Много ли, мало ли прошло времени, заметил хозяин, что в его сад повадились летать на вечерней заре три сизых голубки. Решил он подкараулить голубей и поглядеть, что они делают в его саду. Как-то, под вечер, затаился он в кустах, дождался прилета птиц, и видит — голубки превратились в девушек, сбросили платья и стали купаться в озере. Молодец тихонько подкрался, взял платье одной девушки и унес в кусты.

Искупавшись, девушки вышли из воды. Две из них оделись, превратились в голубей и улетели, а третья, не найдя своего платья, взмолилась:

— Отдай мне, добрый молодец, мое платье!

— Вы купаетесь в моем озере и, как знать, может быть, заколдовали воду, — ответил девушке хозяин сада. — А эту воду мы и сами пили, ею же и скотину поили. Не из-за того ли померли у меня жены и напал мор на коров и лошадей?

— Нет, мы не колдуньи, — сказала девушка. — Мы прилетаем сюда потому, что место здесь уж больно красивое.

Поверил молодец словам девушки и спросил:

— А тогда не знаешь ли, почему не живут мои жены и перестал водиться у меня скот?

— Я-то не знаю, — ответила девушка, — но мать моя, может быть, и знает.

— Ладно, я тебя отпущу, — сказал молодец и отдал платье девушке. — Но где и как я тебя потом увижу?

— А ты сними лубок с молоденькой липки и дай мне нож, — ответила девушка. — Я буду отрезать лубок по маленькому кусочку и бросать на дорогу. По этим кусочкам ты и найдешь наш дом.

Хозяин сада срезал молоденькую липу, снял с нее кору и вместе с ножом отдал девушке. Та отрезала один кусочек лубка, другой и скрылась из виду.

Отправился по условленному следу крестьянский сын в путь-дороженьку, и только через семь лет пришел на место.

Оказалось, что девушки, прилетавшие голубками на озеро купаться, были сестрами самого Солнца. И сейчас навстречу молодцу вышла их старая мать.

Крестьянский сын сказал старухе, зачем он пришел сюда. Та выслушала его и ответила:

— Не знаю, не ведаю. Сынок-то, Солнце, наверное, знает, но тебе нельзя его дожидаться: если он явится, то может погубить тебя.

Тут вмешались в разговор дочери:

— А давай, мама, к приходу брата спрячем этого человека. Брату же мы скажем сначала, зачем он к нам пришел, и если брат не рассердится, покажем его. Если же братец будет не в духе, мы выспросим у него все, что надо, а потом, когда он утром снова уйдет, перескажем нашему гостю.

Так и сделали.

Поздно вечером заявилось Солнце, уставшее после тяжелой дневной работы.

— Похоже, к нам пришел какой-то человек, — сказало Солнце. — Как он осмелился, ведь я могу сжечь его, как простую соломинку!

Мать с сестрами начали уговаривать его:

— Зачем тебе жечь гостя, он и так убит горем и пришел к тебе за умом, за разумом.

— Ну, если так, — смилостивилось Солнце, — тогда готовьте поскорее еду и пригласите гостя: мы с ним вместе отужинаем.

Сестры сготовили ужин. Солнце посадило рядом с собой крестьянского сына и они в добром застолье провели остаток вечера.

Видно, чем-то глянулся Солнцу добрый молодец, крестьянский сын, потому что наутро оно сказало ему.

— День вчера выдался тяжелым, я очень устало. Может, сегодня ты походишь по небу вместо меня?

Крестьянский сын согласился:

— Отчего же не походить? Похожу.

Солнце одело его в свою ослепительную одежду, посадило на своего коня и наказало:

— Ты не погоняй коня, он сам знает, каким шагом надо идти. В час раннего завтрака встретится тебе Пихамбар[9] с зеленой чашей в руке, наполненной сытой[10]. Ты не останавливайся около него и сыту не пей, а только поклонись ему и следуй дальше. К позднему завтраку встретится тебе Пюлехсе[11] с такой же чашей в руке, наполненной сытой. Не останавливайся и около него и не пей сыту, а поклонись и — дальше. В полдень встретится тебе сам Тора с зеленой чашей в руке, наполненной сытой. И у него ты не пей сыту, а только поклонись и следуй дальше. Наконец, увидишь ты корм для коня. Коня хоть немного, но надо покормить, а уж потом можно пускаться в путь к дому.

