— Не мешай, доктор. Лучше учись.

Он едва шевелил губами и почти не глядел на результат, но воздух вокруг наэлектризовался и явно потрескивал. Ильнар сощурился и затаил дыхание, глядя, как пляшут над чашей тончайшие энергетические плетения, окутанные розоватым туманом. Да уж, куда там с манипуляторами…

«Играет на публику, — скучным тоном проговорил Таро. — Половина петель не нужна вовсе, не говоря про спецэффекты».

«А ты знаешь, что он делает?»

«Догадываюсь. Но тебе, боюсь, не понравится».

Прежде, чем сферотехник успел переспросить, каон закончил свои заклинания, выпрямился и сунул чашу сидевшему рядом Киру:

— Пейте. По глотку, думаю, хватит.

Ильнар поперхнулся и закашлялся.

— Пить кровь? Серьезно? Зачем?

Каон закатил глаза. Выглядело это так, словно он объяснял прописные истины, но в словах была логика. С энергетикой Диких земель он сроднился давно и маскироваться выучился в совершенстве. Местные твари его не видят и не чувствуют — ни излучения ауры, ни тепла тела, ни запаха. Научиться этому, конечно, можно, но не за десять минут, поэтому будет куда проще замаскировать ауры спутников не под окружающий мир, а под самого каона.

— Вы пьете кровь, запускается реакция… Ну я же объяснял утром, забыли?

— И долго это продлится? — Кир смотрел не на каона, а в чашу, словно надеялся увидеть там подтверждение сказанного.

— Максимум — до темноты, так что хватит тянуть, пейте и пошли.

Когда и как Ориен успел зарастить порез, Ильнар не понял, но от предложения забинтовать руку он отказался, и из-под опущенного рукава ничего не текло. Хороша регенерация.

«Ты сможешь не хуже. Пару раз потренироваться, и уж порезы сращивать можно без проблем».

Голос мага звучал чуть слышно, отдаваясь в ушах щекоткой. Похоже, что Таро не слишком радовала способность Ориена подслушивать его слова. Ильнар пожал плечами, глядя, как командир осторожно подносит чашу к губам. Делает глоток. Морщится. Отдает чашу доктору и облизывает перепачканные красным губы, с таким видом, словно только что кого-то загрыз. Интересно, есть ли в Диких землях монстр опаснее Кира?

Крови в чаше осталось совсем немного, едва ли чайная ложка. Ильнар задержал дыхание, пережидая очередной приступ тошноты. Организму необходимость пить кровь очевидной не казалось, да ещё в голове снова зашевелились воспоминания о подвале Магистра…

«Будешь тянуть — дождешься повторения».

Интуит невольно поднял голову, в который раз оглядываясь. Разумеется, в поле зрения Лейро не оказалось, но маг был прав, стоило шевелиться быстрей.

«Ты только что говорил, что магия не сочетается с мясоедством».

«Не сочетается. Продукты насилия слишком сильно изменяют баланс в ауре, делая невозможными манипуляции с тонкими энергиями. А ты инициирован всего несколько дней, да ещё травма… Но он отдает кровь добровольно, это раз. А два — если тебя сожрут по дороге, будет однозначно хуже».

Ильнар резко выдохнул, зажмурился и постарался проглотить содержимое чаши как можно быстрей, чтоб не успеть почувствовать вкуса. Это почти не помогло, желудок немедленно взбунтовался, интуит прижал ладонь ко рту, стараясь дышать медленно и ровно. Какая же дрянь эта ваша магия…

Никаких изменений в себе, кроме тошноты, он не ощутил. Оставалось надеяться, что каон знает, что делает.

Ориен кивнул, забрал чашу и велел подниматься.

Первую опасность они встретили буквально через сотню шагов от места привала.

На сей раз знак остановиться подал Кир. Майор настороженно всматривался в снег у обочины, подкручивая настройки на сенс-очках. На первый взгляд заинтересовавшее Кира место ничем не отличалось от прочего снега, но в Истинном зрении под деревьями проступила тень подозрительно круглой формы. Ильнар краем глаза увидел, как Эл передернул плечами и шагнул назад. От непонятного явления тянуло опасностью — дар советовал держаться подальше и пройти мимо побыстрее.

Кир молча снял с пояса гранату, но Ориен перехватил его руку.

— Обычный обочечник. Змей с ним, пошли дальше.

