— Именно она, — сияет Лиззи, и я удивляюсь, что она прямо здесь и сейчас не станцевала чечетку. — Ей было всего восемь лет, когда она играла Джейни в «Принеси мне звезды». Она — единственная осталась из актерского состава, была затворницей в последние годы, но она согласилась сделать исключение для открытия, несколько фотографий и дать интервью для прессы. Она все еще любит фильм и хочет помочь поддержать его наследие.
— Все это очень впечатляет, Лиззи, — говорит Морган, глядя на Лиззи с выражением, похожим на настоящее уважение. — А теперь, — снова начинает она, подходит к дальнему концу комнаты и выключает свет, проецируя список на экран в передней части комнаты. — Давайте обсудим контрольный список для этого шоу…
После собрания я подхожу к Лиззи, которая принимает поздравления от коллег, весело болтая.
— Молодец, что нашла Марлену, — говорю я, чувствуя себя немного обиженным, что узнал об этом на встрече со всеми остальными, а не заранее. — Ты мне не сказала.
— Да, извини, — говорит она бодрым голосом, глядя на меня и моргая из-за очков, как будто я незнакомец для нее. — У меня много дел, я сейчас жонглирую тонной дел. И кстати… — Она смотрит на часы. — Мне надо идти, у меня свидание за ленчем!
— Что сегодня? — спрашиваю я, поднимая бровь. — Уроки пилотирования?
— Ха! — весело смеется она, перекидывая набитую сумку через плечо. — К счастью, нет. Просто обычный пикник в парке.
— Звучит неплохо, — неохотно соглашаюсь я, завидев Саймона из отдела закупок, чуть ли не вальсирующего, выходящим из кабинета, его лицо расплывается в широкой улыбке при виде Лиззи. Саймон, я думаю, достаточно порядочный, но такой твидовый и правильный, что он, вероятно, отчитает ее за то, что она ест руками.
— Ты готова, Лиззи? — спрашивает он, держа большой пакет от «Дина и Делюка», из которого торчит багет.
— Еще бы! — радостно восклицает она, выходя с ним из комнаты, и в ту же минуту в комнате становится так тихо, слишком тихо.
Я заканчиваю работу и отправляюсь домой, не могу не представлять, как они вместе сидят на траве где-нибудь в парке, едят хлеб с сыром и смотрят друг другу в глаза. Я чувствую, как ревность поднимается в груди, и каждый раз, когда такое происходит, я пытаюсь загнать ее обратно. У меня нет причин чувствовать себя таким собственником. Мы же переспали несколько раз? Не то чтобы мы встречались или что-то в этом роде, даже близко нет.
Но к черту всех этих парней, толпящихся вокруг нее, которые хотят только одного. Конечно, ей хочется романтики, но она все делает неправильно. Неужели этот Саймон действительно одобрит все ее ссылки на фильмы и будет смеяться над ее шутками? Может ли он оценить ее сарказм? Знает ли он вообще, что у нее начинает болеть голова, если она слишком долго не ест?
Это невозможно.
Но какое это имеет значение? Она ясно дала понять, что я нарушил ее доверие.
Проблема в том, что я понятия не имею, как вернуть обратно ее доверие.
Я сажусь за стол, открываю ноутбук и пытаюсь работать. В Англии есть парень, который коллекционирует «Мой маленький пони» в отличном состоянии с 1990-х годов и готов заплатить приличную сумму, чтобы я нашел набор «Замок мечты Величества», поэтому я провожу вечер, делая звонки. Но не могу перестать думать о Лиззи, растянувшейся на траве, о солнечных лучах, падающих ей на лицо, в то время как этот парень Саймон кормит ее виноградом. Это просто глупо, потому что она в любой день предпочла бы крендель в шоколаде из той тележки на Пятой авеню.
Наконец, я отказываюсь от «Замка мечты» и набираю ее номер.
После нескольких гудков она берет трубку, ее голос едва ли выше шепота.
— Привет, — хрипит она.
— Что случилось? — спрашиваю я.
— Я не знаю… — Ее голос слабеет на мгновение, прежде чем она продолжает. — Мне кажется я что-то не то съела. Кажется, пищевое отравление.
— После пикника? — спрашиваю я.
— Пикника… а потом карусели, — стонет она. — Лошади продолжали подниматься и опускаться. Меня уже несколько часов тошнит.
