Люда была заинтригована, стала выспрашивать, что к чему, но я только отшучивался. Наконец она согласилась, напоследок вроде как тоже шутя предупредив:

– Рома, только не наделай глупостей…

– Не волнуйся. Всё будет прилично.

Я понимал, что ты замужняя женщина и не можешь себе позволить открыто принимать цветы от постороннего мужчины. Но цветы не нужно будет никому предъявлять. А родственников и знакомых в больнице нет. Да, может так случиться, что в этот день твой муж приедет проведать тебя, а тут цветы… Кто подарил? За какие заслуги?

А я напишу в сопроводительной открытке, что эти цветы всем женщинам палаты. Но подпишусь так, чтобы ты поняла, что эти цветы именно тебе. От меня. Как мы тогда подписывались в восьмом классе… Т. Р. В. Тоня. Рома. Валя.

Ночью того же дня я оформил и оплатил заказ.

Весь следующий день я пребывал в беспокойстве. Я нервничал, как влюблённый мальчишка, который решился признаться в любви, но не был уверен, что любимая девушка ответит взаимностью. Вдруг тебя не обрадует мой подарок? Вдруг ты отвергнешь его как меня в восьмом классе? К тому же я боялся, что курьер что-нибудь перепутает и моё цветочное признание попадёт в чужие руки.

Не выдержал и рассказал о своей затее Нине Приватковской. Она ведь теперь была посвящена в мою историю. Маленькая Нина расширила глаза, умилительно скривилась и заморгала, будто сейчас заплачет. Потом вздохнула поглубже и с воодушевлением принялась обрабатывать меня. Скороговоркой, словно боялась, что я не дослушаю её, она говорила, что все мои страхи напрасны, что все мы, мужчины, ужасно глупеем, когда влюблены, и неспособны иногда понять простых вещей. Что такому подарку нельзя не обрадоваться. Что она очень завидует этой неизвестной ей Тоне, потому что для неё никто ничего подобного не делал.

Это меня успокаивало, но по-настоящему я успокоился только вечером, когда услышал твой весёлый голос и понял, что сюрприз удался.

– Это было очень неожиданно, – сразу же радостно сказала ты.

Тонечка…

Ты благодарила меня и смеялась, рассказывая, как всё выглядело.

Твоя мама пришла тебя проведать, и когда заявился курьер с цветами, вы сидели в фойе. Вдруг ты услышала, что медсестра собирает женщин третьей палаты.

Почему только третьей?

– К вам пришёл молодой человек с цветами, – загадочно объявила медсестра.

Ты увидела в дверях отделения молодого человека, который держал в руках огромный букет красных роз, и сразу поняла, что эти розы имеют к тебе отношение. Женщины собрались в палате. Курьер вручил цветы и зачитал текст открытки, который я придумал прошлой ночью: «Дорогие женщины! Вот и пришла весна! Радости вам и здоровья, необходимого для полноценной жизни. Берегите себя. Вы очень нужны мужчинам, которые вас любят. Т. Р. В.».

Секретное послание.

Медсестра сбегала в ординаторскую и принесла большую красивую вазу. Пока удивлённые женщины в растерянности любовались букетом, ты объявила, что эти цветы прислал твой одноклассник и забрала розы к себе на тумбочку.

Как всё-таки приятно делать подарки любимому человеку!

– Я никогда не дарил тебе цветов, – радуясь твоему настроению, сказал я. – Жаль, что не смог подарить тебе этот букет лично. Между нами полторы тысячи километров…

– Это более значимо, – звонким весёлым голосом ответила ты. – Столько усилий нужно приложить, чтобы подарить цветы, находясь за полторы тысячи километров…

Растроганный твоей радостью, я добавил:

– У тебя был такой грустный голос, что мне захотелось устроить для тебя какую-нибудь неожиданную радость…

– Тебе это удалось. Ещё как удалось! – засмеялась ты и тут же добавила: – Только ты притормози с подарками.

Твой голос не показался мне убедительным, и я сразу же отреагировал:

– Этого я не могу обещать.

Ты снова радостно засмеялась.

В тот же вечер после нашего телефонного разговора я отправил тебе эсэмэску:

«Тоня, эти розы такие же свежие и настоящие, как мои чувства. Пусть они наполняют тебя здоровьем и уверенностью, что ты самая красивая и любимая».

