— Герди? — позвал Аня.

— Да?

— Что ты забыл в этой глуши?

— Тут должен быть неподалеку город, мы туда в гости едем от аэропорта. Меня позвали друзья на помощь. У них серьезные проблемы. Ты, возможно, местный, не знаешь, что у них могут быть за проблемы?

— Не знаю. Но, похоже, их проблемы теперь и мои проблемы, Герди. Так что грузим этого жиртреста и катим к твоим друзьям.

Из глубокого транса сенсэя вывел негромкий, и вместе с тем весьма дерзкий стук в дверь. Не дожидаясь приглашения войти, гость сам отпер дверь и зашел.

Сенсэй медленно открыл глаза, поднял их на вошедшего. Сквозь полутьму коридора было видно, что в проеме, облокотившись о косяк, стоит мужчина лет тридцати в спортивном костюме и дешевых китайских тапочках на босу ногу. Он с ленивым любопытством осмотрел пространство зала, кивнув, произнес:

— Неплохо. Мне нравится. Мы забираем это место под свои нужды. Собирай вещи и освобождай помещение.

— Кто ты и зачем пришел? — отрешенным голосом спросил сенсэй.

— Ты разве плохо слышишь? — удивился человек, приближаясь тяжеловатой, но твердой походкой к сидящему в центре зала на татами хозяину помещения. Тот встал одним рывком, без помощи рук. Края кимоно лишь едва всколыхнулись от этого порывистого движения.

— Я бы на твоем месте не стал грубить человеку с тридцатилетним опытом преподавания самой смертоносной боевой системы, — предостерег сенсэй.

— Я тебе не грубил, но как начну, дам знать, — многообещающе отвечал в тон ему посетитель. Скрестив руки на груди, он медленно обошел сенсэя и приблизился к висевшему на стене в виде декора красивому японскому мечу.

— А вот эту хрень придется снять.

Сенсэй с грустью вздохнул. Много еще ходит по Руси сумасшедших, дерзких, думающих, что если человек не выглядит атлетом, то и драться толком не умеет. Многие еще считали своим прямым долгом дать посильнее тому, кто слабее. Сколько таких молодых, дерзких, полных уверенности в себе уже заявлялись к нему в клуб. Сколько из них громогласно заявляли, что их учение — настоящее и он им в подметки не годится… И сколько потом этих молодых выносили прочь с отбитыми ребрами, сломанными носами и челюстями угрюмые дружки. Видимо, для нынешнего посетителя горький опыт предшественников прошел мимо.

Сенсэй атаковал первым. Пусть посетитель и стоял лицом к стене, доверчиво повернувшись к нему спиной. Знал, поди, на что идет. Атаковал хозяин в классическом стиле, сразу по трем уровням.

Позже, очнувшись на полу, сенсэй понял, что посетитель только и ждал от него этой атаки. И опередил его на сотые доли секунды, мгновенно взорвавшись одним коротким, мощным ударом. Не понять даже, чем он бил. Сенсэя отбросило к стенке, он сполз по ней расплющенным блином и завалился на бок, на время потеряв способность ощущать окружающий мир.

— Заметьте, — сказал посетитель неизвестно кому, ибо лежавший на полу сенсэй слышать его уже явно не мог, — Не я первый начал.

Это был Визирь.

Визирь осмотрел напоследок помещение, и направился к выходу, строго наказав приходящему в себя хозяину покинуть здание и отправляться прочь из города на все четыре стороны.

Посчитав, что с хозяином спортзала уже договорился, он отправился искать себе жилье на первое время. Через два дня ему должны были доставить необходимое для тренировок снаряжение.

***

Он вернулся в спортзал ровно через сутки.

Вырвав с корнем запертую дверь, Визирь заглянул внутрь, и лицо его сразу стало скучным и грустным. Внутри успели побывать мародеры, стражи закона, клятводатели Гиппократа и любители героина. И возникало стойкое ощущение, что эти лица совмещали свои работы и хобби.

Белое, свеженькое, с лоском под японский стиль помещение превратилось в заплеванный, затурканный сарай с черным от обилия грязных следов полом и разрисованными стенами. Разумеется, катана со стенки, как, впрочем, и другие элементы декора, испарились.

