“Это наша с Элейн вина, что мы его таким вырастили”.

Все эти запреты отношений между призванными на службу и офицерским составом можно было спокойно обойти, но Маркус никогда не стремился обсуждать с отцом свою личную жизнь. От такого поступка его удерживало некая куда более веская причина. Но, как бы то ни было, род Фениксов вместе с ним теперь умрёт.

— «А я стану последним в роду Эстромов», — пробормотал Нэвил.

— «Возможно, тебе надо просто научиться положительные стороны Эрики видеть».

— «С этим мне только офтальмолог поможет».

Когда Адам с Нэвилом вышли из лифта, Эстер Бэйкос уже сидела за своим столом. Бросив взгляд поверх очков на профессора, она неспешно кивнула головой в сторону его стола.

— «К вам гость пожаловал», — сказала она.

С того места, где стоял Адам, дальний конец его стола не просматривался, а Бэйкос явно не собиралась называть посетителя по имени. И вновь профессора переполнила бездумная радость, какая бывает у верящего в чудеса ребёнка, ведь он тут же решил, что это Маркус его ждёт, хотя ведь прекрасно понимал, что Прескотт не мог его из тюрьмы выпустить, да и не стал бы так поступать. Возможно, это Саламан Бэрдри к нему в гости пожаловал. Адаму непросто было с ним разговаривать, ведь он помнил, как все жалели о том, что он себе мозги вышиб после залпа из “Молота”, словно бы ему одному угрызения совести не позволили жить дальше, и лишь у самого профессора, Прескотта и Хоффмана хватало наглости жить дальше так, будто бы ничего и не случилось. Порой Адам задумывался о том, какой была бы реакция до чёртиков прямолинейного Хоффмана, отметавшего любую лесть, если бы ему рассказали о том, что Бэрдри жив и прекрасно себя чувствует, проживая вместе с женой в чудесной квартире.

“Я же был тогда рядом с Хоффманом, когда он ключ повернул, хотя прекрасно знал, что его собственная жена где-то в зоне поражения находится. Но он выполнил свой долг. Да, неудивительно, что и ситуацию с Маркусом он на тормозах не спустил”.

Но напротив стола Адама сидел вовсе не Бэрдри, а какая-то женщина в синем деловом костюме, которые носили служащие в военно-морском флоте. Она сидела спиной к профессору, что-то читая, а затем обернулась в его сторону. Женщине на вид было уже за тридцать, а то и все сорок, а ухоженность её лица не переходила в вычурность, говоря о прагматичных взглядах на жизнь. Адаму её лицо показалось знакомым, только вот он никак не мог вспомнить, где её уже видел.

— «Добрый день, профессор Феникс», — сказала женщина, встав и протянув ему руку. — «Давно мы с вами не виделись. Интересная жизнь тут у вас настала, не правда ли?»

На боку пиджака виднелся характерный выступ, и вот именно он и освежил память Адама, а вовсе не её каштановые волосы, завязанные в тугой пучок, или резкие черты казавшегося неуловимо знакомым лица. Да, именно по пистолету в кобуре, выпирающему из-под одежды, профессор её и узнал. Эта женщина служила в разведке КОГ. Она присутствовала на всех собраниях по планированию штурма базы СНР на мысу Асфо, но вот имени её Адам вспомнить не мог, зато в его памяти всплыло то, как она довольно резко и выразительно оборвала его, когда попытался вдаться в этические тонкости судьбы, уготованной учёным из СНР.

— «Приношу мои извинения, но в моём возрасте уже с трудом вспоминаешь имена», — сказал Адам, пожимая ей руку.

— «Луиза Сеттайль», — представилась женщина. — «Я из разведки КОГ. Мы встречались во время планирования операции на мысу Асфо, помните?»

— «Как же, ещё как помню», — ответил Адам, поймав себя на мысли о том, что ему вовсе и не хочется её руку отпускать, словно бы его обрадовали воспоминания о тех днях, хотя это было вовсе не так. Во всяком случае, именно тогда Маркус и закрылся ото всех окончательно, будучи совершенно опустошённым гибелью Карлоса Сантьяго. — «Замечательно выглядите, агент Сеттайль. Вам уже налили кофе?»

