Колдунья молчала, подливая в кружку Кродоса крепкий эль. Король приподнял пьяную голову, посмотрел в глаза чародейке и тяжело вздохнул. Его язык заплетался от количества выпитого хмельного напитка.

– Ты… вот скажи! Скажи мне… можешь помочь? Травки там какие-то, танцы с бубном или, черт его пойми, как… Вылечи бесплодие моей жены? А? Я озолочу тебя! Назови любую цену!

Ведьма промолчала. Улыбнулась, оголяя ровный ряд белоснежных зубов, откинула копну черных волос, приоткрыв плечи. Она была красива. Намного красивее королевской супруги. Очерченные глаза, смуглая кожа без единого изъяна, слегка вздернутая верхняя губа. Длинная шея, изящные ключицы. Сквозь тонкий ситец ее упругая грудь то и дело притягивала к себе хмельной взгляд Кродоса. Она слегка наклонилась, плеснула из графина еще немного эля для короля.

– Я не могу излечить чрево твоей жены. Боги решили, что она произвела на свет все жизни, которые должны зародиться в ней. Но я могу дать то, чего так жаждет твоя душа…

– Что мне сделать? Говори! Говори же, чертова ведьма! – он едва мог разглядеть ее лицо, захмелев от медового эля.

– Я выношу твоего сына. Рожу в срок. Сильного. Властного. Истинного наследника королевского трона!

– Ты?! В своем ведьмачьем чреве? Моего сына? Бастарда не примут в моем доме! Это обесчестит мое имя и мой род. Страшный грех мне не искупить никогда…

– Ты правитель великого государства! Северные земли Шоугардена принадлежат тебе! Ты имеешь власть над людьми и тварями, над бесчисленным войском и святой церковью… Твое слово – закон! Пусть все знают, что наследник бастард! Ты дашь ему титул, свое имя и признаешь законным сыном, которого родила тебе королева Элана. От королевства не скрыть бастарда, но за пределами твоих земель ни одна мышь не обмолвится об этой тайне. Север сохранит верность своему правителю. Верь мне!

Кродос задумался.

Речь чародейки звучала так убедительно. И он ей поверил…

Или она заставила его поверить, одурманив колдовскими чарами.

Ему стало плевать, как он донесет эту весть Элане, что скажут его дочери, когда подрастут. Король был одержим лишь одной мыслью – через девять месяцев он возьмет на руки наследника. Сына. Он будет с ним охоться, научит обращаться с мечем, будет воевать на чужих землях под одним знаменем и с гордостью передаст во владения северные земли, когда придет час.

Безумие овладело королем. Он встал с плетеного кресла, швырнул о стену жестяную кружку и, еле держась на ногах, подошел к чародейке. Повалив на пол, он срывал с нее одежды и тяжело дышал, касаясь гладкого тела. Но Кродос оказался слишком пьян. Его громоздкое тело не слушалось. Он лег на спину, уставившись в потолок.

– Помоги мне! Я выпил слишком много. И скажи хоть как тебя зовут?

– Шиба́та. Меня зовут Шиба́та, мой король…

Чародейка приподняла подол платья, забралась на Кродоса и слегка наклонилась, касаясь грудью его лица. Она двигалась медленно, извиваясь, как змея. Танцуя, словно языки пламени в камине. Кусала губы до крови. Тонкая струйка бурой жидкости стекала по ее лицу. Капала на обнаженную грудь. Кродос пытался открыть глаза, но веки его словно налились свинцом. Он видел лишь силуэт ведьмы. Чувствовал дыхание. Слышал судорожные вздохи. Ему казалось, что это порочное зачатие длилось вечность. Кродос стиснул зубы, чувствуя, как приятные судороги сводят тело. Бедра чародейки сомкнулись, она откинула голову назад. Замерла.

Затем медленно слезла с короля, подошла к полке, на которой стояло множество пузырьков с зельями. Открыв один из них, она вылила содержимое на руки. Черное, как смола. Вязкое. Липкое. Начала втирать эту жидкость в живот круговыми движениями. Ее губы содрогались, перебирая слова заклятия. Король не мог разобрать речь, что произносила ведьма. Он слышал лишь бессвязное, хриплое бормотание…

Повисла тишина. Чародейка накинула на плечи черную мантию и подкинула в камин несколько бревен. Кродос по-прежнему лежал на полу, но уже нашел в себе силы открыть глаза.

