Утром, только забрезжил рассвет, Олех покинул охотничью стоянку и отправился в лагерь. Но отыскать степнячку оказалось непросто. Лайда сказала, что девчонку она поручила старшей рода Мийне. Но в шатре Мийны Ферюзе не было. А старшая рода безмятежно улыбаясь, сообщила, что девочку забрал Рогдай.

— То есть как забрал? Она что ему овечка?

Мийна удивленно посмотрела на внука:

— А что тут такого? Ей же и поговорить хоть с кем-то надо! Я её не понимаю, она не понимает меня. Ты к охотникам умчался, девочка скучает. А с Рогдаем им и поговорить есть о чем, да и не обидит он её.

Олех чуть зубами не заскрипел от злости. Пока он тут думы думал, да с отцом советовался, его братец время зря не терял! И куда он её повел? Где их искать?

Но все оказалось проще, чем напридумывал себе Олех. Стоило ему подойти к шатру Чары, как из откинутого полога до него донесся смех Ферюзе и голос Рогдая:

— Так что, матушка, нам с Олехом так и не пришлось с хвостатыми сразиться. Зато Спящий проснулся!

— Надо же, а я уже и не надеялась, что услышу о пробуждении Великана. Так значит, Ферюзе умеет разговаривать с духами? Это редкий дар. В горной стране говорящих с духами очень мало…

Рогдай перевел степнячке слова матери и та оживленно заговорила:

— У нас в степи это тоже редкий дар. Мне его дед передал. И если у меня будет сын, то он станет шаманом!

Рогдай замялся:

— Ферюзе, в холмах нет шаманов… Ты лучше поговори о своем даре с Великой Лайдой… А пока давай не будем терять время: ты обещала, что будешь послушной ученицей, а я, стало быть, твоим наставником… Все равно больше некому. Дядька Ярыш охотник, некогда ему. А Олех…

Рогдай не договорил. В шатер вошел Олех, и по его виду было ясно, что ему не понравились последние слова брата.

— С чего это ты себя в наставники Ферюзе назначил? Ничего не забыл? Это я её в холмы привез.

Рогдай нисколько не смутился:

— И что с того? Ты привез да и оставил.

— Я с отцом был.

Рогдай нехорошо усмехнулся:

— Что, пожаловался Ярышу, как тебя обманом женили?

Олех изменился в лице, словно тень пробежала. Спор братья вели на языке степи и оба в запале не заметили, как побледнела Ферюзе. Чара переводила напряженный взгляд с сына на Олеха: она плохо знала степной язык и не понимала о чем сейчас спор.

— Рогдай, предупреждаю: не влезай промеж мной и Ферюзе.

Но Рогдай словно решил высказать все, что кипело у него на сердце:

— А что, Ярыш не разрешил с Ферюзе расстаться? С чего бы ты вдруг мнение переменил? Сам говорил, что Ферюзе еще девчонка, что жена из неё никудышная! Так чего сейчас на попятную пошел?

В этот момент Ферюзе с трясущимися губами выскочила из шатра Чары и побежала, не разбирая дороги, прочь. Олех подскочил к Рогдаю и, схватив его за шиворот, хорошенько встряхнул. А после помчался за степнячкой.

Красный Рогдай потер шею и встретился взглядом с матерью. Чара смотрела вопросительно, ожидая объяснений. Но Рогдай буркнул:

— Матушка, вот только не спрашивай ничего! — и вышел из шатра.

Олех, выбежав из шатра, огляделся. Заметил, как среди разноцветных шатров мелькнула фигурка Ферюзе и помчался следом. Догнать степнячку не составило большого труда. Олех подхватил девушку на руки и прежде чем Ферюзе успела воспротивиться, занес её в шатер старшей рода. Хозяйка шатра отсутствовала и Олеху это было лишь на руку.

Почувствовав под ногами пол, Ферюзе тут же оттолкнула Олеха и хотела выскочить из шатра. Но её тут же перехватил муж и прижал к своей груди. Ферюзе пиналась и вырывалась, пытаясь укусить Олеха или ударить побольнее.

— Ферюзе, да успокойся ты! Рогдай со зла это все наговорил, а ты и поверила!

Но степнячка и не думала успокаиваться. Олех глядя на её злой и непримиримый вид, понял, что должен сказать ей что-то важное, главное, иначе не поверит. Но слова почему-то не шли на ум, в горле словно комок застрял.

— Ферюзе… ну чего ты, глупышка?

