— Без багажа? — спросил он.

— Без багажа, — подтвердил Селби и заплатил вперед.

У двери номера он дал на чай коридорному, закрыл за собой дверь и достал из кармана конверт, который был оставлен для него в аэропорту. Он немного поколебался, раздумывая, открыть конверт сейчас же или подождать до утра, решил подождать до утра, бросил его в ящик стола, сбросил одежду, забрался в постель и почти немедленно погрузился в глубокий сон.

Когда он проснулся утром, в комнате было холодно. Он закрыл окно, включил отопление, принял ванну, натянул одежду и открыл конверт. Фотографии были отличные.

В характере Дуга Селби было многое от одинокого волка, и он черпал силы в сознании, что ведет бой в одиночку. Он не стал анализировать тот факт, что Сильвии не оказалось рядом в этот критический момент. Рекс Брендон был прекрасным другом и ценным союзником, но, когда доходило до пробы сил, Селби предпочитал охотиться в одиночку. Ключ к разгадке этого дела лежал где-то в Аризоне, и он решил уединиться до тех пор, пока не найдет его. У него мелькнула было мысль обратиться за помощью в местную полицию, но он ее отверг, сам толком не понимая, почему она ему не понравилась.

Он позавтракал, купил безопасную бритву, крем и кисточку для бритья, зубную щетку, пасту, новое нижнее белье, носки и галстук. Он выбросил свое грязное белье и положил все покупки в сумку вместе с куском ткани, который отрезал от одеяла бродяги. У него больше не было необходимости возвращаться в свой номер. Он путешествовал налегке и был готов к длительным перемещениям.

Он пошел в фотоателье и показал фотографию Джона Лейси.

— Вы можете переснять этот портрет, — спросил он, — а затем надеть на него сомбреро и кожаный жилет, отретушировать седые усы и переснять снова — так, чтобы фотография выглядела как настоящая?

Фотограф некоторое время смотрел на него подозрительно, потом кивнул:

— Да.

— Как скоро?

— Вы можете получить фотографию завтра.

— Мне она нужна через час, — сказал Селби.

Мужчина покачал головой, однако этому жесту не хватало выразительности.

Селби вытащил из кармана двадцатидолларовую купюру и обернул ее вокруг пальца.

— Я вернусь через час, — сказал он, — и заберу фотографию.

Мужчина вздохнул:

— Хорошо, договорились.

— Я так и думал, — прокомментировал Селби и вышел.

Больше сорока минут он убивал время, ходя по магазинам и пытаясь выяснить что-нибудь о кусочке одеяла, которое, судя по форме, предназначалось для седла.

Управляющий одного из магазинов, торгующих упряжью и седлами, сказал ему:

— Попробуйте сходить в «Холл и Карден» на Первой улице. Этот кусочек похож на седельные одеяла ручной работы. Кажется, они перестали их продавать.

— А что их не устроило? — спросил Селби.

— Они были очень дорогие, — сказал управляющий. — Люди теперь отказываются платить такие деньги.

Селби поблагодарил и пошел искать магазин под вывеской «Упряжь и седла. Холл и Карден». Витрина была украшена большими сомбреро, седлами ручной работы, серебряными инкрустированными шпорами, перчатками, кожаными куртками и жилетами из воловьей кожи. Клерк направил его к мистеру Холлу, худому, похожему на ястреба мужчине.

Селби показал ему обрывок одеяла.

— И что вы хотите? — спросил Холл, внимательно рассматривая Селби.

Селби достал свою визитную карточку.

— Я прокурор округа Мэдисон, — сказал он. — Мне нужно опознать тело. Думаю, что мне удастся это сделать, если я выясню происхождение этого одеяла.

Холл покачал головой:

— Я думаю, что это невозможно.

— Почему?

— Я не могу вам сказать, чье оно.

— Почему?

— Их была добрая сотня, — сказал Холл.

Сердце Селби подпрыгнуло от радостного возбуждения.

— Вы хотите сказать, что это одеяло продали вы?

— Да. У нас была сотня таких одеял.

— И все были одинаковые? Я заметил, что здесь идет цветная нитка…

— Да, все были одинаковые.

— Вы их все продали?

