Егоров, сосредотачиваясь и вспоминая, закрыл глаза, энергично потёр лицо ладонями. Убрав руки от лица, резко выдохнул воздух.

– Ну, в общем, он говорил мне о каком-то чипе, который якобы мог быть внедрён в аппарат… о каком-то непонятном энергетическом воздействии… Но откуда ему взяться в открытом космосе? – Он поднял глаза на Томилина. – Тем более что всё было под контролем и наши системы ничего такого не зафиксировали… Бред какой-то… В общем, я толком ничего не понял…

– Что за чип? Для чего он был нужен? Вспоминай, Коля, вспоминай…

Остановив взгляд на окне, Егоров, сдвинув брови, задумался, восстанавливая в памяти тот разговор.

– Помню, он ещё говорил, что чип должен был среагировать то ли на какой-то сигнал, то ли ещё на что-то… Подробностей не помню, честно, Олег Георгиевич! – взмолился Николай. – Я тогда не придал этому значения… Всё, что он говорил, было из области какой-то научной фантастики.

Томилин помрачнел. Он вспомнил слова Бретта о таинственном импульсе, пущенном из района Анд.

– Ладно… Он говорил об этом ещё с кем-нибудь?

– Думаю, что нет. Он и мне-то сказал об этом не сразу, а только в конце беседы, как бы от отчаяния, представив всё как свои смутные догадки, предположения…

– А на чём основывались эти его догадки?

– Он сказал, что много думал над тем, что произошло с аппаратом… Детально разобрав ситуацию, сопоставив многие факторы, он и пришёл к определённым выводам. На мой вопрос, что обо всём этом думают его коллеги учёные, Кедров ответил, что если бы он заговорил с ними об этом, то в лучшем случае его бы подняли на смех, а в худшем – всерьёз засомневались бы в его адекватности… Согласитесь, Олег Георгиевич, после таких слов трудно к этому относиться серьёзно… Поэтому я и не стал заморачиваться…

– Да я тебя не виню, Николай… Но я чувствую, что во всей этой истории что-то есть… – Томилин оживился, ближе придвинулся к Егорову. – Представь, что информация, хранящаяся в контейнерах, понадобилась кому-то третьему. Могла ли это быть отдельно взятая страна или какая-то группировка стран, в данном случае пока неважно. Допустим, какой-то непризнанный и неизвестный нам гений изобрёл что-то принципиально новое, с чем не смогла справиться наша система защиты. Это возможно? – задал вопрос разгорячившийся Томилин и сам же на него ответил: – Я считаю, вполне… Ведь смогли же наши и американские учёные разработать приборы, способные сканировать Землю до десяти километров в глубину? Вчера это тоже казалось фантастикой. Ты только представь, какие возможности это открывает! Да и подобный опыт с другими планетами уже не за горами. Ради получения такой информации стоило бы рисковать и вкладывать огромные деньги. И сдаётся мне, кто-то рискнул. – Томилин нетерпеливо взглянул на молчавший телефон. – Не-ет, то, что говорил Кедров, оч-чень интересно! Если он окажется прав и этот чип или какая-то другая хреновина были действительно внедрены в аппарат и как-то повлияли на изменение его орбиты спуска, то тогда, Коля, в эту схему отлично укладывается и тот странный импульс из района Анд, который засекли американцы.

– Какой импульс? Мне об этом ничего не известно… – Егоров удивленно посмотрел на Томилина.

Томилин собрался что-то сказать, но в это время зазвонил телефон. Генерал бросился к телефону, сорвал трубку.

– Да!

Голос в трубке:

– Олег Георгич, мы нашли Кедрова.

– Так…

– Он сегодня выписался из ЦКБ.

– А что с ним?

– Диагноз – гипертонический криз на фоне нервного истощения.

– Где он сейчас?

– Он попросил отпустить его долечиваться на дачу.

– Он там?

– Да, я звонил туда. Разговаривал с его женой. Кедров в это время отдыхал.

– Хорошо. Спасибо.

Томилин положил трубку. Глаза его азартно заблестели. Он повернулся к Егорову.

– Ты знаешь, где находится дача Кедрова?

– Да, – ответил Егоров.

Томилин сдёрнул висевший на кресле китель.

– Едем!

