За почти полный год проживания на новом месте у них, конечно, случались нарушения границ соседями, но это же совсем не то. Обычно возмутителями спокойствия выступал зарвавшийся молодняк, решивший проверить свои силы, или же те, кто проиграл спор и теперь им предстояло пробраться незамеченными на охраняемую территорию и продержаться там некоторое время. И первых и вторых опытный патруль быстро засекал и гнал взашей до самой границы.

К соседским безобразникам члены стаи давно привыкли и даже посмеивались над незадачливыми нарушителями. Но молодая мать с ребёнком волчьей крови — это что-то новенькое. Откуда она тут взялась и кто её послал?

Явилась, сама непосредственность, на КПП и потребовала пропустить в поселение. Парни даже растерялись от такой наглости. И пропустили.

Позвонили, доложили о необычных гостях и получили инструкции ничего не предпринимать и пока просто наблюдать.

А вечером опять новости. Первый бета стаи, отвечающий за безопасность, пришёл домой, предвкушая тёплый семейный вечер, и обнаружил рядом со своими детьми чужого волчонка. Чужого! Для оборотней, озабоченных безопасностью пары и потомства, это как удар под дых.

Личность девицы, нагло ворвавшейся в стаю, стала ещё интереснее. Она либо абсолютно бесстрашная, либо непроходимо глупая, раз сунулась к Сержу в дом.

Серж с Марком росли вместе с пелёнок, и Марк, как никто другой, знал характер своего вспыльчивого и скорого на расправу друга. И попасться ему под горячую руку не пожелал бы никому, особенно хрупкой человеческой девушке. Серж, правда, женщин не бил и детей не обижал, но если речь зайдёт о безопасности выводка… Кто его знает. Тут любой волк из себя выйдет.

Несмотря на эмоциональную нестабильность, Серж был и остаётся одним из самых близких и верных друзей альфы Строжинской стаи. Именно он первым согласился уйти вместе с Марком, когда тот решился на сложный, но необходимый шаг — отделение от основной, отцовской стаи. Такое по разным причинам редко, но бывает в среде оборотней, и у Марка просто не оставалось другого выбора, иначе постоянные распри со старшим братом-близнецом рано или поздно истощили бы стаю.

Двум альфам, равным по силе и статусу, никогда не ужиться на одной территории, и Марк принял решение организовать своё собственное общество любителей повыть на луну. Нашёл подходящую свободную территорию, согласовал на очередном совете альф границы, кинул клич о создании новой стаи и переехал сюда, в полузаброшенную деревню, где местных жителей осталось от силы человек пятьдесят. Следом за новым альфой потянулись и другие оборотни, в основном, лёгкие на подъём молодые семьи. В формирующемся обществе молодёжи легче найти своё место и сделать карьеру, и, потому, за неполный год, юная Строжинская стая разрослась до тридцати семей и пары десятков одиночек. Ещё несколько запросов на вступление лежали у Марка на столе и он планировал сегодня ими вплотную заняться, но появление человеческой женщины с волчонком спутало ему все карты и выбило из рабочей колеи.

"Ну что же, придётся лично навестить эту смелую особу и узнать цель её приезда".

*

Тёть Зина явилась ни свет ни заря.

Есения только успела умыть заспанного Ивэна и устроиться с ним во дворе под старой грушей с тарелкой рисовой каши, приготовленной заботливой бабушкой.

— Доброе утро, Есенька, — елейно проворковала соседка, по-простому, без приглашения усаживаясь за стол и с нескрываемым любопытством изучая ребёнка. Вчера у неё не получилось забежать по-соседски "на пять минуточек", и женщину буквально разрывало от нетерпения узнать всё из первых уст.

— Здрасьте, тёть Зин, — лениво отозвалась Есения, в душе посмеиваясь над попытками соседки придать своему лицу сдержанное выражение и не наброситься сразу же с расспросами. — Как у вас дела? Давно мы с вами не виделись. Как дядь Петя?

— Ой, да всё по-старому, Есь. Какие такие у нас могут быть дела? Вчерась мой утащил поливную бочку, да спрятал, паршивец, хотел в Петропавловке сдать на лом. Представляешь? Новую бочку! Пришлось бегать, искать. Всех его дружков оббегала, умаялась вся. А сегодня собирала клубнику и вспомнила, что Людка забегала коляску спросить и обмолвилась — с дитём ты приехала. Вот я и подумала — занесу ягоды-то дитю. Витамины, сама понимаешь.

