебе рассказ девчонки? Она засмеялась.

— Ты-то ей, конечно, не поверил?

— Боже сохрани, — по крайней мере, пока еще не поверил.

— Конечно, ты в таких вещах понимаешь больше, чем я, — сказала она, — только мне кажется, что она все-таки старалась сказать правду.

— У тех, кто старается, и выходит самое вранье. Говорить правду ведь очень трудно, особенно если такой привычки нет.

— Разумеется, мистер Чарльз, вы величайший знаток человеческой природы. Разве нет? Как-нибудь обязательно расскажи мне о своем детективном прошлом.

Я сказал:

— Купить пушку в кабаке за двенадцать… Может быть, конечно, но…

Пару кварталов мы проехали молча. Потом Нора спросила:

— Что же ты все-таки против нее имеешь?

— Папаша у нее ненормальный. Вот ей и взбрело в голову, что и она сама тоже.

— Откуда ты знаешь?

— Ты спросила. Я и отвечаю.

— То есть ты точно не знаешь?

— То есть вот что я имею против. Не знаю, действительно ли Винант сумасшедший, не могу сказать, унаследовала ли она это. Но ей кажется, что на оба эти вопроса следует утвердительный ответ. Оттого-то она и чудит.