— «Спасибо, профессор, кофеина у меня теперь в организме с избытком. Как ваши дела?»

— «Бывало и лучше», — усмехнулся Адам, тут же испугавшись, что женщина всё знает о его замысле с патогеном. Но нет, она просто проявляла вежливость. В этот момент профессор сам себе опротивел, ведь он ввязался в очередной обман. — «Зовите меня просто Адам. Чем могу вам помочь?»

— «Особо ничем, просто зашла поздороваться».

— «Вы весьма учтивы для агента разведки, который явно знает, за что меня сюда отправили».

— «Я в курсе, что вы себя плохо вели, Адам, но моя работа заключается в предотвращении заговоров, а не в вынесении наказаний за них. Вы ведь согласились участвовать в проекте по созданию светомассовой бомбы и резонатора, да?»

— «Конечно. А с чего бы мне отказываться?»

— «Мне это надо точно знать. Я не хочу отправлять своих людей рисковать жизнью в Холдейн-Холле, если вы не желаете делиться со мной информацией».

— «Доктор Эстром и я окажем вам сотрудничество по любым вопросам. Но всё же, как вы объясните нашу работу сотрудникам в Управлении оборонных исследований?»

— «Скажу, что нам удалось спасти диски с данными из вашего дома, с которых мы будем постепенно восстанавливать всю информацию. У них там до сих пор проблемы с обработкой данных сканирования от резонатора».

— «Да, у нас именно на этом всё и застопорилось, когда меня перевели сюда под стражу».

— «А это не помешает вам вести исследования по Светящимся?»

“Для исследований мне только и нужно, что сидеть тут и проводить метаболизм”.

— «Я всего лишь физик, о чём мне постоянно напоминает доктор Бэйкос», — ответил Адам, сев за стол и введя пароль своей учётной записи в компьютере. На диске появилась новая папка с данными по проекту разработки светомассовой бомбы. — «Полагаю, вы давно уже знали о существовании Азуры».

— «Да, с тех самых пор, как девятнадцать лет назад поступила на службу в разведку».

— «Я что, единственный, кто не знал ничего? Довольно странно утаивать подобное от директора Управления оборонных исследований».

— «Лично я против вас ничего не имею, сэр, но пометка о том, что вы представляете потенциальный риск, появилась у вас в личном деле ещё во времена вашей службы в армии».

— «Потому что я слишком часто оспаривал приказы командования».

— «И слишком часто выступали против оборонной политики, как и ваша жена».

Адам и представить себе не мог, насколько пристально за ним следили всю его сознательную жизнь. Но, с учётом его профессии, с целесообразностью подобных мер сложно было поспорить.

— «К слову, неплохо вам тут всё скрыть от посторонних глаз удалось. Такой громадный проект не так уж и просто провернуть незаметно».

— «Процесс шёл долго и неспешно. Но в условиях текущей войны людей перевозить сюда стало гораздо проще, чем во времена Маятниковых войн. Кстати, вы не против будете, если мы вашего ручного педофила уберём отсюда, а? Я так понимаю, обитатели острова высказывались против его пребывания тут, ведь слишком много детей по острову без надзора бегает».

— «Он нам необходим для исследований».

— «Я беседовала с ним вчера сразу после прилёта на остров. По его словам у него уже как минимум год не брали никаких образцов тканей».

Адам использовал Уильяма Альву, как прикрытие. Образцы могли брать у любого человека, а Бэйкос всё устроила так, что лишь она одна с заключённым контактировала. Но если Альву уберут с острова, то у всех сразу возникнут очевидные вопросы о том, откуда же продолжают брать новые образцы ткани.

— «Ну, это ещё ничего не значит», — возразил Адам, пытаясь понять, знает ли Сеттайль о том, что он блефует. — «А кому ещё мы сможем вводить дозы живого патогена?»

— «Должна признать, что удивлена тому, как вы, Адам, согласились на проведение экспериментов на людях», — улыбнулась Сеттайль. — «Вы нам тогда такой разнос устроили за нейтрализацию учёных из команды разработки оружия СНР, потому что они гражданскими были. А у меня подобное сложности не вызывает. Мне не приходится заставлять себя пересечь какую-то нравственную черту в попытках сохранить жизнь максимальному количеству граждан КОГ любыми доступными средствами».