– Беги, зверь! Возможно, когда-то мне понадобиться твоя помощь. А сейчас ты свободен!

Собака поднялась и, оставляя на снегу кровавые следы, бросилась прочь.

Стражники у входа в аббатство еще издалека увидели псов. Они неслись по заснеженным улицам, вывалив языки. Неслись по душу Мирацель. Гвардейцы насчитали около десяти собак. Встревожились. Что-то не так… Животные никогда не покидали псарню, Молгар тщательно следил за ними. Когда обезумевшие звери ворвались во двор аббатства, гвардейцы сплотились. Прижались спинами друг к другу. Переглянулись. Обнажили мечи…

В Красном зале звучали слова клятвы. Когда накидка Крайсера легла на плечи Мицарель, она склонила голову перед своим супругом. Архиепископ Умфрэй озарил их святым знаменем. Кродос приобнял королеву Элану, смотря, как сияют глаза его дочери.

И никто не слышал, как за стенами аббатства рвется плоть, вываливаются внутренности. Никто не видел, как снег окрасился в бурый цвет, как серебряная сталь отрубает головы взбесившихся псов. Как гвардейцы хватаются на свои глотки, пытаясь защититься от клыков разъяренных животных. Никто… кроме Мортема.

Бастард стоял в стороне, наблюдая за кровавым месивом. Он чувствовал боль зверей, привкус крови во рту, но не мог им помочь… Считал себя виноватым. Его сила столь ничтожна, по сравнению с магией отца Шибаты. Но ведь мать говорила, что он сильнее. Что в его жилах течет сумеречная кровь и наделяет его могуществом. Где эта сила? В руках? В душе? Или скрыта в глубинах его разума…

Бастард направился к входу в аббатство. В воздухе повис металлический запах крови, тела собак еще содрогались в предсмертных конвульсиях. Несколько гвардейцев, окровавленные, изувеченные, но выжившие – тяжело дышали, упав на колени среди трупов своих соратников. Все псы были мертвы. Эту битву Мортем проиграл. Отправил верных ему зверей на неминуемую гибель.

Он шел уверено и неторопливо. Его ноги погружались в подтаявший, бурый снег. Окинув взглядом двух гвардейцев, которые едва перевели дыхание после боя, мальчик остановился. За его спиной послышалось жалобное скуление пса. Бастард обернулся – белая псина лежала в луже черной крови и предано смотрела на Мортема. Выдохнув последний кусок воздуха из пробитых легких, она замерла, приняв холодные объятия смерти.

Мортем сглотнул слюну. Закрыл глаза и вновь почувствовал, как похолодел медальон на его шее. Гвардейцы тем временем пришли в себя. Приятная, победная дрожь пробежала по их телам. Один из рыцарей, опираясь на свой меч, поднялся. Заметил Мортема.

– Чего ты здесь забыл, сын короля? Разве Кродос не велел Молгару не выпускать тебя из псарни? Что там произошло у вас, откуда в святом аббатстве эти вшивые псы?

Мортем по-прежнему стоял с опущенными веками, сжав руки в кулаки. Сопел, вдыхая морозный воздух.

– Кле́ймон, глянь на него! Совсем из ума выжил. Стоит, как вкопанный. Может короля позвать? – гвардеец обратился к своему напарнику.

– Не стоит тревожить Кродоса в сей час. Я лично не собираюсь прерывать церемонию.

– Ты прав! Тогда давай приберем тут всё. А ты, Мортем, жди отца здесь. Он разберется, что произошло в псарне и решит, как с тобой поступить. Надеюсь, это не ты выпустил собак. Эй, что с тобой? Ты вообще меня слышишь? – гвардеец спрятал меч в ножны, и медленно начал приближаться к бастарду.

Остановившись рядом с мальчиком, он схватил его за плечи и слегка тряхнул. В этот момент Мортем открыл глаза. Они были черны, как тогда в покоях Мицарель. Гвардеец тут же отпустил его, поскользнулся и упал на спину. Упираясь ногами в кроваво-снежное месиво, попятился назад.

– Святые угодники! Клеймон, чтоб тебя! Посмотри на него. Его глаза…

Клеймон отбросил тушку мертвого пса и посмотрел на Мортема.

– Какого черта? Что с этим выродком?

– Зови короля! Сейчас же! – задыхаясь от страха кричал парень.