А спустя некоторое время добавил:

«Кстати, этот букет называется «Для моей безумно любимой девушки».

В ответ от тебя пришла эсэмэска без слов.

Люда написала мне в «Одноклассниках»: «Рома, ты как-то сказал, что мужчине надо любить, и это для него самый большой стимул к творчеству. Так вот для женщины – это вообще стимул жить! Я уверена, что твои искренние чувства пробудят в Тоне желание не просто жить, а изменить свою жизнь и жить совсем иначе».

В эту ночь я снова долго не мог уснуть, но уже по другой причине.

Наконец, я дописал своё исповедальное послание.

Я написал тебе всю правду, и теперь чувствовал себя так, будто подошёл к невидимой черте, которая разделит мою жизнь на две части. По одну сторону останется жизнь, где ты ничего не знаешь про мои страхи и сомнения, которые мешали снова подружиться с тобой, а по другую… Жизнь по другую сторону будет зависеть от того, как ты воспримешь моё признание.

Конечно, я мог бы ничего не говорить, и ты бы ни о чём не догадалась. Но тогда бы я не смог приблизиться к тебе настолько, насколько я этого хотел. Не смог бы ничего объяснить. Моя правда была единственным пропуском к тебе, и теперь я с нетерпением ждал, как ты на эту правду отреагируешь.

Своё письмо-повесть я отправил Людмиле по электронной почте. Попросив её распечатать текст и завезти тебе в больницу, я погрузился в тревожное ожидание. Начал высчитывать, сколько времени понадобится Люде на всё это, и как долго ты будешь читать…

Но всё вышло по-другому.

В тот же день Людмила прочитала тебе мою исповедь прямо с экрана компьютера по телефону. Она объяснила, что ты плохо видишь и пока не можешь сама осилить многостраничный текст. К тому же вы сёстры…

Это было так неожиданно, что я не понял, как реагировать. Обидеться? Отшутиться? Или сделать вид, что такое развитие событий тоже допустимо?

Моя история предназначалась только для тебя. Только с тобой я готов был её обсуждать. Думал, что потом позвоню, и ты мне скажешь что-нибудь такое, после чего мои страхи окончательно развеются и в наших отношениях откроется что-то новое.

А чего ждать теперь?

Попытался выдержать многозначительную паузу, чтобы хоть как-то выразить своё отношение к поступку Люды. Но Людмила не заметила моего замешательства и сразу в «Одноклассниках» высказала своё мнение:

«Красиво и грустно».

Это меня подкупило, и я откликнулся улыбающейся жёлтой рожицей.

Она тут же написала, что догадывалась о моих симпатиях к тебе, но о том, что мы в школе встречались, узнала впервые. И уже как бы извиняясь за то, что ей стала известна моя тайна, добавила: «Какие мы всё-таки были смешные и глупые. Сколько комплексов было ненужных…». Ну и ещё про девочек, у которых в то время тоже были комплексы и они чувствовали себя дылдами, если мальчик был ниже ростом.

А может, это и хорошо, что Люда всё узнала?

Когда ещё в самом начале нашей переписки я вкратце пересказал Людмиле историю наших отношений с тобой, она спросила: «Если ты так сильно любил Тоню, то почему не попытался с ней снова подружиться?». Я не смог тогда объяснить. А теперь и объяснять ничего не надо. Теперь я могу свободно говорить с Людой о тебе и не нужно думать о том, что можно говорить, а чего нельзя. А мне очень хочется с кем-то говорить о тебе.

И лучше Люды собеседника здесь не найти.

Людмила будто почувствовала это и на следующий день преподнесла ещё один сюрприз.

Однажды в переписке с Людой я написал, что иногда думаю о том, как могла бы сложиться наша с тобой общая жизнь. Какая бы у нас была семья, какие дети… Где бы мы жили, работали, путешествовали и на каких бы машинах ездили… Признался, что у меня порой возникает ощущение, будто такая жизнь где-то существует. В каком-то другом, параллельном мире. И мы там вместе, мы счастливы. У нас двое мальчишек. Я так ясно это вижу… Вот ты в летнем светлом платье ведёшь их обоих за руки. Один спокойно идёт рядом, а другой дёргается, и ты наклоняешься к нему и что-то выговариваешь. Ты любящая, но строгая мама.