— Нет. Кажется, несколько штук осталось на складе. Они довольно дорогие. Их не часто покупали.

— Как давно это было? — спросил Селби.

— Больше года назад, — сказал Холл.

— А точнее?

— Я могу уточнить, но это было примерно год назад. Селби последовал за ним в служебное помещение. Холл снял с полки одеяло и показал Селби.

— Таких одеял больше нигде нет, — сказал он. — Сложите его вдвое, и оно будет легким и пористым. Оно пропускает воздух между седлом и крупом коня.

Оно впитывает лошадиный пот — и очень дорого стоит. Разница в качестве между ними и обычными одеялами не стоит такой цены.

Селби сказал:

— Я куплю это одеяло. Я хочу, чтобы вы упаковали его и держали в укромном месте. И как-нибудь пометьте его.

Он заплатил за одеяло, направился было к выходу, но повернулся и спросил:

— У вас случайно нет филиала в Тусоне?

— Есть, — сказал Холл.

Сердце Селби еще раз подпрыгнуло.

— Сколько одеял было отправлено в Тусон?

— Не знаю. Пять или шесть. Управляющий филиалом в Тусоне был о них не очень высокого мнения, — сказал он и добавил: — И был прав, а мы ошибались.

Селби поблагодарил его и вышел. Пять минут спустя фотограф вручил ему фотографию, на которой Джеймс Лейси был в сером сомбреро. Снимок был сделан столь искусно, что невозможно было разглядеть что-нибудь необычное.

Селби заплатил двадцать долларов. Фотограф вздохнул.

— Дорого достались мне эти деньги, — сказал он.

Селби пошел с фотографией в «Пионерские комнаты». Всю дорогу где-то в глубине мозга шевелилась мысль, что надо позвонить Рексу Брендону и сказать, где он, но у него было такое ощущение, что он находится в заколдованном круге. Рассказать, где он и что делает, означало бы разорвать этот магический круг. Он хотел продолжать дело один. Еще будет достаточно времени поговорить, когда он сможет сообщить Брендону, что доказательства в его руках.

Заведовала «Пионерскими комнатами» крупная женщина с жесткими глазами. Она холодно окинула его настороженным умным взглядом. Он назвал себя и спросил о человеке, который снимал комнату под именем Горацио Перн из Межгорной брокерской компании.

Она произнесла утомленным голосом:

— О Боже, как я устала от этого человека! Полиция замучила меня вопросами. Клянусь жизнью, я ничего не помню, кроме того, что ему было около пятидесяти или чуть меньше, он носил жилет из воловьей кожи, ковбойскую шляпу и длинные седые усы. Мне кажется, что усы запоминаются больше, чем все остальное.

— А не было ли чего-нибудь особенного в его глазах? — спросил Селби.

— Да, — сказала она, — в глазах действительно было кое-что — они были как-то особенно широко открыты. Они напоминали о чем-то, но я никак не могу вспомнить о чем.

— Вы хотите сказать, что видели их прежде?

— Думаю, что нет. В них было что-то странное. Как будто он слегка косил.

— Может быть, в его венах текла восточная кровь? — спросил Селби наугад, чувствуя, как его охватывает разочарование.

— Нет. Не то. Я просто не могу выразить, что это такое.

— Вы не помните — он высокий, полный?

— Нет, не помню. Вы знаете, у нас сорок комнат, и во многих постояльцы сменяются каждую ночь. Люди приходят и уходят. Я только смотрю на них, чтобы понять, не станут ли они напиваться, шуметь или что-нибудь еще, что будет мешать другим или привлечет внимание полиции.

— Вы узнали бы этого человека, если бы снова увидели? — спросил Селби.

— Думаю, что узнала бы.

— А как насчет фотографии? Вы узнали бы его по фотографии?

— Думаю, да.

Селби открыл сумку и вынул фотографию, которую сделал фотограф.

— Это он?

Она внимательно рассмотрела фотографию.

— Я не берусь утверждать определенно, что это не тот человек. Как будто лицо на фотографии немножко на него похоже и в то же время не похоже… Это… минутку… — Она опустила фотографию, поморгала глазами и сказала: — Теперь я знаю, чьи глаза напоминают мне глаза на фотографии.