"Ага, вспомнила она, как же! Наверное, ночь не спала, ждала утра, чтобы разузнать всё скорее".

— Спасибо, тёть Зин, не нужно было. У бабушки тоже клубника хорошо уродилась.

— Ничо-ничо, всё съестся. Это ж не городская парниковая, а своя, с любовью выращенная.

Женщина подвинула небольшой контейнер с ягодой в центр стола. Ивэн меланхолично посмотрел на новое лицо в своём окружении и отвернулся. Ягода его не заинтересовала и, судя по "энтузиазму" в поглощении каши, он вообще запланировал на сегодня разгрузочный день.

Есения его понимала — после вчерашнего бабушкиного хлебосольного застолья, она бы и сама с удовольствием заменила кашу кефиром.

Бабушка, словно почувствовав, что о ней думают, появилась на крыльце дома с большим блюдом блинов. Есения вздрогнула, представив обстоятельное чаепитие с калорийным угощением, и пожалела, что так рано вышла из своей комнаты. Валялись бы с Ивэном в кровати до обеда, листали старые книги, смотрели телевизор. Красота же? Настоящее отпускное "ничегониделание". Но поздно сожалеть — показались на глаза бабуле — сами виноваты. Теперь сидите и ешьте.

— Привет, Зин. Ты молодец, как раз к столу. Сейчас чайник принесу.

— Привет. Давай помогу, вместе будя сподручнее.

Женщины за считанные минуты накрыли стол и уселись теперь уже все вместе. Есения попивала пустой чай, Ивэн мусолил основательно потрёпанный блин, а Зинаида издалека прощупывала почву:

— Хорошо у нас, правда, Есь?

— Очень. Тишина, покой, а воздух какой!

— А что ж тогда одна приехала? Папа Ванькин не захотел или работает, может, а?

Зинаида выпустила, наконец, из себя давно мучающий её вопрос и теперь с восторгом наблюдала, как на лицах соседей появляется растерянное выражение. Впрочем, Есения быстро пришла в себя и, усмехнувшись, перебила ахнувшую бабушку Люду.

— Понятия не имею, чем занят Ванин папа.

— Есь, — начала было бабуля, но запнулась, остановленная взмахом руки и хитрым взглядом внучки.

— Как это? — не поняла Зинаида. — Вы что же, выходит, не спросясь уехали?

— Выходит — не спросясь…

— Да как же? Да разве можно? Волнуется батька, наверное.

— Уж вам ли не знать, Зинаида Петровна, что не все отцы хорошие? Не все любят и ценят свои семьи, а кое-кто может и жену поколотить, и ребёнка.

— Да ты что? — соседка выпучила глаза, ошеломлённая этим откровением. — Ванькин отец из таких? Правда? И на мальчонку руку поднимал, на этого кроху?

— Поднимал, — грустно кивнула головой Есения и незаметно для Зины пожала ладонь расстроенной бабули.

Зинаида торопливо допила чай, скомкано попрощалась и умчалась разносить новость по деревне, а бабушка сокрушённо вздохнула и принялась убирать со стола.

— Ты же понимаешь, какие выводы она сделала?

— Ага, — Есения расслабленно прикрыла глаза и удобнее устроила Ивэна на коленях. Мальчик положил голову на плечо своей няньке и осторожно потрогал пальцем золотую серёжку. Его почему-то очень интересовали украшения и вызывали неизменное желание рассмотреть поближе.

— Есь, вся деревня будет судачить.

— Пусть развлекаются. Не думаю, что правда лучше. Зина всё равно растреплет, не удержится, и что тогда? Объясняться с участковым? Нет уж. Пусть думают, что я мать-одиночка. А Зина-то хороша.. — Есения хихикнула. — Даже не сопоставила факты. Я же год назад приезжала без ребёнка, а сейчас, вдруг, с мелким, которому уже год и два месяца. Нет бы подумать — как так-то? Я в прошлый раз должна была быть либо глубоко беременной, либо с новорожденным на руках. Но нет, её ничего не смутило.

Людмила Степановна тоже засмеялась и протянула Ивэну ещё один блин.