9 мая 1945 года вся страна праздновала Победу над нацистской Германией. Праздновал со всем селом и отец Газдановых – Асахмет, надеялся, что жив его последний сын – Хасанбек, правда и писем он не писал, но и похоронка на него не приходила, думали, что ранен он… не знал отец, что пропал без вести ещё в 1941 году… Но выяснилось это только после Победы. Было это так.

В июне 1945 года письмоносец-инвалид, который сам потерял на войне, помимо руки и трёх своих братьев, отказался нести похоронку на последнего, седьмого сына Газдановых – Хасанбека…

И тогда старейшины села решили, что они сами должны пойти в дом Газдановых и рассказать ему эту страшную, черную весть…

Отец сидел на пороге с единственной внучкой Милой на руках и учил её шитью.

Асахмет увидел, как идут к нему старейшины, вместе с почтальоном, и сердце его не выдержало. Он умер, так и не увидев похоронку на своего последнего сына…

Сыны маленького, но очень гордого и бесстрашного народа, Алании, Северной Осетии, за время Великой Отечественной Войны 34 воина-осетина стали Героями Советского Союза… и ещё 8 было осетин-героев, но они призывались не с Осетии…

В 1963 году в селе Дзуарикау установили обелиск.

На нем было изображено семь улетающих птиц (журавлей) и скорбящая мама Тасо.

Дагестанский поэт Расул Гамзатов много слышал об этой истории и решил приехать из Махачкалы, где он жил и посмотреть на памятник и пообщаться с теми, кто знал его историю из первых уст.

Узнал. Гордым кавказским мужчинам не к лицу слезы, но Расул их не смог сдержать. Он плакал, глядя на памятник и слушая рассказ Милы Газдановой…

Под сильным впечатлением, во время поездки в Японию, он написал стихотворение на своем родном аварском языке.

Его друг Наум Гребнев, перевёл это стихотворение на русский язык. Я думаю, что этот перевод знаком каждому:

– Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли, когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времён тех дальних

Летят и подают нам голоса.

Не потому ль так часто и печально

Мы замолкаем, глядя в небеса?

Летит, летит по небу клин усталый –

Летит в тумане на исходе дня,

И в том строю есть промежуток малый –

Быть может, это место для меня!

Настанет день, и с журавлиной стаей

Я поплыву в такой же сизой мгле,

Из-под небес по-птичьи окликая

Всех вас, кого оставил на земле.

–

Но вы сейчас прочитали и, надеюсь, вспомнили, окончательный вариант стихов и песни.

Но это всё было потом, а сначала был памятник-обелиск, на котором Расул Гамзатов увидел летящих диких журавлей, и родилось название этому памятнику – «Журавли», как одноименный стих-песня …

Аварский, родной язык Расула не позволял зарифмовать то, что ему было необходимо к слову «гуси», потому было заменено, на «журавли», хотя в тех местах они не водятся …

Это стихотворение, уже на русском языке, попалось Марку Бернесу, и поразило его в самое сердце. Как он сам говорил «легло на душу». Война принесла его семье очень много горя.

Марк обратился к своему другу, известному композитору Яну Френкелю, и дал почитать стихотворение. Прочитав, Ян решил написать музыку к этим гениальным стихам.

Но с музыкой у композитора сразу не получилось. Но об этом позже. Сейчас немного расскажу о нем.

Ян Френкель, был высокого роста. В 1941 году он подделал документы, (стал старше на 5 лет) для того, чтобы поступить в Оренбургское зенитное училище. Окончил его в 1942 году.

Принимал участие в боевых действиях, был тяжело ранен и после лечения с 1943 года до конца войны служил во фронтовом театре, играя на рояле, скрипке, аккордеоне.

–

Следующая история уже уносит нас к переводу этих стихов на русский язык. Оригинал одной из строчек выглядел так:

– Мне кажется, порою, что джигиты…

Бернес не спал несколько ночей, и, как-то утром попросил заменить слово «джигиты» на «солдаты». С его точки зрения, это слово расширяло границы песни на весь мир.

Далее. В оригинале стихотворения есть такое четверостишие:

«Они летят, свершают путь свой длинный,

И выкликают чьи-то имена

Не потому ли с кличем журавлиным

От века речь аварская сходна?»

Марк Бернес решил его не вставлять в песню по ряду причин…, хуже от этого не стало, потому решение было принято.

Работа по созданию песни началась. Через два месяца Френкель написал вступительный вокализ. Слушали вместе с Бернесом. Оба расплакались. Вокализ был утвержден. Бернес начал торопить события, потому что был болен раком лёгких. Ну и прослушав музыку он понял, что последний шедевр в его жизни должен получится. Последний, он это знал, так как с его болезнью долго не живут. Слабость и проблемы с передвижением не останавливали его, и 8 июля 1969 года сын отвез его в студию, где Бернес записал песню. С первого раза. Без помарок и ошибок.

Так, как она и вошла историю. После того, как прочитаете эти строки, послушайте ещё раз эту запись, и вы услышите все, абсолютно всё в его голосе, он пел и знал, что жить ему осталось четыре недели, он пел и переживал каждый звук в каждом слове, наполняя глубоким смыслом спетое, потому, как сам должен будет превратиться в белого журавля…

Марк Бернес умер 16 августа 1969 года.[17]

Побег. Он мне будет сниться до конца моих дней. Единственный шанс из миллиона, возможность обрести свободу, взять в руки оружие и мстить этим сверхчеловечкам с обычными кишками и трусливой задницей. Ведь, когда им приставляешь к затылку у него же отобранный пистолет, они забывают, что назвались арийцами, падают на колени и просят их не убивать, ведь у него дочь, видите ли … Вечная память тебе, мозг наш, командир наш, мыслитель и верный товарищ подполковник Бурмин, я пока буду жив, буду заботиться о твоей семье, ведь столько о них слышал (супруга Татьяна, сын Игорь, проживали в Нижнем Новгороде – прим. автора). Ты создал этот гениальный план побега. Убежать из концлагеря в центре гитлеровской Европы можно, выжить нельзя, потому что кругом немцы, которые считают тебя недостойным микробом, место которому или на его огороде, или на потолке в виде абажура, мягко рассеивающего своей белой кожей, свет, где-то в спальне над немецким хозяином, который мирно качается в своем кресле-качалке читая на ночь «Майн Кампф» их вождя. Ну и, видя беглеца, считают своим долгом убить его при первой возможности. Но благодаря придуманному плану с захватом, сначала грузовика, потом бронетранспортёра, а после дрезины, мы смогли уйти в сторону гор. Потом долгое путешествие в грузовом вагоне, ну а дальше работал Его Величество Случай. Сначала мы смогли соединиться с бойцами местного Сопротивления,[18] и через какое-то время мы вернулись на Родину. Не все вернулись …

Ты всё правильно рассчитал, командир, всё правильно, только сам уйти не смог, потому что первый переход к складам, где стояли на погрузке грузовики, должен был занимать максимум час, пока не подняли тревогу в лагере, а дотащить тебя мы не смогли – дистрофиками были все уже к тому времени…