Вы же знаете, что говорят о мужских руках. Нет, не тот миф о размере члена. Я имею в виду то, что могу подтвердить с почти научной уверенностью — руки не лгут. Парни с великолепными руками — пальцами, которые могут играть концерты на рояле, или легко, уверенно прикоснуться, чтобы сделать спасительные надрезы скальпелем, я об этих руках, которые завораживают и заставляют вас выпрыгивать из своей кожи. Я хочу сказать, что некоторые девушки любят объятия или пресс, или дорожку волос на его животе, а я? Я все время думаю о руках.

И какая-то часть меня одновременно впечатлена и ужасающе возбуждена, пока я наблюдаю за почти хирургическим подходом Колина к маканию куриных крылышек в супер шипящий сладкий соус, и как он разделывается своими пальцами с этими куриными крылышками.

Говорят же, будьте осторожны в своих желаниях.

— Ты точно ничего не хочешь? Сейчас же два по цене одного, — ухмыляется Колин, набив полный рот цыпленком. — У меня есть купон и все такое.

— Спасибо, нет, — слабо говорю я, наблюдая, как его великолепные, элегантные руки размазывают соус барбекю по всему подбородку. Вот так, в воскресный день с желанием провести время с симпатичным парнем, не утруждая себя чтением его профиля на сайте, может окончиться в понедельник вечером.

Я беру свой бокал теплого «Шардоне» и стараюсь не морщиться. Не то чтобы Колин даже это заметил. Я стараюсь, чтобы он услышал меня в переполненном спорт-баре недалеко от Таймс-сквер, где показывают очередной матч с оглушительной громкостью на бесконечных плоских экранах, пиво подается такое холодное, что ты почти не чувствуешь его вкус, наверное, больше похожее на мочу в теплом виде.

— Что это было, черт возьми? — Внезапно орет Колин, его руки взлетают в воздух в тандеме с каждой рукой других чуваков в баре-чуваков, которые явно не обладают яйцами, не имея находчивости, решив совместить просмотр футбольного матча в понедельник вечером со свиданием из «Тиндер».

— Извини, извини… я просто не могу поверить, что только что произошло, — говорит он, наконец отворачиваясь от экранов. Он застенчиво мне улыбается, обнажая ослепительно белые зубы. — И так чем ты сказала увлекаешься? — Он одним глотком осушает свое пиво и громко рыгает.

Парни в наши дни такие «обаятельные», что я с трудом это выношу.

Колин хватает еще одно куриное крылышко, как будто от этого зависит его жизнь, прежде чем отделить мясо от костей, он просто целиком запихивает его в рот. И прежде чем я успеваю вставить слово, он продолжает говорить с набитым ртом.

— Так расскажи мне об этом подробнее… Итак? Искусство, говоришь?

Его лоб морщится, брови хмурятся, будто для него вспомнить несколько деталей, который я написала в своем профиле, очень трудная задача, способная вызвать сердечный приступ.

— Ты действительно увлекаешься этим, да? Старыми фильмами? Моя мама никак не может насытиться ими. Хотя я не знаю, что она нашла в тех давнишних парнях. Например, Кэри Грант? Я имею в виду, что он явно из темных веков. Телевизор — это телевизор. Ты смотрела «Игроки»? Вот это, бл*дь, отличное шоу… Вот черт! — кричит он, вскакивая на ноги, как будто его ударило током, бедром, ударяя о стол, опрокидывая стакан пива… мне на колени. («Игроки» или «Футболисты» (англ. Ballers) — американский телесериал, созданный Стивеном Левинсоном с Дуэйном Джонсоном в главной роли. Премьера состоялась 21 июня 2015 года, на американской кабельной сети HBO. — Прим. пер.)

Поговорим о холодном душе. Я хватаю стопку салфеток со стола и начинаю промокать платье. Это определенно мне намек, чтобы убраться отсюда к чертовой матери, пока не случилось чего по хуже. И давайте честно скажем: я довольно одинока и достаточно взбудоражена, чтобы после трех бокалов «Шардоне» закончить тем, что в меня будут тыкать и тыкать, как в еще одно сочное крылышко к концу вечера.

