Граф подозревал, что похититель — лжебарон Оренски, но след, на который вначале он вышел, ни к чему не привел. Следы кареты похитителя затерялись. Вроде бы карета направилась в сторону столицы. Но вокруг столицы столько поместий, куда она свернула с главной дороги, кто знает.

Вместе с графом в столицу пожаловала и старшая баронесса в надежде, что граф найдет ее внучку. Я навещал ее, старушка совсем сдала. Смотреть на то, как она убивается, было горько и больно.

Граф просил о помощи и Главу тайной канцелярии, а когда тот отказал, сказав, что не хватало им еще девиц разыскивать в такое время, то Иларий выложил свой главный козырь: Даша — маг иллюзий. Вот тогда лорд Тисней сделал стойку.

— Причина похищения, скорее всего, и кроется в этом! Заговорщикам очень пригодился бы маг иллюзий. Что ж, раз это касается заговора, то мы возьмемся за розыск вашей баронессы.

Нас с графом просили об одном — не вмешиваться.

— Когда вы понадобитесь, мы вас привлечем.

— Лорд Тисней, позвольте нам хотя бы быть в курсе поисков. С лжебароном Оренски, который, как я думаю, замешан в этом, мы уже имели дело. — Просил граф.

— Он наверняка сейчас под другим именем, но мы будем иметь ввиду все, что Вы рассказали.

Но граф не успокоился, правильнее сказать старушка-баронесса не дала ему сидеть и ждать у моря погоды. В ее голове родился новый план поисков, граф, хотя план и был очень сложный в реализации, ее поддержал. И вот сейчас, поздно вечером мы сидели, и я выслушивал графа.

— Понимаешь, карета с похитителем, как мы отследили, двигалась в сторону столицы.

Граф развернул карту.

— Смотри. Вот здесь, на этом постоялом дворе, он ночевал. Нам рассказали, что с ним была совсем больная девушка, без сознания. Похититель внес ее в комнату, завернутую в плащ. Служанок в номер не пускал. И их видели только утром, когда он отъезжал. Дарию, а я уверен, это была она, он внес в карету. Я вместе с помощником Ником объездили все трактиры и постоялые дворы вокруг. Больше он нигде не останавливался. А теперь смотри, что предлагает баронесса.

Граф стал отмечать на карте.

— По этой дороге и до столицы вот такой сектор. Да, это огромная территория. Но баронесса настаивает, а я думаю: она права, что проверить нужно все.

— Тебе и года не хватит, чтобы объездить все поместья и дома в этом радиусе!

— А деньги на что? Мы нанимаем море людей, беспризорников. Каждому отводим для проверки свой участок. Причем взрослые и беспризорники будут дублировать друг друга. Всем выдается часть денег вперед, для скорости на перевозчика. Их задача: поговорить с людьми, узнать нет ли в этом месте по описанию человека, похожего на нашего барона, не приезжал ли кто в это время с девушкой. Возможно, девушка больна, поэтому стоит опросить всех лекарей.

— Ого! Масштабные действия.

— Да. С беспризорниками будет работать баронесса и Алеся, а со взрослыми — ты. Все отмечаете и записываете. Рассчитываетесь. Ник на связи со мной, он хорошо держится на лошади. А я буду выезжать на места, где что-то вызовет подозрение, где мелькнет ниточка. Тому, кто действительно найдет Дашу, я пообещал хорошую награду. Так что стараться будут все. Дня за два-три мы прочешем весь этот район и найдем Дашу!

— Ох, я начинаю верить в успех. Одно скажу: главе тайной канцелярии такая операция и не снилась.

— У главы тайной канцелярии нет в советниках старушки-баронессы. Это такая движущая сила! Горы свернет, а своего добьется!

Дария, баронесса Томская

Какое же это блаженство погрузиться в ванную с водой! Все мои волнения, тревоги, страхи отступили. Здесь и сейчас я просто наслаждалась. Несмотря на то, что служанки обтирали меня постоянно, у меня все равно было ощущение, что я нахожусь в липком коконе выступающей из меня болезни.

