У камина Тускнеют угли. В полумраке Прозрачный вьётся огонёк. Так плещет на багряном маке Крылом лазурным мотылёк. Видений пёстрых вереница Влечёт, усталый теша взгляд, И неразгаданные лица Из пепла серого глядят. Встаёт ласкательно и дружно Былое счастье и печаль, И лжёт душа, что ей не нужно Всего, чего глубоко жаль. 1856 г. С солнцем склоняясь за тёмную землю… С солнцем склоняясь за тёмную землю, Взором весь пройденный путь я объемлю: Вижу, бесследно пустынная мгла День погасила и ночь привела. Страшным лишь что-то мерцает узором: Горе минувшее тайным укором В сбивчивом ходе несбыточных грёз Там миллионы рассыпало слёз. Стыдно и больно, что так непонятно Светятся эти туманные пятна, Словно неясно дошедшая весть… Всё бы, ах, всё бы с собою унесть! 22 августа 1887 г. Одним толчком согнать ладью живую… Одним толчком согнать ладью живую С налаженных отливами песков, Одной волной подняться в жизнь иную, Учуять ветр с цветущих берегов, Тоскливый сон прервать единым звуком, Упиться вдруг неведомым, родным, Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам, Чужое вмиг почувствовать своим, Шепнуть о том, пред чем язык немеет, Усилить бой бестрепетных сердец – Вот чем певец лишь избранный владеет, Вот в чём его и признак, и венец. 28 октября 1887 г. Эй, шутка-молодость! Как новый, ранний снег… Эй, шутка-молодость! Как новый, ранний снег Всегда и чист и свеж! Царица тайных нег, Луна зеркальная над древнею Москвою Одну выводит ночь блестящей за другою. Что, все ли улеглись, уснули? Не пора ль?.. На сердце жар любви, и трепет, и печаль!.. Бегу! Далёкие, как бы в вознагражденье, Шлют звёзды в инее своё изображенье. В сияньи полночи безмолвен сон Кремля. Под быстрою стопой промёрзлая земля Звучит, и по крутой, хотя недавней, стуже Доходит бой часов порывистей и туже. Бегу! Нигде огня, – соседи полегли, И каждый звук шагов, раздавшийся вдали, Иль тени на стене блестящей колыханье Мне напрягает слух, прервав моё дыханье. Год написания 1847 г. Сядь у моря – жди погоды…
Сядь у моря – жди погоды. Отчего ж не ждать? Будто воды, наши годы Станут прибывать. Поразвеет пыл горячий, Проминёт беда, И под камень под лежачий Потечёт вода. И отступится кручина, Что свекровь стара; Накидает мне пучина Всякого добра. Будто воды, наши годы Станут прибывать. Сядь у моря, жди погоды. Отчего ж не ждать? 1847 г. Уж вечер надвинуться хочет… Уж вечер надвинуться хочет, Туман над волнами растёт, Таинственно море рокочет И что-то, белеясь, встаёт. Из волн поднимается фея И села со мной у зыбей. Вздымаются груди, белея Под лёгким покровом у ней. Она обняла, охватила, Больнее мне всё и больней. «Меня ты не в меру сдавила, Прекрасная фея морей!» «Тебя я руками сжимаю, Насильно в объятиях жму, Тобой я согреться желаю В вечернюю хладную мглу». Луна всё взирает бледнее С заоблачной выси своей. «Твой взор всё мутней и влажнее, Прекрасная фея морей!» «Мой взор не влажнее нимало, Он мутен, как будто в слезах, – Когда я из волн выступала, Осталася капля в глазах». Вскричалися чайки нежданно, Прибой всколыхался сильней. «Стучит твоё сердце так странно, Прекрасная фея морей!» «Стучит моё сердце так странно, Так дико мятусь я душой, Затем, что люблю несказанно Тебя, милый облик людской». 1890 г. Странная уверенность Скорей, молись, затягивай кушак! Нас ждёт ямщик и тройка удалая, Коней ждёт корм, а ямщика кабак, А нас опять дорога столбовая. Да кой же чёрт? Хоть путь нам и далёк, Не даром же прогоны в вечность канут! Не может быть… Есть в мире уголок, Где и про нас хоть мельком упомянут. 1842 г. Целый мир от красоты… Целый мир от красоты, От велика и до мала, И напрасно ищешь ты Отыскать её начало. Что такое день иль век Перед тем, что бесконечно? Хоть не вечен человек, То, что вечно, – человечно. 1874–1886 гг. |