— Чтоб ваши дети телевизора боялись, — мрачно пожелал Визирь неизвестным мародерам. Их работа даже привела его в некоторый антиэстетический восторг, настолько быстро и непосредственно от души порезвились тут местные свиноиды, будто каждый день соревновались на скорость в разорении храмов боевого искусства.

Засунув руки в карман, он задумчиво оценил степень разрушения и повернулся на выход. Там, прямо за дверью, остановился, изучая окружающую местность. Двор спортзал делил с тремя девятиэтажками еще советской постройки. Затоптанные газоны с разбитым асфальтом, неубранным мусором и кривыми бордюрами кое-как скрашивали убогонькие весенние цветочки в уложенных рядами автомобильных шинах, превращенных в клумбы сметливыми бабуськами, что привыкли греться на солнышке, заняв все близлежащие лавочки.

А еще во дворе была компания скучающей молодежи возле покореженных останков "Запорожца". Пятеро охалуев призывного возраста с прикидом полувымершей субкультуры «гопники» курили дешевые сигареты (даже некурящий Визирь по запаху догадался, что такая дрянь в магазинах дороже сорока рублей не стоит) и нарочито грубыми голосами вели беседу на вечную тему — кто вчера сколько выпил и что с этого получилось.

— Эй, гопота! — негромко, но вполне внятно окрикнул их Визирь.

Пацаны дернулись от неожиданности. Когда дошло, что окликнули именно их, обернулись, сразу притихнув. Им показалось странным такое панибратство со стороны незнакомого фраера.

Визуально ознакомившись с фигурой окрикнувшего — между прочим, волевой и решительной, как у истинного большевика, гопота поняла, что перед ними явно не фрай, а либо авторитет, либо… а кто еще?

— Ну? — раздался голос самого уважаемого из группы.

Визирь поманил их к себе.

— Ты оттуда скажи, че надо, в ломы вставать.

Визирь четко проговорил.

— Живо сюда, пока и вправду не подошел.

Это была угроза. Ничем не прикрытая, угроза знающего себе цену человека, который не считается ни с ментами, ни с законами. Долго уговаривать искателей приключений не пришлось. Они соскочили с "Запорожца" и устремились к Визирю послушной стаей, почуяв в нем своего, только намного выше по статусу. А значит, имеющего право приказывать.

Визирь, дождавшись, когда они приблизятся, указал на вход в спортзал.

— Спортзал тщательно вымыть, вычистить так, чтобы сверкал. У вас в распоряжении полчаса. Советую поторопиться.

Гопники рассеяно переглянулись. Что-то новое. Обычно авторитеты, типа Вади Краснобрюха или Иртыша предлагали либо побухать вместе, либо постоять на разборке для толпы. За определенную мзду, разумеется. А этот новоявленный автор предлагает им просто побатрачить, как последняя уборщица.

— Мы че тебе, прачки что ли? — поинтересовался один из братвы, весьма холодным тоном.

— Мы че, рабы, бесплатно работать? — вторил ему другой, гордо поднимая голову.

— Фу, — только и сказал третий, уже поворачиваясь обратно к покинутой машине. Четвертый молча посмотрел на Визиря прищуренным глазом, под которым сочным полумесяцем красовался синяк.

Словно не услышав возражений, Визирь добавил к своей речи:

— Делать все быстро и аккуратно. В случае вашего отказа я вас всех убиваю.

— Как? — недопонял первый из гопоты.

— Быстро и умело, — без тени улыбки, на полном серьезе проговорил Визирь. Его указательный палец ткнулся прямо между глаз спросившего.

— Ты умрешь первым. Ударю пальцем в лоб, мозги и вытекут.

— Похоже, мы нарвались на отморозка, — пояснил ситуацию своим четвертый, с подбитым глазом.

— Да, красиво попали — согласился первый, не сводя взгляда с указательного пальца Визиря.

— Че, он не шутит? — не дошло еще до третьего.

— Ладно, поца, пошли что ли, — подал голос первый, обреченно направляясь в спортзал.

— Ты че? Мыть пол? Да ни в жисть, — попробовал его остановить его третий. Но второй поддержал первого.

— А че такого? Он же не хер сосать заставляет. Или хочешь, чтобы замочил?