— Даша, заканчивай дурака валять, — он нехорошо улыбнулся, пальцы заправили мне за ухо прядку волос, переходя на "ты".

Нелюбезный тон Шалого пообещал много всякого. Фыркнула презрительно и выпростала волосы на место. Нечего тут! Вернула ему акулий оскал.

— Я к вашему дураку даже не прикасалась, — ляпнула, не подумавши, и осеклась.

Ноздри мужчины дрогнули, зрачок затопил радужку. Похоже, с воображением у Шалого все в порядке. Уголки красивых губ едва дернулись в усмешке, и он отстранился. Я же прикусила язык, обещая себе, впредь следить за словами.

Отвернулась к окну, гадая, куда мы летим. С какой красотой я монтируюсь у босса. Мы проехали старинную городскую ратушу, где до сих пор располагается городской совет. Даже не притормозили возле красивейшей церкви Богоматери, оставили позади несколько храмов в готическом стиле, базилику и остановились у фонтана "Писающий мальчик".

Вокруг крутились вездесущие туристы, выбирали ракурсы, фотографировались.

— Прошу, моя леди, — шутовски поклонился Шалый, открывая пассажирскую дверь передо мной. — Эстетика в чистом виде. Как заказывали.

Помедлив, вышла, разглядывая одетую в форму пожарного маленькую фигурку. По мне, жуткая безвкусица. Разглядывала мировую знаменитость, чувствуя, как умирает мой внутренний эстет.

— Вы серьезно? — подняла взгляд на стоящего рядом босса.

Я ничего не имею против бронзового малыша, но я не из тех тысяч, кто подпирает Пизанскую башню или пытается нацедить в стаканчик воды из "мальчиковой" струи для эффектного снимка.

— Что не запечатлеваем нетлен? Пол не устраивает? — продолжал валять дурака босс. — Есть еще "писающая девочка". Едем ее смотреть? Тут недалеко.

Я помнила фото "девочки". Даже хуже, чем мальчик. К высокому искусству никакого отношения это творение не имело, но туристов привлечет однозначно. Мне стало обидно за себя. Шалый решил, что я не в состоянии отличить искусство от китча? Он считает меня настолько ограниченной и необразованной, тупой деревенщиной? Чего вдруг такие выводы обо мне? По галереям не хожу, поэтому?

Именно последний факт стал последней каплей, сломавший плотину моей выдержки. В глазах предательски защипало.

— Экскурсия закончена, — голос предательски дрогнул, выдавая эмоции. — Вернемся в отель.

Развернулась и пошла к машине, игнорируя удивленные взгляды галдящих и смеющихся туристов, охотно фотографирующихся на фоне "пожарного". Им нравилось. Какой-то парень сделал вид, что ловит струйку ртом. Отвернулась, подавив рвотный позыв.

— Как же ресторан? — услышала в спину удивленное от босса.

— Сыта по горло, — буркнула, чтобы он не услышал.

Резким рывком Шалый разворачивает меня к себе, секунду разглядывает полные невыплаканных слез глаза.

— Даш, что не так?

Я и сама не знаю, что не так. Ерунда какая-то, но реветь хочется в три ручья. Отворачиваюсь, закусываю губу, чтобы не устроить перед всеми слезоразлив.

Нет уж, я так не опозорюсь. Нечего раскисать. Подумаешь мужик, который нравится, ведет себя… как все другие мужики. Ничего нового.

— Ты нарочно все это? — давлю из себя слова. — Я кажусь настолько тупой, что…? — машу рукой, не закончив фразы.

— Дурочка, — выдыхает чем-то очень довольный Шалый, притягивает к себе и накрывает мои губы поцелуем.

Дарья

Хмуро разглядывала сосредоточенный на дороге профиль босса, пытающегося вести внедорожник по исчезающей колее. Брови нахмурены, губы плотно сжаты. Вспомнилось, как эти губы меня целовали: нежно и осторожно пробовали на вкус, точно боясь спугнуть.

