– Я не знаю, кто были мои родители. Да, я воспитывался в католическом приюте в Аргентине. Но как я туда попал и кем были мои родители, никто не знает. До восьми лет я страдал амнезией и почти не разговаривал.

– Но вы знаете немецкий?

– Я очень много учился. Продолжаю учиться и сейчас. Сколько себя помню, во мне всегда была жажда знаний. Я свободно говорю на восьми языках. В том числе и на немецком.

– Ваша личная жизнь также закрыта плотной завесой тайны.

– Я не женат. Если вас ЭТО интересует. Детей у меня нет. Повторю: я всегда много учился и работал. И на создание семьи у меня просто не было времени. А сейчас уже поздно… – с грустной улыбкой подытожил Морвилл.

– Интересы вашего бизнеса лежат во многих сферах, а что всё-таки для вас является главным?

– Главным для меня является всё, что может приносить прибыль. ХОРОШУЮ прибыль, – уточнил Морвилл, улыбаясь. – Если завтра будет прибыльно торговать антарктическими льдами, я буду этим заниматься. Другой вопрос – что это «завтра» можно приблизить, создав для этого необходимые условия. Когда вода, закованная в лёд, станет для кого-то жизненно необходимой, я буду первым, кто будет к этому готов. Я начну транспортировать антарктические льды, превращать их снова в воду и продавать дороже нефти.

– Что вы имели в виду, говоря о создании необходимых условий?

– Не принимайте всё за чистую монету. Я говорил гипотетически. Такие времена наступят не скоро… если вообще наступят. – Морвилл снисходительно улыбнулся.

– Мистер Морвилл, по паспорту вы аргентинец. Но ваши дома разбросаны по всему миру, и нигде вы подолгу не задерживаетесь. Гражданином какой страны вы себя ощущаете?

Морвилл ненадолго задумался. Ироничная улыбка застыла на его лице, но взгляд стал холодным и жёстким. Медленно повернув голову, он посмотрел на огромный глобус.

– Я считаю себя гражданином мира… – Он так же медленно отвернулся от глобуса и добавил, улыбаясь: – А может быть, и его властелином. – При этом он ТАК посмотрел на Кэтрин, что ей стало не по себе. А его улыбка стала похожа на гримасу маньяка, молча подступающего к своей беззащитной жертве.

Заметив замешательство журналистки, Морвилл, смягчив лицо, добавил будничным тоном:

– Хотя, может, об этом писать и не обязательно… впрочем, как хотите. Ведь это всего лишь метафора.

Он сменил вальяжную позу. Подобравшись в кресле, сел выше. Посмотрел на часы, тихо, но твёрдо сказал:

– Извините, ваше время вышло. У меня ещё много дел.

– Да-да, конечно, мистер Морвилл, я уже ухожу. – Кэтрин стала торопливо собираться. – Ещё раз огромное спасибо за то, что согласились на это интервью. – Собрав сумку, она встала из-за стола, лучезарно улыбаясь, произнесла: – До свидания, мистер Морвилл, мне было интересно с вами познакомиться. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество с нашим журналом. – Она достала из сумочки какой-то предмет, зажав его в кулаке.

Морвилл, слегка поклонившись в ответ, тоже растянул губы в улыбке. Кэтрин сделала шаг в его направлении, но остановилась, словно внезапно наткнулась на невидимую преграду. Морвилл сидел не шелохнувшись. Он опять сложил пальцы домиком и смотрел на журналистку бесцветным взглядом, как удав на кролика. После секундного колебания Кэтрин решила не подходить к Морвиллу близко. Она поставила на стол шаржированную фигурку толстого бизнесмена с сигарой в зубах и в огромных очках, прижимающего к груди пухлый портфель с золотым изображением символа доллара.

– Это вам на память, сувенир от нашего журнала. – Она грациозно развернулась и выпорхнула из кабинета. Морвилл поднял телефонную трубку. Миловидная мулатка, секретарь-референт Морвилла, тут же сняла трубку в приёмной и услышала голос шефа: «Тана, принесите мне чашечку чёрного кофе». Это была условная фраза. Если бы Морвилл действительно хотел кофе, он бы так и сказал: «Чашечку кофе». Никакого другого, кроме чёрного, он не пил. Акцент на цвете был сделан специально.

