— И что мне это даст? — тихо спросила Милена.

— Печаль. — Вздохнула Селика и, посмотрев с улыбкой на свои руки, снова взялась за работу. — Только печаль, что поселится в твоём сердце и будет каждый день пожирать его по мелкому кусочку, доставляя тебе боль и страдания.

Милена задумчиво посмотрела на сосредоточенное лицо своей бабушки, и тихо вздохнув, погладила свой округлившийся живот и спросила:

— Может, выпьем чаю с мёдом?

— Это звучит хорошо, особенно для моих старых костей. — Улыбнулась Селика. — Да и тебе с ребёнком стоит хорошо питаться. Ты уже заметила, как изменились твои вкусы в еде?..

Милена только кивнула и осторожно потянула за рычажок, вызывая в комнату работницу поместья.

Вильям сидел и, удерживая в протезе перо, пытался написать официальное письмо, но всё испортила крупная клякса… Грязно выругавшись, он тяжело вздохнул и попытался снова, обмакнуть перо, а после осторожно поднести его к листу и…

— Не мучай себя. — Мягко обняла его за шею Эммилия Лаймир. — Давай я напишу. Ты что пишешь, к слову?

— Отказ от престола. — Сухо произнёс Вильям. — Калека на троне будет смешон в любом случае. Я не хочу возвращаться к прежней жизни.

— Нам здесь неплохо.

— Да, неплохо. Остальные привыкают?

— Пусть они пока и избегают тебя, но это продлится недолго. Всё-таки не забывай что мы девушки и…

Вильям лишь тяжело вздохнул и принялся осторожно протезом почёсывать отросшую щетину, вспоминая когда последний раз его брили… Сам он сейчас ничего не мог.

— Я бы подонком по отношению к своей семье. — Тихо произнёс он. — Поддался на соблазны девушки, что хотела стать невестой Кристофа. Организовывал покушение на Эшариона, последовав примеру своих братьев… Даже пытался убить его невесту с помощью сестры, питающую ко мне больше, чем братские чувства.

— Ты хотя бы ею не воспользовался…

— Хотел, но… — поморщился Вильям. — В итоге меня спас Эшарион или точнее спасли по его приказу.

— Тебе хватает сил, чтобы признаться себе в этом, а значит ещё не всё потеряно. — Погладила его по голове Эммилия.

— Нет, всё потеряно. Стоило Эшариону выйти за порог императорского дворца как мы начали с удовольствием рвать друг другу глотки, подсыпать яд противникам, вырезать целые семьи аристократов… Один мальчишка пять лет держал ситуацию в императорском дворце в своих руках. А я сейчас не могу даже письмо написать… Ненавижу себя!

— Если тебе не надоело себя жалеть, можешь рассказать сегодня какую-нибудь сказку. Думаю, остальные девушки сумеют оценить этот жест. — Погладила его по щеке Эммилия. — Если хочешь что-то изменить — сдаваться нельзя.

— Прости и спасибо тебе. — Криво улыбнулся Вильям. — Я постараюсь.

— Это звучит гораздо лучше… Скоро будет обед, я за тобой зайду.

Вильям лишь кивнул и вновь посмотрел на перо и, сжав зубы, вновь закрепил перо в протезе и принялся медленно и осторожно выводить буквы….

Три дня до церемонии прошли быстро, я разбирался с делами поместья, параллельно подготавливаясь к церемонии. Девушки эти три дня молча пожирали меня взглядами, но терпели, всё-таки они достаточно быстро сумели пристраститься к постельным играм. Впрочем, попыток движения налево никто из нас не допускал, хотя я отмечал подобные мысли у всех, но они быстро исчезали, стоило вспомнить об обязательствах. Хотя я частенько становился источником для фантазий… Даже с той стороны, откуда ожидал этого меньше всего. Это пугает.

Надевая свой парадный костюм, который я не надевал с момента своего отречения, я горько усмехнулся и внимательно осмотрел себя в зеркале.

Итак, сейчас будет короткая церемония согласно традициям Империи, я возьму Ноа в жёны, мы заверим это совместными клятвами и подпишем документа, а после направимся согласно традиции уже северян в дом… Страшно.