Олех одной рукой, продолжая удерживать степнячку за талию, другой провел по щеке девушки, по подбородку, заправил выбившуюся прядь волос Ферюзе за ухо и слова сами сорвались с губ:

— Маленькая, ну чего ты? Ты же сама сказала, духи на меня указали. Так чего убегаешь? Все хорошо будет, не слушай никого…

Олех говорил на двух языках сразу, путая и мешая слова. Не силен он в сладких речах, раньше не приходилось девчонок заговаривать. В глазах Ферюзе была обида, грозившая вот-вот пролиться слезами, и Олех притянул девчонку к себе. Ферюзе почувствовала его дыхание, его губы были горячие и такие желанные… но все-таки оттолкнула, не простила…

— Так это правда? Ты все-таки ходил к отцу и просил освободить от меня?

Олех лишь на мгновение отвел глаза, собираясь духом, чтобы рассказать все так, как было. И о своих сомнениях, о разговоре с отцом. Но Ферюзе расценила это промедление иначе:

— Так значит, не соврал Рогдай, правду сказал!

— Ферюзе…

— Уходи, видеть тебя не хочу! Уходи!

Олех попытался переубедить степнячку по-другому, раз слова не помогают. Притянул к себе, приник губами, заставляя замолчать, забыть все обиды. И тут в шатер вошла Мийна. Увидев целующихся, она грозно спросила:

— Олех, что тут происходит?!

Олех, оторвавшись от губ Ферюзе, с досадой посмотрел на старшую рода:

— Ферюзе моя жена…

Но Мийна, подойдя ближе, чуть ли не вырвала степнячку из рук Олеха:

— Какая жена? Ты что думаешь, если девочка не знает наши законы, то ей можно голову вскружить?

Ферюзе хоть и не понимала ни слова, с каким-то отчаянием вцепилась в Мийну, словно почувствовала, что та её в обиду не даст.

— Не веришь мне, у Ярыша спроси!

Мийна, толкнув легонько Ферюзе себе за спину, ответила:

— Спрошу. А ты ступай и на глаза мне не показывайся, пока сама не позову!

Когда полог за Олехом опустился, Мийна развернулась к степнячке и, увидев отчаяние и тоску в глазах девчонки, обняла её. Ферюзе уже больше не могла сдержать слез и заплакала, громко всхлипывая. Мийна опустилась вместе с плачущей степнячкой на овечью шкуру и погладила Ферюзе по спине:

— Ничего, ничего.

Спустя некоторое время, когда всхлипы стали реже и степнячка немного успокоилась, Мийна, утерев ей слезы, заговорщически улыбнулась:

— Я, кажется, знаю как нам понять друг друга. Чувствую, ты не простая девочка… Ну-ка…

Мийна чуть приподняла подбородок Ферюзе и пристально посмотрела ей в глаза. Степнячку охватило странное чувство, будто что-то необъяснимое и непостижимое проникает ей в сердце, в душу, читает её мысли и проникает в самые потаенные уголки сознания. Когда Мийна отвела взгляд, Ферюзе почувствовала облегчение. А старшая рода задумчиво пробормотала:

— Надо же, как интересно. А с виду так и не скажешь…

Потом посмотрела на Ферюзе и ободряюще улыбнулась:

— Ничего, мы еще покажем этому паршивцу, кто в шатре хозяин.

Никогда еще Олех не чувствовал себя так отвратительно. От самого себя было тошно. Ферюзе сильно обидел. И Рогдай тоже хорош, полез куда не просили. Как теперь все решить? Олех обернулся на разноцветные верхушки шатров и с досадой плюнул. И чего старшая рода так не вовремя вернулась? Сейчас бы уже помирились с Ферюзе…

Не хотелось никого видеть, а уж брата тем более. Не сдержится — поколотит его.

Зашагав в сторону загона для лошадей, Олех решил, что лучше ему побыть одному.

Ферюзе успокоилась и даже с интересом наблюдала как Мийна вышивает блестящими и тонкими нитками. Голос хозяйки шатра приятно обволакивал и уводил куда-то за собой. И хоть Ферюзе не понимала ни слова, но перед её мысленным взором вдруг появились холмы, такие разные и такие величественные. Темные леса, покрывающие подножия холмов, невиданные доселе звери и птицы. Потом появилась блестящая гладь большого озера и степнячка явственно почувствовала, как дохнуло холодом. Пронеслись пестрой лентой луга с яркими головками цветов, и Ферюзе почувствовала запах травы и солнца. Этот запах напомнил ей степь, зазвенел в сердце натянутой тетивой и отозвался гулом бубна шамана. Но потом Ферюзе вдруг поняла, что это совсем другой звук. Он был громче, раскатистее и грознее. Степнячка вдруг увидела большие барабаны и поняла, что это именно они так гудят. Ей понравится в холмах, она это чувствует. И Мийна ей нравится. Ферюзе поняла, что всё, что она сейчас видела, показала ей хозяйка шатра. Она, наверное, даже смогла бы быть здесь счастливой, если бы не Олех…