Она снова поворачивается ко мне, и в ее глазах появляется лукавый блеск.

— Его зовут Зак, и он говорит, что хочет пригласить меня на завтрак, когда вернется с работы сегодня вечером. Должна ли я позволить ему это сделать?

— Возможно, — со вздохом отвечаю я. Она же моя поддержка. Ну что ж, по крайней мере одна из нас будет трахаться сегодня ночью, понятно, что это буду не я.

Опять.

— Ты не возражаешь, если я пойду и поговорю с ним несколько минут? — Она показывает на заднюю приоткрытую дверь бара, чтобы впустить немного прохладного воздуха. — Ну, просто, чтобы убедиться, что он не серийный убийца или что-то в этом роде. Я бы предпочла не начинать следующий год с того, что проснусь в мусорном контейнере в Квинсе.

— А почему бы и нет? — Великодушно спрашиваю я, поднимая свою рюмку за нее, хотя внутри тихо умираю.

— Я люблю тебя до безумия, — говорит Делла, подмигивая и озорно улыбаясь, слезая с барного стула. — Вернусь в мгновение ока.

— Да, пожалуйста. — Я смотрю ей в спину, бармен перекидывает полотенце через плечо и быстро следует за ней. Похоже, я скорее всего увижу ее где-нибудь в следующий вторник. Она оборачивается и прижимает ладони ко рту, чтобы перекричать музыку.

— Держись подальше от неприятностей!

Я киваю, пытаясь улыбнуться сквозь стиснутые зубы, и показываю ей большой палец. После того, как она исчезает в толпе, я смотрю на свою рюмку, все еще ожидая, что выпью ее, делаю маленький глоток на этот раз вместо того, чтобы сразу опустошить. Судя по тому, как проходит эта ночь, мне придется до дома добираться самой.

Внезапно меня кто-то с силой толкает в спину, я отшатываюсь в сторону, чуть не падая со стула.

— Какого хрена?! — Оборачиваюсь и вижу парня, который расталкивает толпу локтями и совершенно спокойно усаживается на освободившийся барный стул рядом со мной, даже не извинившись и делая вид, что меня не замечает, как не замечая того, что чуть не опрокинул меня со стула.

А еще люди говорят, что мужская манера сидеть, раздвинув ноги в метро — это плохо.

— Прошу прощения? — Снова обращаюсь к нему, но он слишком занят поисками бармена, что даже не замечает.

Я изо всех сил надавливаю локтем ему в грудь.

— Ой! — Он оборачивается.

— Упс, — ухмыляюсь я. — Тебя здесь не было. Здесь занято. Новый год. — Я пожимаю плечами, даже если он и догадывается, что я сделала это нарочно, ничего не говорит. Его голубые глаза устремляются на мою рюмку.

— Ты пьешь текилу? — спрашивает он. — В одиночку? Это просто печально. — Он тянется к моей рюмке и опрокидывает ее одним глотком.

— Во-первых, я не в одиночку. — Выплевываю я. — По крайней мере, так было до того, как моя подруга решила трахнуться с одним из барменов. Во-вторых, ты должен мне купить выпить, и в-третьих… — Я задумалась, что может быть в-третьих. — Ты ведешь себя грубо, — с трудом добавляю я.

Он ухмыляется.

— Тебе следовало бы поблагодарить меня. Я только что спас тебя от дерьмового похмелья.

Я фыркаю.

— Поверь мне, ты уже опоздал на три рюмки.

— Ай-ай. Ну, самое меньшее, что я могу сделать, это снять твое напряжение. — Он кладет руки на стойку бара и машет рукой, требуя обслуживания. Может в любую другую ночь года бармен прибежал бы к нему, но сейчас Новогодняя ночь, и этому парню чертовски не повезло.

— Не задерживай дыхание от натуги, — говорю я ему.

— О, в тебе так мало веры в меня. Ты думаешь, я не могу угостить тебя выпивкой?

Я уже собираюсь снова погрузиться в отчаяние и тоску, но все же снова перевожу на него взгляд.

Он не брился уже несколько дней, его темные волосы нуждаются в стрижке, одет правда так, как одеваются в Бруклине, в черные узкие джинсы и клетчатую рубашку, его голубые глаза сверкают, он улыбается мне с волчьим оскалом…. Хммм.

Горячая штучка? Засчитано.

Самоуверенный? Две галочки.

