Олех с удивлением посмотрел на брата: такого за ним раньше не водилось. Ишь, как взбеленился. Он же как лучше хотел.

— Да не злись ты! Я ж без умысла плохого. Ты долго ли будешь здесь сидеть? Я еще немного и в шатер пойду, устал после охоты.

— Я сегодня в ночь пойду с пастухами, хочу узнать у них побольше про овец и лошадей. Думаю, отцу интересно будет.

Рогдай лукавил. Вовсе не об овцах он хотел потолковать с пастухом. А про ту черноволосую красавицу. Это еще ничего не значит, что она будто бы чья-то невеста. Невеста- еще не жена.

Олех сквозь надвигающуюся дрему смотрел на тлеющие угли очага. В шатре он был один, никто не мешал уснуть, но сон отчего-то не спешил. Парень уже было собрался перевернуться на другой бок, но тут полог шатра сдвинулся в сторону и внутрь проскользнула тень. Всю дрему как рукой сняло. Олех приподнялся на локтях и спросил:

— Эй, ты кто? Чего тут забыл?

Тень подвинулась ближе к очагу и красноватый свет углей осветил личико Ферюзе. В синих глазах девушки будто бы мелькнул испуг. Умоляющим голосом Ферюзе прошептала:

— Олех, не шуми, прошу. Я скоро уйду, мне только переждать надо…

— Чего переждать?

Ферюзе помялась, но ответила:

— Там Вассил меня ищет. Хочет в шатер свой затащить.

Олех вспомнил разговор Колуча и его дружка — так, значит, это были не просто хвастливые речи. Вассил и впрямь решил совершить задуманное.

— Ну и чего сидеть? Давай, я тебя до твоего шатра провожу, да на руки отцу и передам…

Олех собрался уже встать, но Ферюзе вдруг метнулась к нему, прижимая палец к губам, призывая к молчанию. Мимо шатра кто-то прошел и девушка выдохнула:

— Нельзя мне сейчас в свой шатер. Дядька в сговоре с Вассилом, за меня он родным выкуп посулил богатый. Дядька сам меня Вассилу и отдаст! Разреши у тебя в шатре переждать. А как все успокоится я тихонько выскользну — никто и не заметит — и к пастухам убегу, там и переночую с овцами.

Олех с недовольством посмотрел на девчонку. Не было сейчас в ней ни игривости, ни насмешки. Сама голову парням вскружила, теперь бегает от них, да еще его неизвестно во что втягивает.

— Ферюзе, я плохо знаю обычаи степняков, но я же видел, как ты улыбалась Вассилу и Колучу. Чего тогда сейчас бегаешь? Выбери одного из них и успокойся уже.

Даже в темноте было заметно как обиженно блеснули глаза Ферюзе, а в голосе девушки проскользнули холодные нотки:

— Было бы из кого выбирать — выбрала бы!

— Ну, а чем тебе Вассил не угодил? Он глаз с тебя не спускает- видно же- нравишься ты ему!

— Не я ему нравлюсь, а мой дар. Мой дед шаманом был, а перед смертью свой дар мне передал. Я с духами общаться умею. Вот потому Вассил и хочет меня в жены взять. Не любит он меня.

Олех даже растерялся:

— Ну, а Колуч? Сын вождя. Выбери его, ты ему точно по нраву — он сам мне говорил.

Ферюзе вздохнула и пояснила Олеху, как несмышленому ребенку:

— Колуч всегда во всем с Вассилом соревнуется. Что одному надо, то же и другому тут же подавай. Не я ему нужна, а нос Вассилу утереть. А я так не хочу. Я хочу, чтобы меня любили…

Олех уселся, поворошил угли в очаге. Кто бы мог подумать, что тут в степи такие страсти.

— Ну, попроси защиты у вождя. Айлук же должен решать проблемы своего народа?

Ферюзе посмотрела на Олеха, как на умалишенного:

— Вождь? Ты смеешься? Где это видано, чтобы женщина просила вождя защитить её от мужчины, пожелавшего взять её в жены? Да меня на смех поднимут!

Олех пробормотал:

— Дикие нравы… Ну, коли так, то сиди…

Ферюзе отодвинулась к пологу и проговорила:

— Ты на меня внимание не обращай. Спи. Я потом тихонечко уйду, никто ничего и не заподозрит…

Какой уж теперь сон! Олех думал над словами Ферюзе и всё больше недоумевал:

— А что ты про выкуп богатый говорила? Мне отец сказывал, что просто с понравившейся девушкой ночь в шатре проведешь- и все, ты уже женат. Про выкуп ничего не слышал я.