— О, детка, — сочувственно говорю я. — Он все еще с тобой?
— Ты что, шутишь? — Она смеется, но смех быстро переходит в стон. — Нет. Я оставила его в парке, а сама всю дорогу домой блевала. Слава богу, что имеются мусорные баки. И урны.
— Я приеду, — говорю я, хватая пиджак и направляясь к двери.
— Джейк, со мной все нормально! — Протестует она. — В этом нет необходимости…
Но я уже повесил трубку.
Добравшись до ее квартиры, вижу дверь приоткрыта, вхожу.
— Лиззи? — Кричу с порога.
— Я здесь. — Слышу слабый голос из ванной, толкнув дверь, вижу, она лежит на полу в позе эмбриона в синем халате, лицо цвета белой плитки, как под ней.
— Не смотри на меня, — говорит она слабым голосом. — У меня на лице блевотина.
Я опускаюсь на колени и убираю волосы с ее лица.
— Итак, как прошло твое свидание? — спрашиваю я. — Не смогла его переварить?
Она смеется, держась обеими руками за живот.
— Не надо, — выдыхает, — слишком больно.
— Ты можешь встать? — спрашиваю я, затем перехожу к делу и поднимаю ее на руки. Я могу сказать, что она больна, потому что даже не протестует, когда несу ее к дивану и осторожно сажаю.
— Что ты делаешь? — спрашивает она, пока я роюсь в ее ящиках.
Нахожу пару фиолетовых пижам и торжествующе вытаскиваю их из ящика, размахивая ими, как флагом.
— Тебе помочь их надеть?
— Я могу сама, — отвечает она, медленно двигаясь, вставая и на секунду замерев, будто земля вот-вот накренилась.
— Держись за мою руку, я закрою глаза, — говорю я, прижимая руку к сердцу. — Честное бойскаутское.
— Ты думаешь, я поверю, что ты действительно был бойскаутом? — Она смеется и чуть не падает. Я протягиваю руку, чтобы ее поддержать.
Закрываю глаза и прислушиваюсь к шороху одежды, пока она снимает халат и надевает пижаму, стараясь не представлять ее голой в данный момент.
И не подсматривать.
Клянусь, я долго не открываю глаза.
— Ладно, я переоделась.
Открываю глаза.
— Пижама с Барни? — спрашиваю я.
— Это подарок! От Деллы. — Лиззи со стоном опускается на диван. Я приношу ей стакан воды и несколько соленых крекеров, а затем ставлю рядом мусорную корзину. Телевизор включен, пауза на титрах фильма «Принеси мне звезды».
— Запланирована большая ночь, а?
— Не буду тебя задерживать, — с раздражением отвечает Лиззи, мне становится стыдно, что я поддразниваю ее, когда она явно чувствует себя убийственно плохо.
— Давай посмотрим, — говорю я, протягивая руку к пульту. — Не уверен, что когда-либо смотрел весь фильм от начала до конца.
— Что с тобой? — стонет она, уткнувшись лицом в подушку. — Это всего лишь величайший фильм всех времен.
— Ну, тогда думаю, решено. — Я нажимаю кнопку воспроизведения, и на экране появляются титры. Откидываюсь на спинку дивана рядом с ней, Лиззи сдвигается так, чтобы ее ноги лежали у меня на коленях. — Скажи мне, если тебя вдруг снова вырвет.
— Боже, нет, не думаю, что у меня что-то осталось в животе, — говорит Лиззи и делает осторожно глоток воды.
Фильм начинается, отважное, озорное лицо Марлены показывается на экране. Это один из тех классических романов, с несчастными любовниками и мужчинами в великолепных костюмах, я удивлен, что с интересом наблюдаю за действием этого фильма.
Я поворачиваю голову к Лиззи. Она крепко спит, слегка похрапывая, издавая приглушенные тихие звуки.
Черт, она такая милая, когда не хочет откусить мне голову.
Черт возьми, она выглядит еще сексуальнее, когда такая.
Я вздыхаю и выключаю фильм. Осторожно беру ее на руки, ее голова прижимается к моему плечу, и несу, бережно укладывая на кровать. У нее какое-то уродливое подобие одеяла, которое я заправляю вокруг нее, она издает еще один звук, тихий храп, я приглаживаю ее волосы, улыбка расплывается у нее на лице.