И так мне продолжать пить в одиночестве или нет? Динь-динь, у нас победитель. Подойдите сюда, леди и джентльмены, Лиззи Райан выиграла приз!

— Ладно, — говорю я, — думаю, ты можешь угостить меня выпивкой. — Я кладу одну ногу на другую, как мне кажется, весьма соблазнительно… и при этом чуть не падаю с барного стула.

Начинаю визжать от неожиданности. Наверное, я намного пьянее, чем мне казалось.

Он протягивает руку, чтобы удержать меня, его хватка сильная и уверенная, как и все в нем.

— Уже влюбилась в меня, что падаешь со стула? — грохочет он, залезая во внутренний карман пальто и доставая серебряную фляжку. Я с удивлением замечаю, что это не современная вещица, а настоящая вещь: серебро потерто и выглядит старинным, из тех времен, когда мужчины пили бурбон со льдом из стеклянных стаканов, а женщины наносили красную помаду только для того, чтобы немного пройтись по магазинам.

Оказывается, у моего похитителя напитков все-таки есть вкус.

Он откручивает крышку и наливает янтарную жидкость в мою рюмку, наполняя ее до краев. Я смотрю, как он подносит фляжку к губам и с трудом глотает, виски льется в горло как вода.

— «Макаллан 25», — говорит он, завинчивая крышку и засовывая фляжку обратно в карман пальто. — Попробуй. Это изменит твою жизнь.

Я не очень разбираюсь в виски, поскольку в основном предпочитаю текилу или джин, но знаю, что «Макаллан-25» стоит неприлично дорого, босс Тодда пил его регулярно, и Тодд упоминал, когда мы еще были вместе, что этот волшебный эликсир продается примерно по две тысячи долларов за бутылку.

Принято, все четыре галочки — горячий, дерзкий, пьяный и богатый.

— Знаешь, между тем, как я отпила текилу, и ты уселся на этот стул, ты должен мне по меньшей мере два извинения… и я до сих пор даже не знаю твоего имени, — говорю я, беря рюмку с виски и пристально вглядываясь в нее.

«А что, если виски отравлен? А что, если в нем подмешено экстази, и я проснусь на улице или, не дай бог, в квартире этого парня голая и привязанная к его кровати, не имея ни малейшего представления, как туда попала?» — с тревогой залепетал мой внутренний голос.

На самом деле, это может быть даже лучше по сравнению с нынешним положением вещей, спасибо большое…

— Зови меня… Джейкоб, — говорит он, снимая пальто и совершенно не обращая внимания, бросая его на пол. — Пей.

Я делаю глубокий вдох и подношу рюмку ко рту. «Да пошло оно все. Он пьет из той же фляжки, наверное, мне ничего не угрожает», успокаиваю я себя. Кроме того, жить без риска не стоит того, чтобы так жить, о чем я, кажется, забыла в последнее время.

Жидкость скользит по горлу гладко, как шелк. Я никогда не верила во всю эту чушь о послевкусии торфяного мха и золы с легким привкусом ванили, но черт возьми, сейчас я стала новообращенной. Делаю еще один глоток и у меня вырывается стон. Если бы я могла искупаться в этом виски, то немедленно наполнила бы ближайшую ванну этим волшебным эликсиром.

Богатым всегда достается все самое лучшее.

— Элизабет, — говорю я ему, ставя рюмку на стойку. Лиззи — девушка, которую бросили и унизили в этом году. Может лучше мне стать Элизабет, хотя бы на одну ночь. Кокеткой, подцепляющей горячих парней в баре, пустившейся в ночь умопомрачительных сексуальных приключений.

Девушка ведь может помечтать, верно, хотя бы одну ночь в году?

— Итак, Элизабет… что ты здесь делаешь, сидя в одиночестве? — спрашивает он с дьявольской улыбкой. — Дай угадаю, тебя бросил парень?

У меня тут же появляется румянец на щеках, протестующие слова готовы сорваться с губ.

— Угу, — бормочу я, — но не сегодня. Он был настолько любезен, что бросил меня целых две недели назад, чтобы я была достаточно несчастна в самый большой праздник года. Он очень внимателен к таким вещам.

— Ага, — смеется он, откупоривая фляжку и снова поднося ее к губам, — похоже, он настоящий чародей.

Он протягивает мне фляжку, я тоже беру ее. Когда наши пальцы соприкасаются, чувствую жар, отозвавшийся прямо между моих ног.

Черт возьми, это очень хороший виски.