– Помогаю с аппаратурой и прочей фигней. Куда пойдешь дальше?

– Еще не решила. Но точно уеду в Ярославль.

– Классно. Я на следующий год думаю в пед поступать. На физическое воспитание.

– Молодец. Может, где-нибудь и встретимся.

Нас стали рассаживать. Мишу позвали что-то включать.

Поздравил директор, учителя. Вручили твердые корочки. Теперь свобода. Выпускного у восьмиклассников не было, все разошлись сами по себе. И мы с Катей пошли домой, где нас ждала мама. За стол позвали всех своих.

– Что надумали с учебой, – спросила бабуля.

– Думаем еще, – ответила мама, – завтра в город поеду, документы повезу устраиваться. Здесь отпускать не хотели. Работать, оказывается, некому. Даже предложили должность в конторе. Но раньше надо было. Мы уже решили все

Пришли дед Егор и дядя Вася. Выпили компоту за окончание школы.

– А не хочешь в училище культуры, – дядя Вася кушал котлеты с пюре. – Я сейчас группу набрал в городе. Перспективная тема. Мы уже на двух конкурсах призовые места забрали. Мне помощники нужны.

– Дай ребенку отдохнуть, – вступил дед, – только одно с плеч свалила. Сейчас осмотрится. Была бы шея, хомут найдется. А я тебя, Маша, с одной женщиной познакомлю, поговоришь с ней и сама решишь, куда и чего.

– Что за женщина еще? – удивилась бабуля.

– Знакомая одна. Большой специалист по части пения. А заодно в курсе всего, что искусства касается. Я тебе телефон сейчас дам. Как в городе появишься, обязательно с ней созвонись. – Дед сунул мне сложенный листок, – спрячь.

Алла сидела на квартире. Куратор мерил комнату шагами.

– Точно она была дома?

– С подружкой вместе ночевала. С утра учились, на следующий день экзамен сдавали.

– И нечего не говорила?

– Ничего. При ней разговор заводили после экзаменов, что непонятное видели. Послушала, согласилась, что военные что-то испытывают и все.

– Что у тебя мать делает?

– Сейчас шапки не сезон, закупила джинсу. Будут шить. К ним в Дом Быта привезли джинсы. Одни итальянские «Райфл» по сто рублей, другие «РО» наши – рабочая одежда, но тонкие, плохонькие по тридцать. Думает, свои пошить под «Монтану», и рядом тихонько поставить. А кто интересоваться будет, говорить, что образец, и договариваться.

– Что в народе говорят про облако и свет?

– Так вы уже спрашивали. Поговорили и перестали. Кто про след от самолета, кто про грозу, кто про полигон.

– А сама что думаешь?

– Так я не видела. Но раз вы интересуетесь, значит, что-то военное.

– Правильно. Военное. А поэтому интерес у шпионов есть. Характеристики, знаешь, как устанавливают? Даже по следу. Ракета стартует, по ее скорости на разных участках пути можно вычислить какая мощность двигателя, какая траектория и куда долетит. Так что это очень важно.

– И Макарова может быть шпионкой?

– А они таких и вербуют. Которые на жизнь обиженные. Всяких недоделанных. Сейчас ахинею всякую рисует, а потом сговорился с Западом и в бега. Да ладно, если просто в бега. Еще и здесь нашпионит. Поэтому за такими глаз да глаз.

– Мне что дальше?

– Там наблюдаешь, как раньше. А сейчас учеба. Точнее, учебное задание.

– Опять проследить за кем-то?

– Нет. Видишь? Запоминай. – Куратор протянул фотографию. На ней был солидный мужчина. – Сейчас поедем в одно место. Ждешь у выхода, когда он появится. Подходишь, даешь ему пощечину и говоришь «мерзавец». Потом быстро уходишь.

– А он меня не схватит?

– Я буду недалеко. Помни, это тренировка. Он не ожидает. Пока думает, пока что. Не бойся. Потом идешь пешком одну остановку и садишься на следующей. Едешь домой.

Аллу высадили у какой-то конторы. Народ потянулся на обед. Оказалось, что не она одна стоит и ждет. Рядом была пожилая женщина. Чуть поодаль молодой человек. «Кто это?» – мелькали мысли, – «Наблюдатели? А если, да?» Молодой человек дождался девушку, и они ушли. Стеклянная дверь блеснула солнечным зайчиком. Вышел тот самый. Держа в руке кожаный портфель, спускался по ступенькам.