– Хорошо, мистер Морвилл. – Мулатка нажала потайную кнопку, спрятанную в столе.

Кэтрин тем временем вышла из особняка Морвилла. Осторожно оценила окружающую обстановку. Не заметив ничего подозрительного, быстрым шагом пошла по улице. Свернула в первый же переулок. Пройдя ещё несколько метров, замедляя шаг, остановилась. Достала из сумки зеркальце и помаду. Подкрашивая губы, через зеркальце посмотрела, что происходит сзади. Убедившись, что «хвоста» нет, перебежала улицу и зашла в арку. В небольшом дворе стоял неприметный микроавтобус-фургон. Подойдя к нему, Кэтрин тихонько постучала условным сигналом в дверь. Дверь тут же откатилась, и Кэтрин быстро заскочила внутрь. В салоне, нашпигованном разнообразной аппаратурой, находились двое мужчин. Один из них в огромных наушниках что-то регулировал и настраивал, вращая ручки радиоприбора. Другой, толстый мужчина с редкими волосами и рыхлым лицом, жуя бутерброд, держал в руке кружку с дымящимся чаем.

Кэтрин, задвинув дверь, плюхнулась на сиденье и азартно спросила:

– Ну как?!

Дожёвывая бутерброд, рябой мужчина ответил:

– Всё нормально. Ты молодец. – Отпив из кружки горячего чая, хмыкнул с улыбкой. – Когда он попросил кофе, я тут же вспомнил, что с утра ничего не ел. Присоединишься? – кивнул он на бутерброды, разложенные на столике.

– Нет, спасибо, Рич. Если только немного чаю…

Мужчина налил ей чай из термоса в пластиковый стакан.

– Фу-у… ну и тип этот Морвилл! – Кэтрин, расслабляясь, устало сняла с плеча сумку и опустила её на пол. – Когда я с ним разговаривала, у меня было такое ощущение, что он видит меня насквозь.

Она взяла в руки поданный ей стаканчик с чаем и мелкими глотками стала отхлёбывать из него.

А в это время в кабинет Морвилла вошёл высокий, атлетического сложения смуглый брюнет с длинными вьющимися волосами. Морвилл поднёс указательный палец к губам и жестом пригласил его подойти. Брюнет подошёл к столу, за которым сидел Морвилл.

– Спасибо, Тана, – произнёс Морвилл, показывая пальцем на экран монитора. На экране был план кабинета с видом сверху. В том месте стола, где сидела Кэтрин, пульсировала красная точка. Слева от плана – таблица идентификации, где среди прочих символов таким же красным цветом пульсировала надпись: «Подслушивающее устройство». Брюнет, взглянув на экран, понимающе кивнул головой. Он подошёл к старинному книжному шкафу, осторожно открыл боковую дверцу, за ней другую, представлявшую собой муляж из корешков книг. В пространстве шкафа один над другим располагались многочисленные приборы с мерцающими разноцветными огоньками. Брюнет извлёк из нижнего отделения шкафа техническое устройство, из которого выходили два провода с иголками на концах. Он залез под стол, нащупал жучок, аккуратно воткнул в него поочерёдно две иглы. Включил устройство. После этого снял жучок и положил вместе с устройством на стол. Морвилл поднялся с кресла и подошёл к нему. Брюнет, манипулируя кнопками устройства, заговорил по-испански:

– Я заблокировал передачу, теперь они нас не слышат.

– Что он собой представляет? – спросил Морвилл также на испанском языке. Брюнет, продолжая тестировать жучок, неторопливо отвечал:

– Излучение очень мощное, дальность передачи в условиях города – до километра. Питания должно хватить недели на две. Чувствительность и качество приёма очень хорошие. – Одной рукой продолжая нажимать кнопки, другой он пошелестел страницами журнала, лежащего на столе. Подвигал пепельницу.

– Настроен на голосовые частоты, приглушает посторонние звуки.

Он взял жучок и, не отсоединяя провода, поместил его в специальный сканер наподобие тех, что применяются в аэропортах.

Глядя на экран, брюнет произнёс:

– Так я и думал… – Повернувшись к Морвиллу, уверенно закончил:

– Изделие изготовлено очень профессионально. Когда питание будет заканчиваться и его ёмкость дойдёт до определённого предела, активируется специальная капсула с химическим составом. Химическая реакция превратит изделие в щепотку пепла.