– Что случилось?! Помочь? Артём, что с щекой? Эля, а с тобой что приключилось?!

– Да, Володя, Семён, помогите, – сказала я. – Артём устал.

– Ничего подобного, – заявил тот. – Я не устал. Рюкзаки только заберите.

– И меня тоже! – вставила я.

– Нет. Я сам понесу! – рявкнул Артём.

– Я не могу тебе доверять! Ты даже не Артём!! Ты вообще Андрей!!!

Он прижал меня сильнее к себе и улыбнулся, включив по привычке ковбоя Мальборо.

– Кажется, она не только ногой, но и головой стукнулась...

– Ну знаешь! Мне что, тебя за ухо укусить, чтоб отпустил, спасатель хренов?!

– Укуси, если станет легче. Но я думал, что обезболивающие уже подействовали, – ласково промурчал Артём.

Парни растерялись, покосились на его разодранную щёку, на мою ногу, на егопроклятую улыбку, с какой говорят шизофренику, что успокаивающий лошадь транквилизатор — это просто витаминка, и, кажется, решили, что мне тоже надо бы всучить такую. Их тоже ненавижу! Я поджала губы и не стала продолжать перепалку. В конце концов, пусть Артём отдувается, пусть несёт меня с моей тяжёлой попой и съеденной на завтрак пиццей. Знала бы – сожрала бы халву с мёдом, политую шоколадным мороженым. И килограмм сыра, не разжёвывая.

– Так пойдёмте, что ли? – с усмешкой сказал Артём, словно я не весила половину центнера. – Ай-Петри не придёт к нам сюда сам, как гора к Магомеду...

– Может, лучше вниз? – спросил Семён.

– Нет. Так короче и безопаснее. Я просчитал с помощью приложения, – ответил этот самоуверенный Мальборо.

И йоги согласились, пошли дальше, теперь обступив нас со всех сторон, как свита. А я стиснула зубы. Не кричать же в самом деле! За неимением палки, гипса, костылей, инвалидной коляски и прямой дороги такое средство передвижения меня тоже устраивало. Пыхтит только, бедняга, и пот каплями стекает по вискам. Кстати, впервые взмыленный мужчина так вкусно пах... Наверное, только для меня? Ой, нет! Всё!

Через десять минут мне стало Артёма жалко. По горам идём всё-таки...

– Давай я просто буду о тебя опираться, – пробормотала я. – Я хорошо умею прыгать на одной ноге.

– Сиди.

– Тебе ведь тяжело.

– Нет.

Будто чтобы доказать, что я легче анорексичной балерины, Артём прибавил шагу. Мы догнали женскую часть группы. Послышались вопросы и возгласы.

– Что случилось? Ногу подвернула? Почему никого не позвала?! Ой, Артём, а ты?! Как ты её нашёл? Мы волновались!

Я разозлилась и покрепче обхватила шею Артёма. Он шёл вперёд, внимательноглядя под ноги и не выключая фальшивую улыбку.

– Может, передохнёшь? – спросила я его на ухо через пять минут.

– Сиди.

Вот упрямый! А нос от усталости заострился.

– Нет, правда, я видела в кино, что можно даже из рюкзаков нечто типа носилок сделать, – вздохнула я ещё через пару минут. – Чтобы нести вчетвером.

– Сиди. Просто хорошо держись, – ответил он и, чуть присев, переместил меня надругую руку.

И на других не реагировал, кто предлагал помочь.

– Тебя, что ли, Мастер так наказал? – спросила я через ещё пять минут.

– За что? – удивился Артём.

– За то, что ты меня бросил.

– Я тебя не бросал! – разозлился он.

– А я думала...

– Не думай!

– Вот прям совсем? Тогда я превращусь в Винни-Пуха. Одноногого.

– Он тут при чём? – воззрился на меня Артём недоумённо.

– У него в голове опилки.

– Сиди смирно. А то уроню. И тогда точно будет, куда опилки запихивать.

– В дырку в голове?

– Да, если не заметила, тут везде камни. Сиди смирно и не мешай.

Чёрт, и ведь правда уронить может. Камни тут рассыпаны везде – там, где не хватает шишек. У нас на корпоративе один раз даже на ровном полу Павлюк Наташку Ухову уронил – в алкогольном танго. Так что я послушно буркнула:

– Ладно.

– Вот и умница.