— Целоваться ты не умеешь, — констатировал очевидный факт босс, обидевшись, что я его оттолкнула.

И ни грамма огорчения в глазах, глумливая улыбочка, он нарочно меня подначивал. Одним словом развлекался за мой счет. Оказываясь рядом со мной, серьезный мужчина и большой босс испарялись, появлялся вот такой, жутко раздражающий, бесцеремонный нахал.

— Холодных женщин не бывает, бывает смысла таять нет, — не осталась в долгу, намекая, что он так себе спец по поцелуям, да и любовник тоже…

— Дальше нам не проехать, — Шалый вырвал меня из воспоминаний, глуша мотор внедорожника. Он глянул на мигающие огоньки небольшого мотеля, на фасаде которого красными горела табличка "мест нет". — Даже пытаться нет смысла. Дороги завалило, и пока не расчистят… это где-то сутки. Может, двое…

Я достала телефон, уже в который раз за дорогу пытаясь поймать слабую сеть. Мысленно отправила сообщение с нецензурными выражениями новому провайдеру и убрала девайс. Без телефона чувствовала себя, как Робинзон Крузо на необитаемом острове. Только я. Шалого все устраивало.

Настроение мое портилось, как погода за стеклом. Проследила, как крупные хлопья снега таяли, едва коснувшись горячего капота.

— Мы остановимся в этом мотеле, — закончила за него, чувствуя подвох. Внутри протестом поднялась злость. — Всю жизнь мечтала застрять в горах, — мысленно добавила "с тобой", но скажи я это вслух, извратит ведь. Раздражение и злость требовали выхода. — Службы о циклоне предупреждали еще в Брюсселе. Рейс Петра отменили из-за снегопада. Настаивала, чтобы мы переждали. Но ты обозвал меня паникершей и решил ехать.

— Я надеялся, мы успеем до циклона, — вяло оправдывался Шалый, ничуть не сожалея. — Погода не предсказуема. Я, как и ты, хотел скорее увидеть сына.

Все оправдания были шиты белыми нитками. Ни верила ему ни на ноготь. Я фыркнула и отвернулась, уставившись в окно. На стоянке было полно заметенных снегом машин. Постояльцев хватало. Табличка по-прежнему утверждала, что свободных номеров нет. В голову закралось сомнение. Я глянула на спокойное лицо мужчины, читавшего что-то в телефоне.

— Мест нет, — меня уже несло. Раздражение на его "грязную игру", которую я раскусила слишком поздно, было не удержать. — Но, конечно же, совершенно случайно, остался один одноместный и совершенно свободный. С кроватью-траходромом. И у нас нет выбора, как спать вместе, — облила его презрением. — Грубо играешь.

— Надеялся, ты оценишь мой романтический жест, — разочарованно выдохнул Шалый, убрал телефон, наблюдая, как снег заметает лобовое стекло. — Горы, одинокий мотель, отрезанный от всего мира, и мы вдвоем, согреваем друг друга в холодной постели. Оцени масштаб задумки.

Он быстро глянул на меня и пошловато улыбнулся. Я поморщилась, не узнавая собственного босса. Как только вопрос с бельгийскими партнерами был решен, Шалого как подменили. Уж расслабился, так расслабился. На себя перестал быть похожим. Умом я понимала, насколько сильное напряжение и давление испытывает миллионер Шалый, занимая такую должность. Да еще развод усугублял. И расслабление должно быть соответственное. Мне же не повезло. Я оказалась не в то время и не в том месте. Все, что копилось у него где-то внутри, сдерживаемое необходимостью трезво мыслить и действовать, вырвалось из рамок и вывалилось на мою многострадальную голову. Босс решил побыть романтичным, в его понимании, и делал сюрпризы. Поездка в метель в горы — один из них. Боялась представить, какой еще дикой выходкой "порадует" его фантазия. И ограничится ли он одной?