— Если девушка сама не прочь — то и не нужен выкуп. Я ежели против её воли все произошло, то жених должен родным девушки выкуп заплатить.

Олех помолчал и задал очередной вопрос:

— А как это — ты с духами разговариваешь? С умершими? Разве это хорошо — умерших тревожить?

Ферюзе удивилась:

— Почему с умершими? С живыми! Дух огня, дух воды, дух ветра и дух земли — они живые! Дед мне говорил, что эти духи, если их уметь слышать, всегда помогут и от любой беды спасут.

— Ну так что же они тебя от Вассила с Колучом не спасают?

— Как раз спасают. Если бы не духи, я бы уже давно в шатре Вассила оказалась. И сейчас они мне именно на этот шатер указали, как на спасение. Духи не обманывают.

— Чудно, а отец говорил, что степняки волшебством не владеют…

— А это и не волшебство. Это дар. И им только шаман владеет. А у деда сына не было, только дочери. А я у него любимицей была, он мне дар свой и передал.

Ферюзе осторожно выглянула через щелочку полога и отпрянула назад:

— Рано еще…

Олех смотрел на фигурку девушки возле полога и ему стало жалко Ферюзе. Даже защитить бедняжку некому. У них в холмах Вассилу да Колучу за такие мысли голову бы оторвали, чтобы другим неповадно было.

Дрема все-таки одолевала Олеха и парень смаргивал, чтобы не уснуть. Неловко спать, когда в твоем шатре скрывается девушка. Но когда он моргнул в очередной раз, то увидел, что Ферюзе, свернувшись калачиком, спит возле полога. Видать, и девчонку сон сморил. Олех укрыл незваную гостью тканным одеялом, а сам улегся на бараньи шкуры по другую сторону от очага.

Лайда после разговора с Арсаем направилась в пещеру Тархи, которая находилась неподалёку, в Долине Предков. Невольно Лайда вспомнила о том, как первый раз пошла в пещеру по приказу великой Яххи — своей бабки. Как молилась перед священным надгробным камнем, стоя коленями на каменном полу пещеры. Уж если тогда Великая Тарха отозвалась на её мольбы, то сейчас, когда всему её народу грозит опасность, сейчас Великая не могла не отозваться. Только Великая знает, как справиться с этим чужаком, который хочет посеять смуту, хочет увести её народ в неизвестность, и может даже, на верную погибель.

В пещере, казалось, время остановилось. Тут царила вечная прохлада и сырость. Вспыхнувшие факелы на стенах пещеры осветили надгробный камень Тархи и Лайда опустилась коленями на отполированный пол перед камнем. Склонила голову, лбом почти касаясь каменного пола пещеры и выдохнула:

— Великая, услышь меня…

Ярыш ожидал все, что угодно: и гневного взгляда жены, и холодного безразличия, и даже злых упреков. Но Лайда, сидевшая перед очагом и смотревшая в задумчивости на игру пламени, лишь спросила:

— Ты голоден?

Будто и не было той неприятной ссоры несколько дней назад, будто это не между ними тогда чуть воздух не плавился от яростных взглядов и злости. Но Ярыша не обманул слишком спокойный голос Лайды. Уж за столько лет, что они вместе, степняк хорошо изучил характер жены. Если Лайда не напоминает о ссоре, значит, случилось что-то более серьезное. Но что бы это не было, это подождет. Ярыш уселся рядом с Лайдой и притянул её к себе:

— Мне не нравится, когда мы ссоримся. Я скучал.

Лайда улыбнулась одними губами, взгляд серых глаз при этом был отстранен и задумчив.

— Что случилось, пока я пропадал на охоте?

Лайда, наконец, посмотрела на мужа. В серых глазах сквозила тревога и настороженность, но всего лишь мгновение. Великая покачала головой и выражение глаз сменилось.

— Все в порядке. Как обычно, мелкие дрязги и суета.

А в душе Лайды царило смятение и растерянность. Как бы ей хотелось сейчас довериться Ярышу, спросить у него совета, как это было всегда, когда требовалось принять серьезное решение. Но сейчас этого делать нельзя, прежде всего ради самого степняка. Пожалуйся ему Лайда на подозрительного чужака и степняк решит разобраться с ним по-своему, запретив Лайде приближаться к Арсаю. А чужак может применить магию против Ярыша, и даже после угрызениями совести не будет терзаться.