Собравшись, я медленно направился в приёмный зал, всё-таки это баронесса была здесь полноправной хозяйкой и она меня встречала. Такова уж имперская традиция, именно хозяева поместий, где проходит торжество, встречают своих избранников.

Войдя в зал, я неспешно направился к Ноа, мимо всех собравшихся и принарядившихся к празднику, хотя основное торжество будет лишь в том случае, если я сумею выжить. Видя предвкушающую улыбку Эйруэн, я внутренне нервно поёжился, пусть и не позволил себе проявить эмоций. В качестве церемониймейстера выступала жрица Минэ, как и полагалось. Никто не сказал и слова против, всё-таки жрецы всегда были вне политики, никогда не выходя за рамки своего служению духам. Впрочем, это я попросил её остаться в поместье ради этого, хотя она в основном пропадала в городе, где у неё были и свои жреческие обязанности.

— Принц Эшарион, по прозванию Непреклонный, граф Савроса, сегодня вы берёте в жёны Ноа, баронессу Вернадскую, клянётесь ли вы быть ей добрым и заботливым мужем, хранить и защищать её?

— Клянусь. — Смотря в глаза своей супруге.

— Ноа, баронесса Вернадская, сегодня вы берёте в мужья принца Эшариона, по прозванию Непреклонный, графа Савроса, клянётесь ли вы быть доброй женой, хранить и защищать его?

— Клянусь. — Охрипшим от напряжения голосом произнесла моя жена и смутилась от этого.

— Можете поцеловаться. — Произнесла Минэ.

Ноа бросила косой взгляд на собравшихся гостей и когда я приобнял её, закрыла глаза. Осторожно поцеловав её, я отстранился и увидел пробежавшую по её лицу тень недовольства, а после улыбнулась.

После этого мы поставили свои печати в брачных контрактах, причём в трёх копиях. По одной супругам, а третья копия отправится в архив императорской семьи. После этого мы собрались и направились к выходу из зала, а за нами потянулись все гости. Эйруэн шла сразу за нами, мысленно успокаивая баронессу, которая откровенно нервничала.

Набросив верхнюю одежду на первом этаже, мы направились в направлении отстроенного дома, перед которым мы втроём остановились и, оглянувшись, скрылись за дверью.

— Всё что произойдёт здесь — останется здесь. Просто воспоминания. — Спокойно произнесла Эйруэн, снимая с себя верхнюю одежду. — Давайте, думаю, вам уже можно друг друга не стесняться.

— Это так заметно? — спросила Ноа, заметно смутившись.

— Когда девушка впервые ощутит себя женщиной — это меняет её, пусть и незаметно, только не для женщин. Хотя многие могут искусно притворяться. Раздевайтесь оба, мы проведём обнажёнными трое суток. Лучше сразу избавиться от чувства стыда, потом будет проще. — Довольно улыбнулась Эйруэн, снимая с себя платье и приступив к нижнему белью. — Поспешите или я вас сама раздену.

Ноа вспыхнув начала медленно раздеваться, всё-таки её уроки с Эйруэн не прошли даром, да и они неплохо друг друга узнали. Вздохнув, я неспешно раздевался и складывал одежду, что не мешало мне пробежаться взглядом по внутреннему убранству дома, а точнее кухни, где мы сейчас и находились. Большой стол, который был сделан моими руками буквально ломился от обилия блюд, всё-таки трое людей будут заперты на три дня с одной конкретной целью… А вот возле печки стояла так же бочка, высотой метр и два мета в диаметре, полная воды, это уже я постарался, только эта вода нужна не для питья, потому что водопровод был отдельно, а для того чтобы помыться. Баню я ещё даже не начал, пока ещё не была готова печь, которую Фуран обещал закончить как раз к окончанию церемонии и это после долгих споров и изменения чертежей…

— Снимать браслеты не будешь? — спросила Эйруэн, разглядывая меня.

— Не буду, — спокойно ответил я, не обращая внимания на своё возбуждение, — они позволяют мне контролировать мою энергию и ограничивают скорость поглощения её телом.

— Да, твою энергию тяжело было выдержать. — Улыбнулась Эйруэн и проходя мимо мягко коснулась члена и направилась к Ноа, которая пыталась справиться с завязками на лифчике, но она нервничала и смущалась.