Но было поздно. Бастард быстрым шагом, словно вовсе и не шел по земле, а скользил по воздуху, оказался рядом с гвардейцем. Склонил голову набок. Ухмыльнулся. Неестественно. Омерзительно. Занес руку над его лицом, растопырив пальцы. Черные вены словно змеи скользнули из его рукавов, обволокли кисть руки, размывая ее очертание. Через мгновение фаланги его пальцев превратились в острые, саблевидные лезвия. Они блестели сквозь темную дымку. Переливались.

Резким движением Мортем полоснул призрачной сталью по глотке гвардейца. Из рваной шеи хлынула кровь. Рыцарь схватился двумя руками за горло, и давясь бурой жидкостью, он всё еще не мог отвести взгляд от бастарда. Затем качнулся и повалился на спину.

Клеймон бросился прочь. Он даже не думал оставаться здесь и попытаться одолеть Мортема. Страх сковал его разум. Гвардеец ворвался в аббатство, перемахивая через ступени, падая, ползя на четвереньках, он добрался до Красного зала. С ноги выбил дверь. Залетел. Упал на пол перед королем Кродосом.

– Ваша… милость! Мой король! Прошу простить мне сей поступок, но я вынужден. Я не мог ждать. Там… Там… Ваш сын! – он не мог собрать мысли и выстроить правильно свою речь.

Кродос поднялся с трона, бросив короткий взгляд на Мицарель и Крайсера. Девушка в мгновение побледнела, вцепившись в руку лорда, и с тревогой посмотрела на перекошенное лицо гвардейца.

– Если ты осмелился прервать священную церемонию, значит твоя голова тебе не нужна, рыцарь? Или же мой сын сотворил нечто действительно ужасное, о чем я незамедлительно должен узнать? Говори, пока твой язык еще на месте!

– Там… во дворе аббатства. Собаки. Они напали на нас. Многие погибли. Я… один выжил. Точнее, Роздем тоже выжил, сражаясь с ними, но Ваш сын! О, Бог! Он пришел после и убил Роздема. Одной рукой. А его глаза… черны были. Клянусь! Чтоб мне не встать с этого места! Убедитесь сами, мой король! Он еще там…

Кродос посмотрел на архиепископа Умфрэя, кивнул. Тот поднялся.

– Братья и сестры! Священная церемония окончена. Лорд Крайсер и Мицарель могут продолжить празднование в тронном зале замка, как и вы все, достопочтенные гости. Прошу вас покинуть стены святого аббатства через другой выход. Мои слуги проведут вас.

Несколько молодых послушников вскочили, приглашая людей пройти за ними. Король в сопровождении четырех гвардейцев, Умфрэй и королева Элана – направились во двор. Клеймон бежал впереди и словно умалишенный причитал. Падал. Качался из стороны в сторону. Когда входные двери распахнулись – все замерли. На мгновение земля ушла из-под ног. Леденящий страх пробежал в глазах каждого.

Во дворе аббатства, среди трупов королевских гвардейцев, стоял Мортем. Рядом с ним, оскалив пасти, переминались с ноги на ногу… десять окровавленных существ, едва напоминавшие собак. Их облезшие шкуры вперемешку с внутренностями, были разбросаны по снегу. Они клацали челюстями, отряхивались от остатков кожи, хрустя оголившимися костями. Неестественное утробное рычание вырывалось из их глоток. Псы поглядывали на Мортема в ожидании приказа.

Мальчик стоял недвижимо и смотрел прямо в глаза Кродоса. Из его рук стекала густая черная жидкость и были видны глубокие порезы на запястьях, из которых сочилась пепельная дымка и угольная, вязкая жидкость. Он крепко сжимал окровавленный клинок и молчал. Его взгляд говорил за себя. Из-за большого количества крови, которую он отдал, чтобы оживить псов – его голова кружилась и слегка подкашивались ноги. Но он держался из последних сил, не выдавая свою слабость.

Архиепископ Умфрэй молился. Элана и вовсе лишилась сознания. Гвардейцы смотрели на короля, в страхе ожидая его приказа. Им не приходилось сталкиваться с такой чертовщиной и, смотря на трупы своих соратников, они понимали, что скоро пополнят их ряды. Но всё же один из них осмелился…

– Ваша милость, что прикажете? Идти за подкреплением? Мы вчетвером не осилим это колдовское скопище.

– Никаких действий не предпринимать. Я сам! – Кродос оттолкнул гвардейца и направился к Мортему.

Как только он начал приближаться, псы словно обезумели. Они едва сдерживались, чтобы не сорваться с места. Оголив черные десна, они рвали зубами воздух, издавая глухой, гортанный лай. Король остановился в двух метрах от Мортема и вытащил свой меч из ножен.