— Даже не проси! — раздраженно рявкнул я. — Она не останется там ни одной лишней минуты. К черту твои игры, Роман! Проворачивай что хочешь, но без моей Даши.

Вторые сутки без сна, я был на пределе. Сначала чокнутая Изабелла, которой недолго осталось. Сгною мерзавку за то, что посмела поднять руку на Дашу. Теперь сфабрикованное дело, что уже попортило немало крови.

— Час назад ты думал иначе, — разозлился Роман, развернувшись ко мне. — Забыл наши правила? Интересы компании важнее всего! Так было и так будет для всех. Исключений не будет даже для тебя. Не тебе вставать поперек правил.

— К черту твои правила! — взревел я, слишком поздно заметив загоревшийся красный свет.

В отчаянной попытке спасти ситуацию давлю на тормоз, но скоростное авто не успевает затормозить на светофоре. Машину выносит на оживленный перекресток. Роман что-то орет, хватаясь за руль. Слышу визг тормозов, резкие звуки клаксонов и глухие удары. Автомобилисты пытаются уйти от столкновения. Краем глаза замечаю, как в мою сторону летит автомобиль. Удар, оглушающий скрежет сминающегося металла. Меня сдавливает с силой, единым выдохом выбивая весь воздух. Чувствую, как машину бросает в сторону, крутит на ходу, кричит Роман. Резкая боль пронзает висок, и я отключаюсь.

Дарья

От ночи осталась ерунда, когда меня привезли, оформили, откатали отпечатки и закрыли в отдельной камере. Все проделано скучно, равнодушно-обыденно. Никаких насмешек, хамства, скабрезностей. Я наслушалась ужасов о том, как относятся к задержанным, но ничего такого не было. Может быть, само имя Сергея Шалого, на которого я работала, заставляло держаться от меня подальше. Или мне просто повезло.

Камера была рассчитана на несколько человек, но пустовала. Я заняла нижнюю полку. Сняла обувь, свернулась калачиком на жесткой поверхности. Сон не шел, видно уже выспалась на жизнь вперед. Мысли теснились в голове. Вспоминала застывшее, чужое лицо Сергея, обвинявшего меня в преступлениях, о которых я понятия не имела. Когда везли в "Лефортово" злилась на него, такого умного и правильного, легко поверившего в наспех сляпанное обвинение против меня. Клялся в любви, и только появились проблемы, тут же отказался, бросил одну разгребать проблемы. Со стороны все виделось именно так. А потом поймала себя на том, что сейчас думаю совсем не так, как думала все эти годы. Обвиняю мужчину в предательстве. Давненько такого не случалось со мной. Быстро я научилась рассчитывать на мужчину, на его помощь, а ведь до того рассчитывала только на себя и… как-то получалось. Я все держала под контролем, и такого бардака в моей жизни не было. Рядом с сильным мужчиной Шалым я растаяла, перестала контролировать и анализировать ситуацию. И поплатилась. Упустила Заварзина. Упустила, что он хороший программист и хакер без совести и принципов. Упустила, что единожды преступив закон, продав сына, он остался безнаказанным. Это ему развязало руки, и мерзавец решил, что ему позволено все. А раз так, то почему бы не заработать на этом, используя таких, как я. Не случись Шалый в моей жизни, не работай я у него, не связывай нас отношения, Заварзин все равно предложил бы шантажировать семью Сергея. А не согласись я, отомстил бы. Вымогал бы деньги у меня, шантажируя Денисом. Да мало ли, что может придумать его больной мозг. Придумал же продать своего новорожденного сына, обманув покупателей.

Сейчас точно не время сваливаться в обидки и обвинения, что мужчина не заступился, не защитил. Это мне наука не расслабляться. Забылась девочка. Шикарный "бентли", бриллиантовый гарнитур, дорогая квартира в элитном доме замылили тебе глазки. Забыла кто такой Сергей. Это девочкам из соседнего офиса, листающим российский список "Форбс" он может казаться Эверестом, что стоял миллионы лет и еще простоит. Я же не дурочка и догадываюсь, что он может потерять влияние и деньги "на раз-два". Сменится попутный ветер, дующий с самых звезд кремлевских, и нет больше таких влиятельных Шалых, мастодонтов строительного бизнеса. Сколько таких опальных, живущих за границей, благоразумно держащихся подальше от власть имущих. Это в дешевых романчиках жены миллионеров живут до конца дней как сытые кошки. И главная их проблема — молодые любовницы мужа. А в жизни… как повезет.

Я невесело усмехнулась, вспомнив некрасивую сцену с Юлией Шалой, годящейся для такого романа.

За себя не особо переживала. Сидеть мне тут недолго. Шалые переварят новости и вытащат отсюда. Сидящий в КПЗ личный помощник генерального не на пользу его репутации. Он же понимает это. Дело, сфабрикованное против меня, — это удар по нему. Почему тогда подставляется? Почему Роман не среагировал? Выяснил, кто я на самом деле, зачем у них появилась, и решил вот так избавиться? Или все сложнее, чем кажется?

Голова гудела от мыслей. Я бросалась из крайности в крайность. В полном раздрае чувств дождалась рассвета. Едва успела позавтракать, как за мной явились. Следователь жаждал начать допрос. Лучше бы для начала поговорить с адвокатом. Но о нем забыли.

Я впереди, конвоир за мной идем длинным коридором. Мужчина командует остановиться. Дверь передо мной бесшумно открывается. Глаза слепит ярким светом, льющимся из окон. Бросаю быстрый взгляд на деревья за окном, забранным решетками, и улыбаюсь. Ветки покрыты белым снежным пухом. Вот откуда такой яркий свет. Ночью выпал снег. Первый в этом году. Мне это показалось добрым знаком.

— Задержанная Пименова, проходите, садитесь, — сухой голос следователя возвращает в реалии.

Конвоир исчезает за дверью, я сажусь на потрепанный стул, бегло разглядывая светло-зеленые стены, заваленный делами стол оперативника. Простой графин и стаканы на подставке сохранились еще с советских времен. Он что-то торопливо пишет, не обращая на меня внимания. Рассматриваю капитана, от которого будет зависеть мое будущее.

Следователь некрасивый мужчина средних лет с темным ежиком волос, серебрившимся на висках ранней сединой, с усталыми глазами и сеточкой преждевременных морщин. Казалось, губы со скорбно опущенными уголками никогда не улыбаются. Он их постоянно поджимает, от этого они кажутся еще тоньше. Кожа сероватого цвета, нос когда-то был сломан и некрасиво сросся.

Настольная лампа горит, освещая листы моего дела. Похоже, он пришел еще затемно. Узнаю свое не самое удачное фото. Капитан откладывает ручку, листает, вчитывается в скупые строчки. Резко выдыхает воздух и поднимает усталый взгляд бесцветных глаз на меня. Я выдерживаю молчаливый тет-а-тет. Скрывать мне нечего.

— Задержанная Пименова, вы обвиняетесь в преступном сговоре с бывшим сожителем Заварзиным Александром с целью похищения и последующей продажи Артура Заварзина. Заявление в прокуратуру поступило от Заварзиной Маргариты. Александр Заварзин задержан и дал показания, указав на вас как на организатора преступления. Что у вас есть сказать, — голос следователя звучал устало, точно он еще не ложился, проработав всю ночь.

— В сговор с Заварзиным не вступала. О его ребенке впервые услышала в больнице вчера вечером. Заявление его жены и его показания — это подлог с целью меня оклеветать. Хочу написать ответное заявление судье, — я говорила спокойно, стараясь не поддаваться панике.

Лицо следователя не изменилось, словно он ждал от меня именно этих слов.