Алла быстро сделала вперед несколько шагов. Хлопок ладошкой по щеке вышел корявый. Шляпа упала с мужчины. «Мерзавец» – получилось придавлено. Теперь бежать. Она развернулась и наткнулась на пожилую женщину. Удивленные глаза и полуоткрытый рот запомнились надолго. За спиной Алла слышала «Что это значит». Обернулась на ходу. Мужчина оправдывался перед той женщиной. Куратора не видно. Прошла остановку. Доехала до вокзала. «Я в настоящем деле, это никакая не тренировка. Я их поссорила. И все сделала отлично».

Я отдыхаю от учебы. И тренируюсь. У меня получилось уплотнить воздух перед собой. Пластмассовый мячик, как в воду попал – замедлился и упал. Со спортзалом договорилась. Весь июнь у школьников трудовая четверть. Моют окна, стены, двери и столы. Стоит запах краски. По полам ходить нельзя. Девчонки сажают цветы. Самое интересное осенью я пропустила. С шестого по девятый классы снимают раза два, а то и три в неделю на работу в колхоз. Школьники убирают по взрослым нормам лук, морковь, картошку. Бесплатно, конечно. Колхозам нужна помощь. Сейчас набирают ЛТО – лагерь труда и отдыха. Говорят, в прошлом году уже был. Ребята шестиклассники там научились курить, кто еще не умел, и познали плотскую любовь, правда, не все. В этом году ехать не стремятся, потому что обманули с оплатой. Зазывали сотней рублей, потом обещали тридцать в связи с неурожаем. Ограничились маленькой шоколадкой.

Мама отвезла документы, написала заявление на работу. Теперь хлопоты о восстановлении в педагогическом. Она изучала биологию на английском. Их готовили преподавать в странах Африки, которые поддерживает Советский Союз. Но теперь эти факультеты закрыли. Есть предложение английский и химия, либо биология. Сейчас мама поехала разбираться с программой. Я настояла, чтобы она не суетилась и приделала все дела. Место для ночлега ей предоставил Дмитрий Семенович. У них оказалась свободная комната в коммуналке от какой-то бабушки. Маме дали ключ, и теперь она сама себе хозяйка.

Ко мне пришла Катя.

– Мама звонила. Ждет меня в городе. Завтра поеду. Со мной хочешь?

– Конечно. Куда я тебя одну отпущу. Мы теперь девушки свободные. Давно пора съездить погулять. Ты там останешься?

– Вряд ли. Наверное, будем решать с учебой. Пока планируем в девятый класс. Я так рада, что мама у тебя будет работать в Дядькове.

– Это рядом?

– Это и есть поселок Судостроительного завода. Можно даже пойти в одну школу. Там сейчас новая открылась.

– Здорово! Я думала, что Дядьково совсем на окраине. Тогда тем более вместе поедем. Заодно посмотрю, где обосновалась.

– Скажешь ей, когда звонить будет сегодня?

– Нет. Пусть сюрприз будет.

Мама вечером позвонила, в коммуналке был телефон. Ей нужно встретиться с деканом еще раз, он назначил на завтра. Поэтому дома она сможет быть вечером. Я прошу ее не торопиться.

Утром мы едем на восьмичасовом. Народу мало. На работу все уехали на пятичасовом. Много в обратном направлении. Едут на дачи. Но вечером обратно тоже будет пусто. Мы выбрали вагон плацкартный. Есть еще самолетного типа, где мягкие кресла по два, но я люблю простор. Сели у окошка на боковушке. Болтаем об разных училищах и институтах. Влад поступает в военное, наши многие пойдут в ПТУ. Есть даже двое, которые подают документы в медицинский. Миша говорил, что тоже хочет в военное. Мы обсуждаем Мишу. Он симпатичный, но угрюмый какой-то. Катя говорит, что надежный.

В конце прохода дверь открылась. Из тамбура заглянул неприметный человек в серой рубашке и брюках. Позади его переговаривались еще двое. Я узнала его. Он заходил в автобус. Моя рука сжала Катино запястье. Она замолчала. «Бежим» – рванула ее за руку. Выбегая в тамбур, я мельком увидела, как те быстрым шагом идут к нам.

Дальше конца состава не убежишь. Да еще Катя под руку кричит «Кто это? Куда мы бежим?». Я нырнула в свободную плацкарту.