Крестьянский сын выслушал Солнце, принял его облик и, ослепительно блестя золотыми одеждами, выехал в путь-дорогу.

Вот встретился ему Пихамбар с зеленой чашей в руке. Он стоял у дороги и терпеливо ждал, когда к нему подкатит Солнце. Поравнялся с ним молодец в образе Солнца, взял в свои руки протянутую чашу, выпил сыту, опрокинул пустую чашу на голову бога и поехал дальше.

Все повторилось и при встрече с Пюлехсе. Молодец-Солнце выпил сыту, надел пустую чашу на голову бога и поехал дальше.

А вот показался у дороги и сам великий Тора. Но и с ним крестьянский сын обошелся столь же непочтительно, как и с его младшими богами: выпил сыту, а пустую чашу нахлобучил на голову Торы.

Наконец, встретилось место с кормом для коня. Молодец покормил коня и повернул к дому.

Тора же, после встречи с ним, подумал: «Что это случилось с Солнцем? Оно позволило себе неслыханную дерзость I Тут что-то не так. Пойду-ка, расспрошу Пюлехсе». Но когда он начал рассказывать Пюлехсе о своей встрече с Солнцем, тот тоже пожаловался, что оно и его накрыло опрокинутой чашей.

Они вместе пошли к Пихамбару. Но и Пихамбар сказал:

— Меня Солнце тоже стукнуло пустой чашей по голове!

После этого уже ничего не оставалось, как пойти всем втроем к Солнцу и потребовать от него объяснений.

Крестьянский сын еще не успел окончить свой рабочий день, а Солнце, ничего не подозревая, отсыпалось дома. Тора разбудил его и сказал:

— Чем это мы тебя прогневали, если ты нынче каждого из нас стукнуло чашей по голове?

Солнце со сна не сразу сообразило, о чем идет речь, потом ответило:

— Вчера у меня был трудный день, я очень устало и попросило походить за меня своего гостя. Но я не наказывало ему делать что-нибудь плохое!

Пока они так разговаривали, вернулся верхом на солнечном коне крестьянский сын. И только он успел показаться, боги начали выговаривать ему за его неслыханную дерзость.

— Пихамбара следовало бы стукнуть посильнее за то, что он не останавливал своих собак: волки всех моих овец передушили, — услышали они в ответ.

— Хорошо, — сказал Пюлехсе, — а меня за что ты чашей накрыл?

— Неужто не понимаешь? — ответил крестьянский сын. — За то, что не написал мне на роду прожить век с одной женой. Я семь раз женился, и ни одной жены не осталось в живых — разве это дело?

— Понятно, — подал голос Тора. — Но со мной-то, со мной как ты посмел так обойтись? Чем я тебе не угодил?

— А тем, что не предназначил мне счастливую жизнь. Родители мои жили, как люди, а меня ты осудил на то, чтобы век свой горе мыкать.

Слушают боги крестьянского сына, а что возразить на его слова — не знают: ведь все, что он говорит, сущая правда. Стали они между собой советоваться, стали думать, чем заняться добру молодцу, чтобы он поскорее разбогател и зажил счастливо. Тора сказал:

— Пусть он займется воровством — самый верный и короткий путь к богатству!

Пихамбар и Пюлехсе согласились с Торой: пусть крестьянский сын ворует.

А тот, услышав решение богов, вышел из чертогов Солнца, увидел оседланного коня Торы, мигом снял с него серебряное седло да и был таков.

Вышедший вслед за молодцем Тора сразу же обнаружил пропажу.

— Что за чудеса — было седло и нет седла, — возмутился Тора. — И у кого украли — у самого главного бога! Не иначе это дело рук мошенника, который за Солнце работал. Давайте нагоним его и отнимем седло.

Нагнали боги добра молодца, спросили:

— Ты зачем, дерзкий, украл у самого Торы седло?

— Так ведь Тора сам определил, чтобы я жил воровством, — очень просто ответил крестьянский сын. — Я и подумал: если Тора не рассердится за пропажу и не будет искать ее, то не будут на меня сердиться и люди. Потому я и решил украсть сперва у Торы.