Артём шёл, как быстроходный крейсер. Оставалось только удивляться, откуда в нём столько силы и упорства. И ведь это было совсем не обязательно. Он будтосам себе дал задание: напрягался, переводил дух, поджимал губы и нёс. Даже в этом жадный. Скоро мы догнали Мастера. Он стоял, прислонившись плечом к дубу, а с его ладони безымянная лесная пичуга, совершенно не боясь, склёвывалатыквенные семечки. Когда мы поравнялись с Мастером, птичка вспорхнула. Онподнял на нас глаза.

– Я вернулся не зря, – сказал ему не очень дружелюбно Артём, мотнув на меня головой, как на доказательство.

О чём всё-таки у них был разговор? Однажды я умру от любопытства, если мне КАМАЗ на голову не свалится.

– Молодец, – ответил, как всегда, загадочный человек с блестящей лысиной исерым рюкзаком. Внимательно посмотрел на мою лодыжку, прикоснулся к синяку пальцами, закрыл его рукой, будто прислушиваясь, а затем спокойноконстатировал:

– Заживёт быстро.

– Спасибо, – пробормотала я, вновь теряясь после того, как почувствовала теплоот его руки, мгновенно снявшее остатки боли. У меня даже мысли затихли. Разве так бывает?

– Вы можете вылечить? – напряжённо спросил Артём, потеряв на вздохе улыбку. – Я готов заплатить сколько угодно.

– Я не врач, – улыбнулся Мастер. – И не мошенник. Деньгами сорить будешь в другом месте.

– Но...

– Мазь в аптеке купи, в травмпункт свози ради спокойствия. И во-он там, видишь, метров через двадцать пять вниз по тропе стоит один из местных рикшей. Вот ему заплати. Намасте.

Мастер снова достал из кармана горсть тёмно-зелёных семечек и отошёл с нашегопути в пышные кусты.

Слегка ошеломлённые, мы поблагодарили его. А через три минуты Артём уже усадил меня в подобие тележки. Договорился со смуглым крымским горцем изабрал у Володи наши рюкзаки.

– Поедем на фуникулёре, – обернулся Артём ко мне. – Он сказал, так быстрее. А там на такси в Ялту.

– У меня нет с собой денег.

– У меня есть.

– Но почему я должна ехать с тобой? Ты даже с именем меня обманул, тогда как сам пытался обвинить в том же меня? Я не понимаю, кто ты такой и что тебе отменя надо! Ты кто вообще: Артём или Андрей? Врун, мошенник или миллиардер? Кто ты и что?!...

– По паспорту Артём, – буркнул он. – И правильный вопрос другой. Тут народ задаётся вопросом «Кто Я есть?», а не кто рядом и почему?

Я всплеснула руками.

– Не заговаривай мне зубы! Я тут случайно, если ты не помнишь! Я с тобой не... Ты...

И вдруг он прикрыл мой рот рукой и без фальшивых ухмылок, очень серьёзнопосмотрел мне в глаза.

– Чтобы ты ни говорила, я сделаю всё, что должен. Можешь даже драться. Сейчас я доставлю тебя к врачу, а потом обратно в гостиницу.

Я убрала его руку от своего лица и недоверчиво взглянула в ответ.

– Почему?

Артём ответил без тени улыбки:

– Потому что у тебя получилось то, что не вышло у перуанского шамана, гуру наБали, четырёх высокооплачиваемых психологов, одного очень крутого коуча и даже нашего Мастера. Можешь считать, что я тебе должен.

Я моргнула, опешив.

– А что я такого сделала?..

– Потом расскажу, – ответил он и приказал горному рикше: – Поехали!

Артём

«Всматривайся в боль. Не убегай», – сказал мне Мастер. И я остался с ней. Так как есть. Гаечка на меня злилась, она хотела меня сплавить куда подальше. Она была такая тёплая и трогательная, несмотря на всю свою колючесть, что мне, как сопливому пацану, хотелось плакать. Хотя не знаю, умею ли... Не помню, когда ревел в последний раз. Лет в десять?

Гаечка не любит меня, я люблю её. От этого было больно. Совершенно так же, как тогда, когда я был маленьким. «Мама не любит меня», – чувствовал я. И даже одной незнакомой тёте сказал это в парке, когда мама меня забыла, но мне ответили: «Что ты, что ты...»

Я нёс Гаечку по тропе, и сами собой всплывали в голове забытые эпизоды из детства. Много их было, а я до сего момента помнил только один. Надо же! Выходит, мне просто нужна была любовь? Что в пять лет, что сейчас?