— Приятно было познакомиться, Колин, — сладко заявляю я, щеки аж болят от фальшивой улыбки, прилипшей к лицу. Я отодвигаю стул, скорлупа от арахиса, разбросанная по полу бара, хрустит под каблуками. Может у Колина и нет романтической жилки в его впечатляюще подтянутом теле, но я ни за что на свете не собираюсь связываться с парнем, который осмелился богохульствовать над Кэри Грантом в моем присутствии. (Кэри Грант — англо-американский актёр и артист водевилей. Икона популярной культуры, кинозвезда. В 1942 году стал натурализированным гражданином Соединённых Штатов. В 1999 году Американский институт киноискусства поместил Гранта на вторую строчку в рейтинге «величайших актёров Голливуда». — Прим. пер.)

В конце концов, у девушки могут быть свои стандарты.

На его лице мелькает замешательство.

— Постой… ты что уходишь? Но матч еще не закончилась!

О, для меня определенно закончилась.

— Да, извини, — отвечаю я, — мне завтра рано вставать на работу. Дай мне знать, чем все закончится?

— Конечно, — медленно говорит он. — Может мы как-нибудь встретимся еще? — Он склоняет голову набок и серьезно улыбается, как будто понятия не имеет, что мне не терпится убраться отсюда к чертовой матери. — Я имею в виду, нам было же весело, да?

Ну, конечно. Весело так, как поход к дантисту. И как бывает весело в турецкой тюрьме…

Я молча поворачиваюсь и выхожу за дверь спорт-бара. Каким-то чудом «Убер» останавливается почти сразу, и вот я уже развалилась на заднем сиденье, наблюдая за мерцающими огнями Бруклинского моста, мелькающими за окном, пока мы пересекаем реку Манхэттена.

Хуже всего то, что это свидание я бы оценивала в шесть баллов. По сравнению с теми катастрофическими другими, которые пережила, Колин практически рыцарь в сияющих доспехах. Вспомнил мое имя? Галочка. У него собственные волосы? Галочка. Он же не лапал меня? Да, этому парню просто можно дать медаль и назвать настоящей любовью.

Боже, я слишком долго уже встречалась в этом городе.

По крайней мере, в Нью-Йорке я всегда чувствовала себя лучше, даже после самых худших из худших свиданий, а я определенно за последнее время только в такие и попадаю. Я стараюсь не думать о своем послужном списке неудачных свиданий, пока не вернусь домой и не налью себе еще один бокал вина из открытой бутылки в холодильнике, пока не опущусь на диван, стянув свои красные шпильки и не брошу их через всю комнату. Но они далеко не отлетят, так как моя квартира буквально размером с обувную коробку. Очаровательную обувную коробку с кирпичными стенами, окнами, выходящими на Проспект-Парк, и пожарной лестницей, где я оставляю миску с едой для соседского белого персидского котенка (которого медленно приручаю, чтобы потом похитить).

У каждого есть свои слабости, правда ведь?

Все могло быть гораздо хуже. По крайней мере, у меня нет соседки по комнате… или пятерых соседок.

Прежде чем переехать в Бруклин из Толедо, штат Огайо, где я выросла, я представляла себе свою квартиру как очаровательное богемное место, где буду ставить свои Маноло в гардероб а-ля Кэрри Брэдшоу и устраивать гламурные вечеринки, как Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани».

Но Маноло трудно купить на зарплату помощника куратора, даже такого музея, как «Метрополитен». На самом деле, в гостях у меня не было никого, и уж тем более у меня не было повода, чтобы устроить дикую вечеринку в стиле Хепберн, когда люди бы падали лицом на пол и кричали бы: «Тимбер»! С тех пор как мы расстались с Тоддом, кого я считала любовью всей своей жизни, я была слишком подавлена и убита горем, чтобы вообще с кем-либо встречаться до недавнего времени, конечно.

И только посмотрите, как все обернулось.

Я протягиваю руку, хватаю свой ноутбук с пола и открываю Facebook, чувствуя себя лучше, нажимаю на иконку видеосообщения, на экране появляется изображение моей сестры Джесс, выглядящей не старше своих тридцати пяти лет, с размазанной похоже овсянкой по щеке.