А сейчас, когда меня помыли, и я просто лежала в воде, не желая вылезать, мне казалось, что я снова стала сама собой. И расставаться с этим ощущением я не желала. В ванную комнату заглянула уже и сиделка, не понимая, почему я так долго не желаю выходить. Попыталась, вторя служанке, тоже уговорить меня покинуть воду. А я обратила внимание, что она вся в слезах. Но спросила в чем дело не я, а служанка. А та, поднеся платочек к глазам, стала рассказывать:

— Девочка-сиротка до слез всех довела своей историей. Ее кухарка, пока хозяин отлучился, завела на кухню хоть немного подкормить, а та, мало того, что бросилась помогать, так такую историю рассказывала. Вот все и ревут. Не только я и кухарка, все, кто слушали, а нас там собралось, считай, половина прислуги. А как она пела! А голосочек такой звонкий, жалостливый. И выводит так:

Милый, любимый, услышь меня. Пусть моя песнь долетит до тебя. Волны и ветер, земля, облака, верните ко мне моего моряка.

Я от шока ушла под воду и, конечно же, наглоталась воды.

Не может быть! Это же моя песня! Это же я ее написала к музыкальному вечеру! Неужели…

Но меня быстро подхватили и теперь уже всерьез стали вытягивать из ванной.

— А где та девочка, может, можно и мне послушать?

— Леди, никак нет. К Вам-то никого не велено пускать.

Я глянула на решетки на окнах и тяжело вздохнула. Да, ко мне заходят немногие и, наверняка, за дверью еще кто-то охраняет.

— Жаль. — Только и смогла выдавить я. — Я, кажется, знаю эту песню и эту историю. Но может быть, это какая-то другая.

На удивление, сил у меня прибавилось. И я поняла, что даже сама могу перемещаться. А еще во мне вспыхнул азарт. Что, если эта девочка-сиротка — Алеська? Если это меня ищут, а может быть, даже нашли? Может быть, просто хотят убедиться, что я — это я, и что я здесь? Как мне дать знать?

Я присела на постель и попросила Мрию открыть окно, вроде бы мне воздуха мало. А сама стала рассказывать:

— Моя история грустная, о любви, о простой девушке Лилии, которая всем сердцем полюбила парня. Парень был моряком и, отправляясь в долгое плаванье, признался девушке в своей любви, сказав: «Жди меня, нас не разлучат ни моря, ни океаны. Я вернусь к тебе», и надел на палец девушки колечко с камушком. И девушка ждала. Каждый день поднималась она на утес, смотрела в даль и звала свою любовь.

Рассказывая (а и служанка, и сиделка, как завороженные, слушали меня), я подошла поближе к окну и… запела. Запела насколько хватало голоса. Хоть после болезни сил было не очень много, но мгновения — и голос зазвучал, рванулся за окно:

— Милый, любимый, услышь меня. Пусть моя песнь долетит до тебя. Где бы ты ни был в далеком краю, голос услышь мой, то как зову. Волны и ветер, земля, облака верните ко мне моего моряка.

Кажется, приоткрывалась дверь, и заглядывал охранник, но никто не стал останавливать меня. А я продолжала свою историю. Под окнами уже стал собираться народ и смотреть вверх, на мое окно. Сиделка забеспокоилась:

— Леди, не пойте, хозяин узнает, и нас выгонят за то, что мы за Вами не досмотрели.

Но пришло время зова, припева, и я опять пела! А про себя молилась, только бы Алеська (а я так надеялась, что это она) услышала меня. Я высматривала среди людей ее головку, но… Взгляд зацепился за мальчишку. Это же Ник! Да, да! Я не ошиблась. Это мои ребятки! Значит, и бабуля где-то рядом, и возможно, граф. Меня нашли! Нашли! Все будет хорошо.

Я дала отвести себя от окна и уложить, и теперь уже со счастливой улыбкой прикрыла глаза.

Служанка просила рассказать, что же было дальше.

— Завтра. Завтра дорасскажу.

Алеся

Думаете, если бы не я с бабулей (она разрешила мне ее так называть), они бы нашли Дашу? Нет! Вот потеряли на постоялом дворе след и что? Ах, ох, не видел больше никто похитителя и Дашу. Порыскали вокруг, но ни в трактир, ни еще на какой постоялый двор больше похититель не заезжал. И что? Приехали в столицу и сидим переживаем? А Даша как же? Вот я и стала возмущаться с бабулей на пару, вот и предложила, что сама побегу (ну, можно и Ника захватить) по ближайшим поселкам людей расспрашивать, не видел ли кто, не приезжал ли кто. А бабуля и говорит: