Преподобный Элайя Улиссес Кук кивнул, молча улыбаясь, как человек, чей противник невольно уступил очко.

– Прийти к тому, чтобы смотреть на мысли, как на полные отражения предметов, так же легко, как катить бревно. Посему практически все образованные люди верят в реальность геометрических представлений древних греков.

– О, сэр, прошу прощения! – вмешался Кук. – Большинство людей знают, что геометрическая точка не имеет материального воплощения, точно так же, как и геометрическая прямая. Полагаю, вы недооцениваете…

– Да, да, все это признаётся, – спокойно сказал Небогипфель. – Но возьмем теперь… куб. Он существует в материальной вселенной?

– Разумеется.

– Мгновенный куб?

– Не понимаю, что вы подразумеваете под этим выражением.

– Без каких-либо других расширений, существует ли тело, обладающее длиной, шириной и высотой?

– Какие еще расширения могут быть? – подняв брови, спросил Кук.

– Вам никогда не приходило в голову, что в материальной вселенной никакая форма не может существовать, не имея расширения во времени?.. У вас даже мысли такой не было, что ничего не отделяет людей от геометрии четырех измерений – длины, ширины, высоты и длительности, – кроме инерции мышления, импульса, данного философами Средиземноморья в бронзовом веке?

– Если взглянуть на все с такой точки зрения, – сказал священник, – действительно получается, что в понятии трехмерного бытия где-то кроется изъян; однако…

Он умолк, предоставив достаточно красноречивому «однако» выразить предубеждение и недоверие, заполнившие его мысли.

– Когда мы возьмем этот новый светоч четвертого измерения и в его свете заново исследуем нашу науку физику, – после некоторого молчания продолжал Небогипфель, – окажется, что нас больше не ограничивают безнадежные привязки к определенному мгновению времени – к нашему собственному поколению. Передвижение по оси длительности – навигация во времени – оказывается в пределах, во-первых, геометрической теории, а также и практической механики. Было время, когда люди могли перемещаться только горизонтально и в своей изначально определенной местности. Над ними плыли облака, недостижимые, таинственные колесницы грозных богов, обитавших среди горных вершин. С практической точки зрения в те времена люди были ограничены передвижением в двух измерениях; и даже тут их дополнительно сдерживали окружающий океан и гиперборейские страхи. Однако этим временам было суждено закончиться. Сначала судно Ясона проложило путь между Симплегадами[9], затем спустя много времени Колумб бросил якорь в бухте Атлантиды. Потом человек разорвал двумерные пределы и вторгся в третье измерение, воспарив вместе с Монгольфье к облакам и погрузившись в водолазном колоколе в пурпурные сокровищницы вод. И вот теперь следующий шаг, и перед нами открываются скрытое прошлое и неведомое будущее. Мы стоим на горной вершине, а под нами расстилаются равнины веков.

Небогипфель умолк, глядя на слушателя.

Преподобный Элайя Кук сидел с выражением сильного недоверия на лице. Чтение проповедей безоговорочно открыло ему глаза на некоторые истины, и он во многом подозревал пустые разглагольствования.

– Все это обороты речи, – спросил он, – или я должен понимать их буквально? Вы говорите о путешествии во времени так, как можно говорить о Всемогущем, пролагающем Свой путь на крыльях бури, или вы… э… действительно подразумеваете то, что говорите?

Доктор Небогипфель скромно улыбнулся.

– Подойдите и взгляните на эти чертежи, – предложил он, после чего, стараясь максимально упростить, стал объяснять священнику новую четырехмерную геометрию.

Незаметно для самого Кука его неприятие исчезло, и теперь, когда в качестве доказательств можно было предъявить такие осязаемые вещи, как чертежи и модели, казавшееся ранее невозможным стало реальным. Наконец священник поймал себя на том, что задает вопросы, и по мере того как Небогипфель не спеша и с полной ясностью раскрывает изумительную суть своего странного изобретения, его интерес возрастает все больше и больше. Доктор рассказывал об исследованиях, время незаметно текло, и священник удивился, увидев в открытую дверь сгустившуюся синеву умирающего дня.

– Это путешествие, – завершил рассказ Небогипфель, – будет изобиловать немыслимыми опасностями – в одном кратком испытании я уже побывал в когтях смерти, – но оно сулит и немыслимые радости. Хотите ли вы отправиться со мной? Хотите побывать среди людей золотого века?..

Однако при упоминании философом смерти сознание Кука снова заполонили жуткие ощущения, испытанные им в начале визита.

– Доктор Небогипфель… можно один вопрос? – спросил преподобный, колеблясь. – У вас на руках… это была кровь?

У Небогипфеля вытянулось лицо.

– Когда я остановил свою машину, я оказался в этой комнате, в такой, какой она была прежде, – медленно произнес он. – Чу!

– Это шумит ветер в деревьях по дороге к Рвстогу.

– Больше похоже на голоса распевающей хором толпы… когда я остановился, я оказался в этой комнате, в такой, какой она была прежде. За столом сидели старик, юноша и подросток – читали книгу. Я незамеченный стоял за ними. «Злые духи набросились на него, – прочитал старик, – но написано, что тому, кто справится, будет дарована вечная жизнь. Они приходили умоляющими друзьями, но он избежал всех их ловушек. Они приходили сильными мира сего, но он отверг их именем Царя Царей. Говорят, что однажды, когда он переводил Новый Завет на немецкий язык, перед ним появился сам нечистый…» В этот самый момент подросток испуганно обернулся и, в страхе застонав, лишился чувств…

Остальные набросились на меня… Это была жестокая схватка… Старик вцепился мне в горло с криком: «Человек ты или дьявол, изыди…»

Я ничего не мог поделать. Мы покатились по полу… у меня в руке оказался нож, который выронил из дрожащей руки его сын… Вслушайтесь!

Умолкнув, он прислушался, но Кук смотрел с тем самым выражением ужаса, которое появилось у него на лице, когда его сознание захватило воспоминание об окровавленных руках.

– Вы слышите, что они кричат? Чу!

«Сжечь колдуна! Сжечь убийцу!»

– Вы слышите? Нельзя терять времени!

«Смерть тому, кто убивает калек! Смерть приспешнику дьявола!»

– Быстрее! Быстрее!

Совершив над собой усилие, Кук решительно направился к двери, на лице его застыло отвращение. С ревом устремившаяся навстречу ему толпа черных фигур, озаренных красными отсветами факелов, заставила его отпрянуть назад. Закрыв дверь, священник повернулся к Небогипфелю.

Тонкие губы доктора скривились в презрительной усмешке.

– Если вы останетесь здесь, они вас убьют, – сказал он и, схватив не сопротивляющегося гостя за руку, силой увлек его к сверкающей машине.

Сев на помост, Кук закрыл лицо руками.

Через мгновение дверь распахнулась настежь, и на пороге, моргая, застыл старик Причард.

Тишина. Хриплый крик, внезапно переходящий в резкий, пронзительный вопль.

Громоподобный рев, подобный вырывающемуся на свободу могучему водяному потоку.

Путешествие Аргонавтов времени началось.

Путешественник во времени (приходится так называть его) разъяснял нам непонятные для нас вещи. Его серые глаза блестели и щурились, а обычно бледное лицо покраснело и оживилось. Огонь ярко пылал в камине, а мягкий свет лампочек накаливания, помещенных в серебряные лилии, отражался в пузырьках вина и сверкал в наших стаканах. Наши стулья, бывшие его изобретением, отличались необычайным удобством и скорее ласкали нас, нежели служили сиденьем, в комнате же господствовала та приятная послеобеденная атмосфера, которая освобождает мысль от рамок определенности и дает толчок фантазии.

Он излагал нам свою мысль, отмечая ее главные пункты своим тонким указательным пальцем, а мы сидели и лениво восхищались его серьезным отношением к новому парадоксу (как мысленно называли мы это) и его поразительной изобретательностью.