– Дитя… Оно зачато? Ты можешь быть уверена в этом? – прохрипел Кродос.

– Будь спокоен, государь. В моем чреве родилась жизнь, ты сможешь увидеть своего сына через девять месяцев и семь дней. Я дам тебе знать, когда придет время.

– Как? Тебе не стоит показываться в замке!

– Я найду другой способ. До рассвета ты должен покинуть мой дом, но у меня есть условие.

– Какое?

– Мальчик, твой оруженосец, он останется здесь.

– Ты с ума выжила? Какого черта я оставлю Родрига? – гнев коснулся лица короля.

– За всё нужно платить, иначе равновесие в мире нарушиться. Жизнь за жизнь…

– Другая плата не подойдет? Может жизнь дикого зверя достойный обмен?

– Ты же не желаешь, чтобы я родила зверя или человека в животной плоти? Тогда не перечь мне. Ты вернешься в замок без мальчика, скажешь, что он погиб на охоте.

Король вспоминал ту страшную ночь, как сон. Он поведал о ней жене, не упоминая подробностей. Сказал лишь, что чародейка сотворит чудо и дарует им сына. Элана долго лила слезы, не покидая свои покои. Эти девять месяцев и семь дней тянулись вечность. Кродос ощущал ненависть в глазах каждого. Презрение. Осуждение. Страх перед неминуемым. Его тоже посещали мысли вернуться в обитель ведьмы и сжечь ее дом к чертям, но он тут же усмирял свои порывы. Что сделано, то сделано и последствий уже не изменить.

Накануне ему приснился сон. Чародейка звала его:

«Твой сын завтра в полночь придет в этот мир. Север готов принять его! Пять королевств готовы признать его! Склонить головы перед силой твоего сына Мортема – единого правителя!».

Кродос не понял почему она нарекла его сына правителем пяти королевств, но проснулся в холодном поту. Больше суток не спал. Не находил себе места. К вечеру следующего дня он отправил к чародейке Шибате двух своих самых преданных воинов. Видеть ведьму вновь он не хотел…

Оставались считанные часы до встречи с сыном…

С улицы донесся скрип телеги и ржание лошадей. Всадники спешились. Один из них подошел к бричке, открыл дверцу и взял на руки ребенка, укутанного в меховой плед. Тревожно оглядываясь по сторонам, гвардеец скрылся в замке, войдя через потаенный вход. Король замер в ожидании. Он пригласил в свои покои повитуху. Женщина вошла в опочивальню правителя, поклонилась. Опустила взгляд.

– Глэйра, ты служила королевской семье долгих двадцать лет. Ты помогла моей жене дважды разродиться и взяла на себя воспитание Северины и Мицарель. Я благодарен тебе! Сегодня ты дашь мне клятву и не посмеешь нарушить даже в предсмертный час.

– Да, мой король!

– Через несколько минут в эту комнату принесут моего сына. Ты примешь его, как истинного и законного наследника северного трона. За пределами моего замка ни одна живая душа не должна знать, что мальчик бастард. Мне не скрыть эту тайну от королевской прислуги, войска и церкви, но простолюдины, крестьяне и все жители Неверберга – никто из них не узнает правду. Через несколько недель я проведу тайную церемонию, где признаю бастарда своим сыном.

– Да, мой король!

– Ты день и ночь будешь находиться с мальчиком. Кроме меня, никто не смеет к нему приближаться. Когда он подрастет, окрепнет и научиться различать врагов и верных ему людей – ты обретешь свободу. Я обеспечу тебе безбедную жизнь, ты ни в чем не будешь нуждаться. А это, – он швырнул на стол кошель с звенящими монетами, – плата за молчание и твои грядущие труды.

– Благодарю! – женщина склонила голову.

В королевскую спальню постучали. Кродос набрал полную грудь воздуха и направился к двери. Открыл. Замер. Дрожь била по рукам. По телу. Гвардеец поклонился и протянул королю маленький сверток. Поклонился еще раз и покинул королевские покои.

Кродос взял ребенка. Дверь осталась приоткрыта. Он сел в кресло, аккуратно откинув край пледа.

– Мортем! Сын мой…

Король не мог отвести взгляд от ребенка. Скупая слеза вот-вот и скатиться по его щеке. Томное, тягостное ожидание закончилось – он держал на руках мальчика и не верил собственным глазам.