Морвилл, сняв пиджак, накинул его на спинку высокого готического кресла. Включил вентилятор и сел за свой старинный письменный стол. Он принялся просматривать биржевые сводки на мониторе компьютера, медленно перебирая в левой руке чётки из чёрного агата. На его столе зазвонил антикварный телефон, инкрустированный золотом и серебром.

Морвилл, увлечённо глядя в монитор, поднял трубку. Женский голос его секретаря-референта сообщил:

– Мистер Морвилл, пришла журналистка журнала «Форбс».

Морвилл недовольно поморщился. После секундного колебания произнёс:

– Пусть войдёт.

Он несколько раз пробежал пальцами по клавиатуре, меняя программу. На экране монитора появилась разделённая на квадраты, панорама кабинета, разделённая на зоны, контролируемые видеокамерами.

Журналистка вошла в кабинет. Это была молодая миниатюрная девушка. На её левом плече висела корреспондентская сумка. Она смело подошла к столу Морвилла. Ослепительно улыбаясь, протянула ему руку, на которой поблёскивал браслет из крупного жёлтого янтаря. Приятным мелодичным голосом поздоровалась и представилась:

– Здравствуйте, мистер Морвилл! Я Кэтрин Каприари, представляю журнал «Форбс».

Морвилл, не двигаясь с места, так и остался сидеть, откинувшись в кресле. Сложив пальцы рук домиком, он внимательно разглядывал вошедшую шатенку с тонкими чертами лица и смуглой кожей. Проигнорировав протянутую руку девушки, жестом указал место, куда ей следовало присесть. Слегка обескураженная журналистка, самостоятельно выдвинув тяжёлый стул, аккуратно присела на его краешек. Заметно нервничая, она достала из сумки диктофон, выносной микрофон, блокнот и ручку. Морвилл, наблюдая за её действиями, произнёс:

– Хочу предупредить: у меня очень мало времени. У вас есть десять минут.

– Да-да, конечно… – Кэтрин неловко повернулась к раскрытой сумке, которую она поставила на соседний стул. Случайно задела локтем ручку, и она, покатившись по столу, упала на пол.

– Извините. – Кэтрин виновато улыбнулась и наклонилась под стол за упавшей ручкой. Морвилл, улыбнувшись в ответ, мягко нажал на клавишу, и один из квадратов раскрылся во весь экран монитора. Скрытая видеокамера, установленная под столом, показывала, как Кэтрин одной рукой подбирает ручку, а другой устанавливает жучок на липучке под крестовину стола. Морвилл с непроницаемым лицом наблюдал за всем происходящим на экране.

Кэтрин положила ручку рядом с блокнотом. Подключила микрофон к диктофону и придвинула его ближе к Морвиллу.

Морвилл незаметным нажатием клавиши возвратил прежнюю картинку.

– Прежде чем вы начнёте задавать свои вопросы, я хочу задать вопрос вам.

– Да-да, пожалуйста… – Кэтрин этого не ожидала. Вдруг он что-то заметил? Чтобы не выдать своего волнения, опустила глаза и поправила браслет на правой руке, только после этого, немного успокоившись, она осмелилась вновь взглянуть на Морвилла.

– Объясните, почему вы так упорно добивались встречи со мной?

– Это просто. Вы один из самых богатых людей планеты. Бизнес ведёте по всему миру… Южная Африка, Латинская Америка, Юго-Восточная Азия, арабские страны. Круг ваших инвестиционных интересов весьма обширен, вы появляетесь то в одной стране, то в другой. И в то же время вам удаётся оставаться самой загадочной фигурой мировой бизнес-элиты. О вас почти ничего не известно. Вы не даёте интервью… Могу поспорить, что не только наш журнал донимал вас подобными просьбами. Согласитесь, это обстоятельство возбуждает повышенный интерес к вашей персоне. А в современном информационном мире такая закрытость вызывает недоумение и… настороженность. Вам не кажется, что рано или поздно это может помешать вашему бизнесу?

– Я так не думаю… Просто я не люблю болтать о себе и о своих делах и веду при этом достаточно скромный и нескандальный образ жизни… – Он растянул губы в улыбке. – Ну, хорошо, что вас интересует?

– Правда ли, что вашими родителями были немцы, эмигрировавшие в одну из стран Латинской Америки в конце Второй мировой войны?