Майор задумчиво перевел взгляд на каона, и тот раздраженно пояснил:

— Ты не на маршруте пограничников и тем более не в городе, людей, кроме нас, тут нет. Зато тварей столько, что гранат на всех точно не хватит.

Ильнар с проклюнувшимся любопытством поглядел на тень. И что оно делает, интересно? Ориен, видя, что спутники не спешат уходить, пожал плечами, а потом подобрал ветку и швырнул точно в центр круга.

Снег взвился вверх. Интуиты резко отшатнулись, Кир остался на месте, и Ильнар сообразил, что за пределы круга тварь не выходит. Несколько секунд под деревьями кружился и бился сплошной серо-белый вихрь высотой со взрослого человека, потом снег опал и затих. От брошенной Ориеном палки на поверхности осталось лишь несколько щепок.

— Мелкая дрянь, питается всякими мышами и белками, но ногу откусить тоже может, — прокомментировал Ориен. — Налюбовались? Пошли уже.

— Я думал, они встречаются только летом, — проговорил Кир, возвращая гранату на место. Каон пожал плечами:

— Тут им хватает магии, чтобы не спать зимой. Теперь ясно, почему нужно идти по центру? — Ориен обернулся на интуитов. Эл молча кивнул, Ильнар пожал плечами, и каон добавил: — Это не шутки, парни. Если кого-то ранят, его останется только бросить. Иначе сдохнем все вместе, потому что из города с раненым на руках мы до ночи не выберемся.

Ильнар покосился на друга детства. Доктор лишь стиснул зубы и проводил каона нехорошим взглядом, но спорить не стал. Ильнар и без слов прекрасно понимал, что первый вариант Эла не устраивал категорически. Второй был ничуть не лучше, так что оставалось третье — смотреть под ноги, слушаться специалиста и не нарываться.

Сдохнуть по собственной глупости, не дойдя до цели самую малость, было бы весьма обидно.

Алем проявлялся в реальности медленно, словно нехотя. Деревья росли все дальше от дороги, стены между ними становились выше, на месте леса проступали контуры домов — графитно-серый камень, изогнутые линии куполов. Кое-где развалины были оплетены плющом, темно-алые листья отчетливо шевелились при полном безветрии, и чем дальше, тем больше окружающий мир напоминал рисунок углем на белой бумаге, на который по неосторожности брызнули кровью.

Совсем скоро деревья пропали, полностью уступив место зданиям — округлым, в пять-десять этажей, со множеством высоких, узких окон. Каждую башню венчал купол, формой напоминавший луковицу. От большинства из них остались лишь черные остовы опор, но кое-где мерцали полосы светлого металла, отражавшего дневной свет так, словно над городом стояло солнце и никаких маскировочных чар не было и в помине. Местами купола были стеклянными, кое-где сохранилось стекло и в окнах, но большинство домов смотрели на путников темными слепыми провалами, подернутыми молочно-белой дымкой, а оплетавший здания плющ создавал иллюзию, что из окон течет кровь.

Между домами тоже клубился туман, и чем дальше путники продвигались в город, тем плотнее он становился, заставляя незваных гостей держаться поближе друг к другу. Совсем скоро видимость упала шагов до пятидесяти, дальше — сплошное облако, мерцающее изнутри огнями. Как ни странно, вперед улица просматривалась хорошо, но справа и слева разглядеть удавалось лишь темные фасады. Из тумана доносились то скрипы и скрежет, то стоны и плач, то голоса — казалось, что где-то там, в развалинах, все ещё находятся люди. Проверять это никому не хотелось, и так ясно, что за двести лет живых людей в городе не осталось. А встречаться с неживыми явно не стоило — Ориен коротко упомянул о призраках, отпечатках сознаний погибших в Катастрофе людей, которые по своим повадкам мало чем отличались от летучих медуз.

— Днем они не высовываются, но ночью… — Каон оглянулся на очередной дом, взвывший особенно протяжно, и понизил голос. — В общем, гулять тут опасно.

Улицу перегораживали то груды камней, то остовы механизмов, а может, и останки древних транспортных средств — снег и заросли вездесущего плюща превращали все в аккуратные неопознаваемые холмики. Таро, кажется, вспоминал место, но Ильнар упрямо отгонял от себя видения из прошлого. Вряд ли эмоции, связанные с последними днями города, могли бы чем-то помочь, а вот утащить в очередной приступ запросто.